Владимир Колычев - Черный ворон, я не твой
– А мог бы и убить.
Наркоман Сычков был стукачом, потому и стал жертвой доблестного охотника за наседками Фурца. Курировал его капитан Лыпарев, он же и угостил Сычкова копченой колбаской. А Фурц вынюхал, сделал объяву, что стукача разоблачил. Ну и сам же и уважил его заточкой. Перед братвой, идиот, выслужился…
– Да нет, я же спецом, чтобы кишки не выпустить…
– Самому кишки выпустят, когда узнают, что ты стучишь, – жестко усмехнулся Андрей.
– Эй, начальник, так нельзя! – сошел с лица Фурс. – Ты же клялся, что никому про нас не скажешь!
– Я не клялся, но не скажу. Братва тебя вычислит. По сигаретам. Откуда, спросят, столько, да еще с фильтром…
– Так это, меня же типа к следователю вызвали…
– И Сычкова типа к следователю вызвали. Только он у следователя действительно был… А ты не был…
– Но так ты же никому.
– Я – могила.
– А смоль свою забери…
Фурц потянулся к пачке, чтобы вложить в нее сигареты, но Андрей снова шлепнул его линейкой по руке.
Не станет он курить сигареты, побывавшие в немытых руках. Если по понятиям, то Фурц всегда должен был мыть руки с мылом после каждого посещения туалета, чтобы не опоганить свои и чужие вещи. Но Андрей все равно считал его руки грязными, хотя и не страдал брезгливостью.
– Оставь себе. Только никому не показывай…
Андрей вызвал конвоира и, когда Фурца увели, вышел из-за стола, в раздумье прошелся по кабинету. Ситуация аховая. Не нравится Чиркачу, что Казимиров порядки свои в камере устанавливает. И все равно ему, что раньше этой камерой ссученные блатари заправляли. Неважно, что камера на особом счету у самого начальника СИЗО. В том, что затеял вор, чувствовался вызов не только Андрею, но и всей тюремной администрации. Именно поэтому и нужно было ставить в известность начальника оперчасти, пусть Каракулев докладывает начальнику тюрьмы…
Андрей собирался покинуть кабинет, когда приоткрылась входная дверь. Человек из коридора не постучался, но в дверь ломиться не стал – открывал ее медленно, даже как будто с опаской. В конце концов он все же зашел в кабинет.
В какой-то момент Андрей решил, что у него начались галлюцинации. На службе проблемы, разговор с Егором Ивановским, измена Риммы – неудивительно, что к концу рабочего дня в мозгу потекли предохранители… С нежным упоением во взгляде на него смотрела и мило улыбалась Вика. А если точнее, старший лейтенант Толоконникова. Ну а если еще точнее, то уже капитан. Такая же красивая, как прежде, но еще более ухоженная.
На всякий случай Андрей крепко зажмурил глаза и резко открыл их. Видение не исчезало. Тогда он ущипнул себя за щеку. Нет, Вика оставалась на месте.
– Откуда ты взялась? – наконец спросил он.
– Я не взялась. Меня назначили.
Это был ее голос. Звонкий, как волшебный колокольчик, он приятно ласкал слух.
– Ко мне в заместители?
– Нет. Буду вести дело Спицына.
Андрей знал, что есть такой заключенный. Но из-за переполоха в душе и мыслях не смог вспомнить, в чем его обвиняют.
– Личное дело у меня, хочешь ознакомиться?
– Если в твоем кабинете, то да…
Андрей демонстративно глянул на часы. Половина седьмого вечера.
– А не поздно?
А она демонстративно глянула на безымянный палец его правой руки.
– Ты куда-то спешишь?
– Э-э, да…
Он, в свою очередь, также глянул на ее пальцы. Есть обучальное кольцо, но на левой руке. Или в разводе, или вдова.
– Жены у тебя вроде бы нет, – сказала она.
– Нет… Но есть девушка…
– Ну, девушка – это не страшно, – мило, но с какой-то лисьей хваткостью во взгляде улыбнулась Вика.
– А что страшно? – провокационно спросил Андрей.
Он не боялся обострять их отношения. Ведь она же в свое время не побоялась разрушить их до самого основания.
Была интрига, была любовь. Вика сумела убедить его в том, что нету девушки бескорыстнее, чем она. Убедила его и спустя какое-то время сошлась с каким-то московским стариком, у которого миллионов было больше, чем волос на плешивой голове. Мало того, она вызвала Андрея на разговор и не постеснялась рассказать ему о своих намерениях. Жить она собиралась со своим старпером, а тайком от него встречаться с ним. Он же, в свою очередь, не постеснялся в выражениях – коротко и емко объяснил ей, что он о ней думает. На этом они и расстались. Чтобы через год встретиться снова.
– Жена страшней, – снова, и без всякого смущения, улыбнулась Вика. – Но и это не беда… Было бы страшней, если бы я не нашла тебя здесь…
– А ты меня искала? – пренебрежительно хмыкнул он.
