Микки Спиллейн - Тигр на свободе
– Непременно, мистер Манн… Надеюсь, ваше подозрение ошибочно, но если оно подтвердится, то… помоги нам Бог.
Я расстался с ним у лифта и спустился с Чарли вниз. Там на вешалке мы взяли свои плащи, и вышли из посольства. Чарли, не раздумывая, пошел в сквер. Я последовал за ним, держась позади. Он искал какую-нибудь группу прохожих, рядом с которой мы могли бы спокойно поговорить без опасности быть подслушанными с помощью направленного микрофона.
Наконец мы нашли трех болтающих женщин и ребенка и пристроились за ними.
– Большое спасибо за встречу, – сказал я Чарли, – но, насколько понимаю, это не основная причина, почему вы хотели меня видеть. Учтите, мое время ограничено.
Он повернул ко мне, и я увидел его задумчивое лицо.
– Мне пришло в голову, в связи с вашим делом, возобновить контакты со своими старыми друзьями из Интеллидженс Сервис, и надо сказать, мне повезло. Я разыскал одного из помощников Ричарда Прайса во время войны. У этого человека превосходная память, он вспомнил Рондину Лунд и смог многое рассказать.
– И среди прочего, что она была расстреляна, – сказал я.
– Ходил такой слух. Но после войны ее след обрывается. Рондину схватили, когда началась охота за военными преступниками. Она выдала себя за любовницу одного из обвиняемых и ее сочли невиновной. Один из наших агентов опознал ее по фото, но она уже исчезла. Позже, во время поисков нацистских документов, ее след обнаружили за железным занавесом. В Восточную Германию отправили двоих людей. Они должны были вступить с Рондиной в контакт и получить важные документы. Они нашли ее, но обратно вернулся только один: второго она убила. Потом документы были отправлены на запад по другим каналам, и мы потеряли к ней интерес.
– До недавнего времени, – заметил я.
– Трудно все – таки поверить, что это она. Нужно очень хорошо знать эту женщину.
– Я отлично ее знаю.
Чарли вопросительно посмотрел на меня.
– Помните Кармен Беллотика? – спросил я. – В двадцать четыре года ей сделали пластическую операцию и забросили в Норвегию под видом ее пятнадцатилетней младшей сестры для выполнения заданий по саботажу. С тех пор медицина шагнула далеко вперед.
– Помню. И ты считаешь, что Эдит Кен – Рондина?
– Я знаю это, полковник.
– Но чтобы уличить ее, тебе понадобится нечто более серьезное, чем просто внутреннее убеждение.
– Не беспокойтесь. На этот раз я не позволю себя обойти. – Прежде чем он успел сказать то, о чем подумал, я продолжил: – Понимаю всю важность операции и постараюсь отодвинуть на второй план личные чувства. Главное – найти место утечки информации, но и это доставит мне большое удовольствие.
– Кстати… я слышал о вчерашнем ночном инциденте.
– Ваш аппарат работает оперативно.
– Нет, я сам провел расследование. Это нападение случайно произошло неподалеку от квартиры Эдит Кен. – Его обычно жесткий рот тронула улыбка. – Вы совсем вогнали в пот Уотфорда и Рэндольфа.
– Рэндольф – это тот тяжеловес, который всегда появляется вместе с Уотфордом?
– Да.
– Не он ли второй человек в ЦРУ?
Корбинет опять улыбнулся.
– Это никому не позволяется знать.
– Понятно, – сказал я. – Вы разговаривали с ним? Чарли кивнул.
– Сегодня утром. Он был в ярости.
– Есть еще какие-нибудь новости?
– Все отделы секретной службы предпринимают усилия, чтобы выяснить дело с нападением. Довольно трудно установить, кто нанял убийц, но есть указания, что это женщина.
– Так.
– Имя пока неизвестно, доказательств тоже нет. Это только подозрение.
– Но не безосновательное.
– Да, не совсем.
– Мы продвигаемся вперед, полковник.
– Кому-то, Тайгер, очень нужна твоя смерть.
– Одну минуту.
Невдалеке был маленький ресторанчик. Я сделал ему знак следовать за мной. Мы вошли в зал, сели в угол и заказали кофе. Я вынул из кармана тысячедолларовую банкноту, найденную мной в бумажнике убитого гангстера, и протянул ее Корбинету.
– Что это?
– Застреленный мною гангстер хранил эту банкноту в потайном отделении бумажника, причем он не произвел на меня впечатление человека, который постоянно носит с собой много денег. Банкноты такого достоинства в большинстве случаев регистрируются, так что, возможно, вам удастся установить, откуда эта.
Корбинет медленно свернул бумажку и сунул ее в нагрудный карман.
