Анатолий Афанасьев - Одиночество героя
— Думаешь или видела?
— Вроде замок щелкнул в двери. Я-то ниже этажом была. Вань, может, участкового кликнуть?
Я закурил, подумал. Выходит, у Вована с Сереней ключи от моей квартиры? Это ухудшало ситуацию, но не очень. Какая, в сущности, разница, где подстерегут: дома или на улице. Везде их власть, не наша. Но почему так быстро подгребли? Двух суток не прошло.
— Не надо участкового, Варенька. Обойдется.
— Ой, Иван, гляди не заиграйся.
— Постараюсь.
Действительно, расположились на кухне, как у себя дома, — Вован и Сереня, лобастые братовья. Из холодильника достали водку, нарезали колбасы, открыли банку маринованных помидор. Устроились с удобствами. Моему появлению обрадовались:
— Садись, дядя Вань, гостем будешь.
— Спасибо… Давно ждете?
— Не больше часу. Извини, похозяйничали без спросу.
— Ничего… Как дверь открыли — отмычкой, что ли?
Заржали в две луженых глотки.
— Секрет фирмы, дядя Вань. Для нас запоров нет.
— И по какой надобности пожаловали?
— Как по какой? Товар доставили.
Вован кивнул Серене (или наоборот?), тот достал из сумки полиэтиленовый пакет с чем-то тяжелым, протянул мне. Я развернул, в руку легла железяка с коротким дулом и пластиковой рукояткой. Великий символ наступившей свободы.
— Нравится? — спросил Вован. — Первоклассная игрушка. Быка уложишь.
— Быка мне не надо, — я вертел пистолет, разглядывал, щупал — первый раз держал в руках такую вещь.
— «Макаров»?
— Сам ты Макаров, — Вован отобрал пистолет, показал, как с ним обращаться. Перевернул несколько раз затвор, щелкал курком, спускал и поднимал предохранитель. Ловко у него получалось, как у фокусника.
— На, владей. Чистый, незасвеченный. Век будешь благодарить.
— Гони бабки, — добавил Сереня.
— А патроны есть?
— Будут и патроны. За отдельную плату. Сколько тебе нужно?
— Сотенку, пожалуй.
— Да хоть две.
— Деньги давай, — повторил Сереня, разлив водку по чашкам.
— Денег пока нету, — признался я. — Мы же договорились со Щукой — через две недели.
Мои слова огорчили братанов. Они удивленно переглянулись, а Вован поставил на стол чашку, не притронувшись к ней.
— Ну ты жук, дядя Вань! Как это — договорились? Леонид Григорьевич послал за бабками. Тысяча за телку, вторая за пушку. Однозначно. Аванс.
— Но если нету? Я же их не печатаю.
Вован уныло уставился на чашку, Сереня, напротив, обвел взглядом стены, словно там надеялся отыскать решение внезапно возникшей проблемы.
— Когда будут?
— Через неделю, через десять дней. Как получится.
Вован вдруг покладисто заметил, что действительно, никакой разницы нет, сейчас платить или через неделю, но есть условие. Оказывается, с этой минуты, то есть с момента доставки товара, за каждый просроченный день начисляется неустойка — сто долларов. Это по-божески, некоторые фирмы берут больше. Но это не все. В связи с тем что сделка переходит из мелочевки в крупняк, с моей стороны необходима какая-то гарантия, иными словами залог. В пределах оговариваемой суммы. Тоже общепринятая практика в бизнесе.
— Вдруг надумаешь сбежать, — объяснил Вован, сверкая тревожными очами. — Или хуже того. С пушкой тебе сам черт не брат. Ввяжешься в перестрелку, угрохаешь кого-нибудь, тебя повяжут, что же тогда — плакали наши денежки? Справедливо, нет?… Кстати, еще выпить есть?
Я достал из шкафчика заначку — непочатую бутылку «Белого аиста».
— Что вы имеете в виду под залогом?
Под залогом они подразумевали купчую на мою машину, которая у них была припасена с собой.
Вован вторично открыл сумку, достал канцелярскую папку и положил передо мной бумагу, заполненную по всем правилам и, как ни удивительно, уже заверенную нотариусом. По ней выходило, что я продал некоему Иванюку «Жигули» (все технические данные в отдельной графе) за три тысячи долларов. Печать на месте, подпись Иванюка, не хватало лишь моей подписи.
— Кто такой Иванюк? — спросил я.
— Так это же Сереня, — провозгласил Вован, будто сам пораженный этим обстоятельством.
— Я не скрываю, — с достоинством подтвердил Сереня, занятый разливом коньяка.
— Подписывай, дядя Вань, — благодушно поторопил Вован. — Заодно сразу обмоем.
— Но как же так? Если я подпишу этот документ, то уже неважно, отдам долг или нет, — машина все равно ваша? Ничего себе залог!
Вован с Сереней насупились.