– Искала.
– Считай, что не нашла…
– Как это не нашла, если ты здесь?
– Если хочешь поговорить о служебных делах, пожалуйста…
Он нашел папку с личным делом Спицына, протянул ей, но она на нее даже не взглянула.
– О служебных делах давай завтра.
– Завтра так завтра, – с видимым равнодушием пожал он плечами.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – пристально и с обидой посмотрела на него Вика.
– Ты правильно все поняла, – кивнул он.
– Ты злишься на меня?
– Нет.
– Ты не хочешь знать, почему я здесь?
– Мне все равно.
– И мой муж тебя не интересует?
– Извини, но я мужчинами не увлекаюсь – ни старыми, ни молодыми…
– Это ты меня извини…
Вика снова улыбнулась – на этот раз и смущенно, и через силу. Подошла к нему, ладонью мягко провела по его плечу. Приятное прикосновение, Андрей поймал себя на мысли, что может и разомлеть от такого удовольствия. Поэтому отступил на шаг.
– Помнишь, я говорила тебе, что Геннадий долго не протянет. Так и случилось. Теперь я вдова… Богатая вдова…
– А я не говорил тебе, что ты циничная дрянь?
– Зачем ты так?
– Мне плевать, какая ты вдова, богатая или нет…
– Тогда скажу, что нет.
– Мне вообще все равно.
– Не будь таким глупым!
– А ты не будь такой навязчивой!
– Ты еще пожалеешь…
– Уже жалею, что ты до сих пор здесь… Прошу!
Андрей указал Вике на дверь. Она разочарованно пожала плечами, но вышла. Он быстро собрался, опечатал сейф, покинул кабинет. Вика стояла в коридоре, молча и глазами преданной собаки смотрела на него. Это было слишком. Андрей демонстративно повернулся к ней спиной и направился к выходу.
Машина снова в ремонте – домой придется добираться своим ходом. Домой, к маме… С Риммой покончено… Что за жизнь такая? То одна баба предаст, то другая…
В попытке заглушить мысли о Вике он переключился на переживания, связанные с Риммой. Он думал о Римме, с мыслью о ней и вышел за ворота контрольно-пропускного пункта. И увидел ее у обочины дороги, под старым умирающим тополем. Она стояла в одиночестве. Увидела его, встрепенулась и подалась к нему, но сама же себя и остановила. Поняла, что нет у нее больше права бросаться к нему на шею.
Рядом остановилась машина. Серебристый джип «Мерседес». Она только что выехала из тюремных ворот. С едва уловимым шорохом опустилось тонированное стекло, послышался голос Вики.
– Андрей, я тебя подвезу…
Но он даже не посмотрел на нее. Зато на Римму смотрел как на спасательный круг. Приближаясь к ней, улыбнулся чуть ли не влюбленно.
Римма решила, что попала под амнистию, облегченно улыбнулась. В глазах вспыхнули счастливые огоньки.
– Андрей, ты не так все понял. Я должна все тебе объяснить…
– Где объяснять будешь, здесь или дома?
– А ты ко мне?.. Ты со мной?..
– Ну, если я не так все понял…
– Поехали!
Она крепко ухватила его за руку, как будто он мог взять сейчас да убежать от нее.
Они вышли на дорогу, и сразу же рядом с ними остановился знакомый джип. Вика опустила стекло. Какое-то время смотрела на Андрея – с немым осуждением, затем глянула на Римму – с презрением. Дала «газ» и умчалась, обдав их клубом пыли.
– Что за идиотка? – возмутилась Римма.
– Я откуда знаю? – пожал плечами он.
Вика уехала, и ему вовсе не обязательно было изображать радость встречи с любимой девушкой.
– Не знаешь?.. Я же видела эту машину… И эта, которая в ней, форма у нее, только синяя, и погоны как у тебя… Красивая очень…
– Да, машина красивая.
– Я не про машину. Я про эту, которая в ней… А машина… Захочу, точно такую же куплю, даже лучше!
Голосом Риммы говорила оскорбленная и ревнивая женщина. Андрей должен был ее понять.
– М-да… – только и сказал он.
Забавная была бы ситуация – он идет пешком, а две красотки ходят вокруг него кругами, вернее, ездят, на крутых джипах. Забавно, но совсем не смешно.
– Что она от тебя хочет?
– Злится на меня.
– За что?
– Она следователь, а я оперативник. У нее подследственный в камере, а я мог бы на него повоздействовать, чтобы он сговорчивым стал. Она хочет, а я нет, потому что меры воздействия противозаконные…
– Она хочет… Да, она смотрела на тебя, как будто действительно хочет. Но не подследственного она хочет, а тебя…
Андрей мог бы оспорить этот вывод. Но вдруг понял, что это совсем не обязательно.
