Федор Московцев - Темные изумрудные волны
Опередив его, Уваров закончил фразу:
– Дело очень-очень деликатное.
Выйдя к домашним, Иосиф Григорьевич объявил, что им придётся на некоторое время переселиться в загородный дом, «пока всё не уляжется», и стал собираться.
Через сорок минут вместе с Уваровым он подъехал к дому Еремеева. Их встретил спецназовец и провёл во двор. Трое сотрудников в камуфляже и масках сидели в «Мерседесе» и слушали музыку. Увидев шефа, выскочили из машины, и вытянулись по струнке. Давиденко с Уваровым прошли в дом. Мимо спецназовцев, с любопытством осматривавших внутреннее убранство, дорогую технику, их провели в спальню. Там, на кровати, с «браслетами» по рукам и ногам, лежал Еремеев.
– Ты дорого заплатишь… – выкрикнул он.
Ни слова не говоря, Иосиф Григорьевич набросился на него, и стал душить. Адвокат захрипел, слюна потекла из уголка его рта. Его полное тело прерывисто вздрагивало. Лицо из красного сделалось тёмно-багровым.
– Ну, балуется, – хмыкнул Уваров, оглянувшись на людей в камуфляже и масках.
Один из спецназовцев стал щелкать пультом телевизора. На экране замелькали картинки.
– Первый канал оставь, – сказал Уваров, и уставился в телевизор.
Движения адвоката становились всё судорожнее и реже. Закатив глаза, он высунул синюшный язык. Отпустив руки, Давиденко похлопал его по щекам, и, убедившись, что он дышит, назвал три фамилии: Хамхоев, Мартынов, Грищенко.
Уваров приказал выключить телевизор. Вынув из кармана собственную фотографию, обнаруженную при обыске на квартире киллеров, Иосиф Григорьевич помахал ею перед лицом Еремеева:
– Где взял фото? Говори, сучок болотный!
В ответ на это Еремеев злобно выругался.
– Ай-ай-ай! – покачал головой Уваров. – А еще интеллигентный человек. Свинья ты форменная, тьфу на тебя.
– Кто из вас Портной? – спросил он троих спецназовцев. – Надели маски, фиг вас поймёшь.
Сделав знак выступившему вперёд бойцу, он махнул остальным, – мол, освободите комнату. Они послушно удалились.
– Давай! – скомандовал Уваров.
Лёжа на кровати, Еремеев настороженно наблюдал за всем происходящим. Портной подошёл к нему, на ходу вытаскивая из кармана небольшой кожаный несессер. Раскрыв его, вынул набор разнокалиберных иголок. Выбрав самую тонкую, быстрым движением засунул Еремееву в ухо. Комната огласилась нечеловеческими, животными воплями; казалось, свет задрожал от крика. В смежной гостиной сделали погромче телевизор. Шла передача «Угадай мелодию».
– Не та мелодия, – флегматично произнёс Портной, и вынул иголку потолще и подлиннее, а заодно показал последнюю в ряду, длинную цыганскую иглу. – Эта проткнёт мозги.
Через час, сидя на кухне, два полковника прослушивали то, что наговорил Еремеев в диктофон.
Виталий Першин был клиентом Еремеева, адвокат защищал его от нападок бывшего гендиректора «ВХК» Зосимова. Человек старой закалки, Зосимов пресекал все попытки хищений, не брал взятки, отметал предложения создать карманные дилерские фирмы, и через них вести дела. Он хотел уволить Першина, погоревшего на хищениях, но тот подал в суд, и остался на работе. Еремеев подружился с клиентом, и быстро нашёл с ним общий язык. Они договорились так: Першин даёт Еремееву тему на заводе, – то есть позволяет создать дилерскую фирму, – тот, в свою очередь, навсегда устраняет проблему клиента – Зосимова.
Вначале Еремеев планировал обратиться к кому-нибудь из волгоградских, но потом передумал. Обращаться к местным вообще не имело смысла – могут посадить на «качели», с которых не слезешь до конца своих дней. Через ростовского коллегу, с которым связывали многочисленные дела, Еремеев вышел на Хамхоева. Деньги на операцию дал Першин.
Группа Хамхоева прибыла в Волгоград и выполнила заказ. Вначале они отметились в «офисе», и, после того, как им дали «добро», выехали на дело. Таковы правила. Любой гастролёр и даже карманник, не получивший разрешения, рискует поплатиться головой за вытаптывание чужих грядок.