— Эх, дядя Ваня, — вздохнул Вован. — Мы с Сереней хотя не такие образованные, как ты, зато людей понапрасну не обижаем… Вот скажи, мы с тобой скорешились или нет? Токо честно.
— Вроде скорешились.
— Мы тебя с Сереней хоть раз обманули?
— Вроде нет.
— Чего же ты, засранец, горбыля лепишь? Ты что, слепой? Третий пункт ты прочитал?
Я прочитал. В третьем пункте было сказано, что все спорные вопросы, возникшие между сторонами, решаются по суду.
— Вовик, но это же абсурд! Непонятно, зачем вообще здесь этот пункт. В какой же суд я должен обращаться? По каким спорным вопросам?
— Он над нами издевается, — взъярился вдруг Сереня. — Падлой буду, издевается!
— Терпение! — успокоил Вован. — Дядя Ваня хотя и старый, но в бизнесе новичок. И потом, Леонид Григорьевич просил, если можно, обойтись без увечий… Скажи, Вань, ты слыхал, что такое маркетинг?
— Да, слыхал. Это…
— Помолчи пока… Серый на тебя обиделся, и он по-своему прав. Гляди, что получается. Мы стараемся, выполняем все твои капризы: девочку — пожалуйста! пушку — пожалуйста! — а от тебя, выходит, никакого обеспечения? Так не бывает. На халяву у нас не проходит. Или деньги на бочку, или подписывай залог. У нас — фирма солидная.
— Тогда так, — я вроде нашел выход. — Пистолет забирайте, он мне не нужен. За Ольгу остаток принесу завтра в «Куколку». В пять вечера. Устроит? Отдам лично Щуке. Так ему и передайте.
— Псих, — буркнул изумленный Сереня и залпом выпил коньяк. — Натуральный псих. Не понимает по-хорошему.
Вован смотрел с сочувствием: его выдержка была беспредельной. Только левое веко нервно дернулось, он прижал его пальцем. Спросил:
— Ты до нас нигде ничего не пил?
— Я же за баранкой.
— Чудно, а похож на пьяного…
Он терпеливо объяснил, что по правилам маркетинга, если товар доставлен по адресу, тем более оружие, то обратного хода ему уже нет. И это логично. Иначе все так и будут бегать с пушками туда и обратно, мало ли какие у клиента появятся заскоки. Второе. Сама попытка отказаться от заказанного товара, то есть попросту кинуть купца, приравнивается к беспределу и наказывается только одним способом, ему пока не хочется говорить — каким. В любом случае за такую гнусную попытку сразу начисляются пени, увеличивающие цену вдвое. И третье. Если я полагаю, что Леонид Григорьевич, стоит поманить его пальцем, примчится за моими жалкими крохами, то я, дожив до седых волос, так ничего и не понял в жизни. Леонид Григорьевич уже оказал мне большую честь, встретился со мной лично. Но это было один раз, и на это, вероятно, у него были свои особые причины.
— Врубись, Ваня, — с жалостью сказал Вован. — Кто ты и кто он. Не будь смешным.
— Или ему отдам деньги, или никому, — уперся я. — У меня тоже есть причина.
— Он не просто псих, — вмешался Сереня, — он наглый. Подписывай бумагу, сволочь!
— Ничего не подпишу, пока не поговорю со Щукой.
Сереня размахнулся с правой руки, но я этого ожидал и подставил блок. Потом дотянулся и толкнул его в грудь. Вместе с табуреткой он свалился на пол и приложился затылком об угол газовой плиты. От резких движений со стола слетело несколько предметов, но бутылка коньяка устояла. Вован укоризненно покачал головой:
— Напрасно ты это сделал, мужик. Сереня не простит. Пойми, мы тебе лично зла не желаем, но работа есть работа. Подписывай купчую, пока он не очухался. Неужто еще пожить неохота?
В его голосе прозвучало что-то похожее на уважение.
— Неужели нельзя договорится без кулаков. Ты же, Вовик, культурный человек.
— Это тебя не спасет, Иван Алексеевич. Подписывай — и разойдемся миром. С Сереней уладим. Ну отвесит пару тумаков, не больше.
— Завтра принесу деньги в «Куколку». Не достану — подпишу. Щука согласится. Скажи, у меня важное сообщение. Касательно Шалвы.
— Касательно кого?
— Ладно тебе, Вовик, не темни.
— А ты не так прост, дядя Ваня?
Подозрительно долго не подававший признаков жизни Сереня наконец зашевелился и сел — спиной к плите. Обвел нас снизу ошалелым взором.
— Вставай, Серый, — позвал Вован. — Простудишься лежамши.
Сереня счастливо улыбнулся.
— Во вырубился, да?! Черепком о противень, — потрогал затылок, покряхтел. — Желвак вырос — с кулак. Ты же меня чуть не убил, сморчок.
— Отчаянный старикан попался, — похвалил меня Вован. — Хотя с виду не скажешь.