– Вряд ли кто мог совершить такую грубую ошибку.
– Посмотрим. Иногда и специалист спотыкается. Когда мне позвонить вам, чтобы узнать результат?
– Сегодня вечером.
Вилли Гиббонса я нашел в его любимом ресторане газетного квартала за тарелкой мяса по-ирландски.
Вилли долго с состраданием изучал мое лицо, потом сказал:
– Я беспокоился о тебе, Тайгер.
– Из-за чего?
– Из-за вчерашней ночи.
– Но ведь все обошлось. Тебе нужен материал для статьи?
– Факты у меня есть, но я не буду писать ее, пока не узнаю подоплеку событий. Тебе – то она известна?
– Возможно.
– Расскажешь?
– Пока нет. Мне еще не все ясно. Вилли отставил тарелку и закурил.
– А у меня, кажется, что – то для тебя есть.
– Выкладывай.
– Этот Джон Фредерик Тэлбот – нечто большее, чем мелкий служащий посольства. Он один из лучших агентов британской секретной службы.
– Откуда узнал?
– От моего коллеги Джорджа Клиффорда, бывшего корреспондента «Ньюс» в Польше. Они знакомы по Варшаве. Тэлбот провел там большое дело. Думаю, оно касалось стратегических планов армий Варшавского пакта. Во всяком случае, он раздобыл через жену польского военного какие – то важные документы и смылся. Он вообще специалист по женщинам. Его частые встречи с Эдит Кен доказывают, что Тэлбот, как и ты, напал на какой – то след.
– Что ты узнал о Грэтхен Ларк?
– Ничего особенного. Много занимается, в частности, юриспруденцией. Очень интеллектуальна, увлечена живописью и твердо намеревается создать себе имя.
– Я знаю.
– Ты знаком с ней?
– Мимолетно. А как насчет ее прошлого?
– Хорошая американская семья, лучшие рекомендации. Как обычно, перед поступлением на службу в ООН была досконально проверена.
– Да, как обычно…
– Стоит ею заниматься дальше?
– Пожалуй, нет. Бертон Селвик?
– Он болен. В Лондоне ходят слухи, что его скоро заменят. Говорят, на этой неделе у него опять было обострение. Только теперь его очень трудно заменить. Насколько я понимаю, Селвик задержится па своем посту до тех пор, пока не закончится кризис в ООН.
– Кризис в ООН? Что тебе о нем известно?
– Ничего. Все молчат, а это есть вернейший признак, что сгущаются тучи. Тебе это пригодится?
– Возможно, – сказал я.
– Тайгер, своей таинственностью ты приводишь бедного журналиста в отчаяние.
– Не падай духом, скоро получишь свою историю.
11
Когда я прибыл в ООН, кризис уже разразился. Представитель одной из стран прервал дискуссию о текущих делах, внеся на рассмотрение свой проект. Делегат США выдвинул встречный проект резолюции, который встретил единодушную поддержку западного блока. Это было полнейшей неожиданностью. По недоумевающим взглядам некоторых делегатов я понял: они спрашивали себя, что испортилось в их информационном аппарате.
В это время Бертон Селвик убедительно мотивировал согласие делегации Великобритании с проектом США. Делегаты оппозиции попытались, как обычно, помешать обсуждению с помощью вопросов к повестке дня, но были призваны к порядку. Тогда они поднялись и покинули зал.
Репортеры тотчас бросились к телефонам, чтобы передать сообщение о сенсационном повороте событий.
Бертон Селвик продолжал еще говорить, но в его голосе чувствовалась какая – то нерешительность. С моего места было хорошо видно, как он вдруг побледнел, пробормотал какие – то извинения и сел. Сотрудники что – то спросили у него, потом помогли встать и вывели из зала.
В коридоре они усадили Селвика в кресло, а когда я подошел, около него уже суетились Эдит Кен и Грэтхен Ларк. Неподалеку стояла группа, и среди них Тэлбот. По его поведению я понял, что он здесь не из простого любопытства.
Кто-то упомянул о враче, но Грэтхен сказала, что имеет опыт работы медсестрой и хорошо разбирается в болезни Селвика. Она послала кого-то за стаканом воды и таблетками. Селвик принял их и вскоре его лицо порозовело. В коридоре было слишком шумно, чтобы расслышать, о чем говорили, но я заметил, что Рондина и Селвик обменялись парой слов. Казалось, он успокаивает ее: с улыбкой похлопал по плечу и позволил увести себя в комнату. Перед дверью встали Тэлбот и еще один англичанин. Они объяснили репортерам, что у Селвика небольшой приступ гастрита и все уже в порядке.
Появился Туми и кивнул мне:
