Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
— Нет, меня зовут…
Он резко прервал ее:
— Мэри Бет. До тех пор, пока вы будете здесь, ваше имя Мэри Бет.
— А это и есть горы Блю-Ридж? — спросила она, когда он уже повернулся и пошел в сторону джипа.
Он не ответил на ее вопрос, оставив ее на дорожке в состоянии растерянности и обиды. Стоит выйти из самолета, и сразу же наталкиваешься черт знает на что, подумала она и поплелась следом.
Дорога шла вверх на запад, петляя между виргинских холмов.
— Красивые места, — сказала Фиона, стараясь разбить стеклянную скорлупу, которой отгородился от нее Порджес.
— Да, — ответил он не отрывая глаз от дороги. — Через несколько минут мы приедем в гасиенду. И когда вы устроитесь, мы побеседуем.
Гасиенда оказалась несколько хаотическим комплексом одноэтажных фермерских домов и сараев, со всех сторон обступивших большой, помещичьего типа дом, из которого открывался вид на долину, поросшую сливовыми деревьями. На ровном участке местности между хозяйским домом и горами было поле для игры в европейский футбол.
В отличие от учебной базы в Квантико, штат Вирджиния, где хозяйничало Бюро, гасиенда представляла собой секретный тренировочный лагерь Ведомства генерального прокурора и ЦРУ, используемый для подготовки внедряемых в преступную среду агентов, а также для тренировки специального отряда «Дельта», получившего за свои труды малоприятное на слух прозвище «мусорщики».
Квартира, отведенная Фионе, находилась в задней части здания. Она была большая и комфортабельная, и благодаря окну во всю стену от пола до потолка отсюда открывался замечательный вид. Проверив ванную и шкафы, Фиона плюхнулась на королевских размеров ложе и улыбнулась, обнаружив, что оно весьма жесткое. Пройдя в гостиную, она обнаружила там Порджеса: он стоял у печи и сквозь стеклянную стену любовался пейзажем. Повернувшись к ней, он неторопливо произнес:
— Мне даны три недели на вашу подготовку. Срок весьма сжатый.
— Я быстро схватываю, — самоуверенно бросила Фиона.
Она подошла к длинному белому дивану и уселась на него, вовсе не испытывая, как правило, свойственной новичкам робости.
Порджес сел рядом.
— Наркодельцы прозвали США «многополоской», потому что их маршруты протянулись по всей стране, как линии шоссе. — Он подсел к ней поближе. — Чтобы обезопасить себя на этих дорогах, они развили в высшей степени тонкую технику, позволяющую им разоблачать внедренных к ним агентов. Вам придется быть паинькой, просто паинькой, иначе вы окажетесь просто покойницей. — Он сел, закинув ногу на ногу, и принялся рассматривать загорелые и обветренные кисти собственных рук. — Как правило, разоблачив агента, наркодельцы сперва подвергают его пыткам и стараются перевербовать. А если это не получается, убивают. Но когда они обнаруживают, что осведомителем стал кто-нибудь из них самих, изменника ждет медленная и мучительная смерть. И прежде чем заняться таким осведомителем, они уничтожают всю его семью, даже домашних животных. Многие полагают, что такая жестокость проявляется в назидание и в острастку потенциальным изменникам. Но существует и другая, куда более важная, причина, по которой они уничтожают семейство предателя. Может, вы сами подскажете мне, какая именно?
Она тоже закинула ногу на ногу, принялась болтать туфлей, от избытка напряжения на лбу у нее появились морщинки. Наконец она посмотрела на Порджеса:
— Не хотят оставлять никого, кто оказался бы в состоянии отомстить им спустя много лет.
— И о чем это свидетельствует применительно к нашим наркобаронам?
— Им хочется еще пожить на свете.
— Вы только что выдержали первый экзамен. — На лице у Порджеса заиграла неуверенная улыбка. Он повернулся к окну: с гор уже надвигались сумерки. — До ужина осталось еще немного времени, почему бы мне пока не ознакомить вас с правилами здешнего распорядка?
Через три дня, утром, без нескольких минут девять, капитан Дэйв Кац, начальник отдела по борьбе с наркотиками, вошел в кабинет своего шефа на девятом этаже нью-йоркской штаб-квартиры и передал Бурке конверт с пометкой «В собственные руки».
Верзила Паули отхлебнул утреннего кофе, отодвинул чашку в сторону, достал из верхнего ящика стола складной нож и вскрыл конверт. Письмо было от его племянницы Фионы, только что поступившей в университет. Она писала ему, что ей нравятся занятия в летней школе и что она старается вовсю.