После устранения Зосимова у Першина появилась возможность самому стать генеральным директором «ВХК», но он ею не воспользовался. Он считал, что дорос до уровня, позволяющего заниматься только тем, что интересно. Зачем тратить время на рутину, обязательную для руководителя крупного предприятия, если это скучное занятие можно делегировать зависимому, ведомому человеку?! Такой человек был найден – Заводовский, главный инженер, весьма способный ремесленник, занятый на производстве, знавший все тонкости технологических процессов, он не вникал в дела коммерческого отдела, и ему был неведом порядок сумм, обращавшихся на счетах подставных фирм. Его вполне устраивала скромная премия, которую Першин ежемесячно приносил в конверте.
Аппетиты росли, и деятельность подставных компаний уже не устраивала. Что это такое? Карманный торговый дом, получающий продукцию по заниженной стоимости, и продающий по рыночной. Всё равно компания существует на дельту, зависит от наценки. А что, если забирать всю выручку? Итак, для получения сверхприбыли Першин организовал хитроумную систему хищений. По выходным дням завод продолжал работать, выпуская наиболее ликвидную продукцию, эта продукция приходовалась на свои фирмы, и через них реализовывалась. В заводских документах об этих операциях проводки не делались. В схеме были задействованы ключевые сотрудники предприятия – коммерческий директор, начальник отдела охраны, главный инженер, завскладом.
Однако, спокойная жизнь предприятия, на котором каждый занят своим делом, вскоре была нарушена. Информация о заводе дошла до «офиса». Кондауров выехал на «ВХК», ознакомился с деятельностью предприятия, и предложил свои услуги. Першин, проводивший переговоры, заявил, что завод на грани банкротства, коммерческую деятельность не ведёт, и платить не с чего. Кондауров еще раз прошёлся по заводу, обратил внимание на автомашины, припаркованные на служебной стоянке, заглянул в коммерческий отдел, и ему всё стало ясно. Он назвал Першину сумму ежемесячного платежа, вдвое превышавшую первоначальную, и добавил, что если к шести вечера в «офис» не привезут первый взнос, после шести можно не беспокоиться…
Деньги привезли, но осадок остался. Кондауров лично контролировал всё, что касалось завода. Приезжал, вникал во все дела. То, что говорил ему Першин, проверялось и перепроверялось. От знакомых Першин узнал, что Кондауров зондирует вопрос о выкупе госпакета акций завода.
Доля государства составляла 63 %, оставшиеся 37 % принадлежали трудовому коллективу. Структура частного пакета постоянно менялась – вымывались рядовые сотрудники, доля директората укрупнялась.
Итак, Першин узнал о грозящей ему опасности. Он понимал, что ему не осилить Кондаурова в открытой борьбе за контрольный пакет акций. Также было ясно, что, придя на завод как хозяин, Кондауров первым делом избавится от Першина, – сразу не сошлись характерами. И, как обычно, Першин обратился за помощью к Еремееву. Тот согласился – его уже не устраивали адвокатские гонорары, а кормушку – завод – где он начал получать дивиденды, упускать не хотелось. Подумав не более одного дня, адвокат придумал следующее. К Хамхоеву обращаться нельзя – без одобрения «офиса» он не выезжает на заказ. Выбор пал на Никитина, с которым Еремеев уже сталкивался по роду деятельности, и с которым быстро наладил доверительные отношения. Его бригада работала «по беспределу», и не подчинялась «офису».
Какое-то время Никитин следил за Кондауровым, и в итоге признался, что задача не из лёгких. После неудачных покушений на Каданникова и Зверева руководители «офиса» стали сверхосторожными. Кроме того, покушавшихся вычислили, и жестоко расправились с ними, что тоже не прибавляло энтузиазма. Нужно вызывать снайперов, либо знакомиться, входить в доверие. Выбрали последний вариант. Никитина официально устроили охранником на завод. На работе он показывался тогда, когда его присутствие было необходимо для осуществления задуманного плана.
Тем временем Першин обратился к Кондаурову со следующим вопросом. Его не устраивала служба охраны предприятия. Пенсионеры и желторотые мальчишки, какой с них толк? Толковых сотрудников по пальцам пересчитать, и те увольняются – зарплата не устраивает. Вот если бы привлечь к этой работе «офисных» – в конце концов, «крыша» это или как?
Кондауров ухватился за идею, он увидел возможность плотнее осесть на заводе, и сразу предложил от разговоров перейти к делу. Тут начались заминки. Першин всеми силами тормозил предложенное им дело, оправдываясь тем, что пенсионеров не так-то просто уволить, говорил о других трудностях. Главное дело было сделано – Кондауров познакомился с Никитиным, которого представили как рядового охранника, туповатого, но надёжного исполнителя, одного из немногих, кого планировали оставить на работе. В «офисе» Никитина никто не знал. О деятельности его бригады были наслышаны, но руки до неё не доходили. Незаконные виды деятельности отходили в прошлое. Иногда милиции сливалась имевшаяся информация о «беспредельщиках» – для того, чтобы выторговать себе какие-нибудь выгоды, только и всего.