Вложив письмо в конверт, генеральный инспектор Бурке встал, включил распылитель и бросил в прорезь конверт, который тут же превратился в рычащей машинке в ничто. Вернувшись на место, он спросил у своего заместителя:
— Что-нибудь новое относительно возможной утечки?
— Я покопался в связях и знакомствах всех наших сотрудников, но выявил всего лишь две любовные интрижки в стенах Бюро.
— Никто не разъезжает на итальянской спортивной машине?
— Как и все добропорядочные полицейские, все наши сотрудники в долгах как в шелках. Никаких любовных треугольников, ни одной гомосексуальной связи — словом, материала для шантажа я не обнаружил. Просто не могу поверить, что утечка возможна из нашего заведения.
Обхватив чашку обеими руками, Верзила Паули как бы невзначай поинтересовался:
— А что тебе известно о глубоко внедренных агентах в рамках нашего Бюро?
Кац был удивлен, да и не скрывал этого.
— Только слухи. Судя по всему, начальником на ними является Бандюга Джой. Выплачивает им жалованье и обеспечивает медицинское страхование в дружественных Бюро корпорациях и организациях. А также — в дружественных Ведомству генерального прокурора.
На лице у Бурке появилось озабоченное выражение.
— А о наших собственных агентах не осталось никаких следов в документах?
— Ни в коем случае! Данные на всех уничтожены, документы приведены в соответствие с «легендой» каждого. Включая телефонный справочник.
— Я все время ломаю себе голову над тем, каким образом наркодельцы вычисляют наших агентов.
— Я тоже. — Кац внезапно оживился. — Да, кстати. Для разнообразия хорошая новость. Ллойдсово судно из медельинского картеля прибывает на Сэнди-Хук через пару дней. Оно отправилось из Кубы четыре дня назад, на борту многокилограммовый груз кокаина и какая-то малость героина для нашего Восточного побережья. Группа захвата возьмет их на месте первой же передачи.
— А откуда эта информация?
— Субагент из Ведомства генерального прокурора передал из Мексики. — Мрачная усмешка появилась на лице Каца. — А «мулом», который должен принять груз, будет Роберто Барриос.
— Худой?
— Он самый. Тайный осведомитель по кличке Кекс пасет его уже целую неделю. Груз он собирается принять на борту арендованной им круизной яхты. Речь идет, как минимум, о трехстах килограммах. И как только Барриос перекинет мостик между двумя судами, в дело вступит группа захвата. И Худому ничего не останется, как либо расколоться, либо до конца дней заниматься зарядкой в камере девять футов на двенадцать.
Роберто Барриос вылез из постели и пошлепал в ванную. Отлив, он встал на весы и, нахмурившись, понял, что набрал два лишних фунта. Он тут же решил отправиться домой и позаниматься на велотренажере. Эти чертовы фунты он наверняка набрал прошлой ночью.
Вернувшись в спальню, он стал одеваться. Застегивая ворот рубашки, бросил взгляд на лицо спящей женщины. «Какая жалость! Слишком много ты задавала вопросов по поводу моего бизнеса, и это пагубно сказалось на тебе, любимая», — подумал он, доставая из кармана пакетик кокаина и кладя его на ночной столик. Нежно смахнув сбившуюся на лоб женщины прядку волос, он наклонился и поцеловал ее в губы.
Ее глаза тут же широко распахнулись. Потянувшись, она спросила:
— Который час?
— Начало одиннадцатого.
— И ты уже уходишь? Куда это ты так торопишься? — игриво воскликнула она, призывно взметнув к нему руки.
Это была крупная блондинка с грязноватыми гладкими волосами, серыми глазами и небольшими, но изящными грудками.
— Дела, дорогая. Мне самому не хочется.
Она надулась и обиженно спросила:
— Но вечером мы увидимся?
— Ну разумеется. Почему бы нам не поужинать?
— Вот это мне нравится! — Шлепнувшись на спину, она смотрела, как Барриос зашнуровывает башмаки. — Замечательная была ночка в этом клубе. Спасибо, что познакомил меня с Алехандро. Этот парень и впрямь что-то особенное!
— Хрен он собачий, вот кто.
От удивления она снова села:
— Что ты имеешь в виду? Мне казалось, что он твой друг.
— Нет, детка, ничего подобного. Он друг Чи-Чи — и если ты потрахаешься с ним, тебя убьют. — Похлопав по пакету с кокаином, он произнес несколько более дружественным тоном: — Тут для тебя маленький подарочек.
Она округлила губы как для поцелуя.
