Найо Марш - Смерть после бала
— Уизерс, с другой стороны, законченный негодяй, и Банчи знал об этом тоже, но я как-то не могу себе представить Уизерса в роли убийцы. Он безжалостный, осторожный и абсолютно неразборчивый в средствах человек. Но если он когда-нибудь пошел бы на убийство, он сделал бы это преднамеренно, заранее все тщательно обдумав. Он разработал бы план с точностью до секунды. Убийство же Банчи, как мы полагаем, было почти непреднамеренным, потому что всего за два с половиной часа до этого его никто не собирался убивать. И тем не менее Уизерса нельзя было сбрасывать со счетов. В его алиби имеется существенная дыра. Я и сейчас не знаю, провел ли он действительно это время в машине со своей дамой сердца, обсуждая с ней сложившуюся ситуацию, которая становилась все более неприятной для них. В этом месте на сцене появляется генерал Холкат-Хэккет, который в самый решающий момент, когда гости стали разъезжаться с бала, мечется по Белгрейв-сквер, скрываясь в густом тумане, как престарелый арлекин. Но я прошу вас хранить это в тайне, потому что я не имел права говорить вам об этом. Он, разумеется, следил за своей женой. Далее идет Каррадос. Старый Каррадос с его вечным занудством. Его алиби, которое подтверждало алиби Даймитри, было безупречным, но его поведение было странным до крайности. И лишь когда я услышал обо всей этой истории, происшедшей восемнадцать лет назад, я начал догадываться, какова его роль в этом деле. И все это время меня смущали три момента в поведении Дэвидсона, для которых могло было быть лишь одно объяснение. Он сказал мне, что видел определенный портсигар в зеленой гостиной в половине двенадцатого. Безусловно, не позже. Но, как выясняется, этот портсигар находился на столе в зеленой комнате всего в течение нескольких минут около часу ночи, как раз в то время, когда имел место тот самый телефонный разговор. Почему Дэвидсон солгал? Он считал, что этот портсигар — часть коллекции Марсдон-Хауса, и не предполагал, что это личная собственность одного из гостей. Он решительно настаивал на том, что не слышал этого телефонного разговора и даже не поднимался наверх после половины двенадцатого. Но во время этого телефонного разговора прозвучала очень интересная фраза. Банчи сказал мне: «Он мог бы с тем же успехом подмешивать яд в свои зелья». Дэвидсон должен был слышать эту фразу, потому что Банчи распрощался со мной сразу же после этого. Банчи, разумеется, говорил о Даймитри, но, мне кажется, Дэвидсон решил, что он имел в виду его. А незаконченное предложение «А работает он с…» скорее всего заканчивалось «с такой дьявольской изобретательностью» или чем-нибудь в этом роде. А Дэвидсон, по всей видимости, решил, что следом за этим Банчи собирался назвать его, Дэвидсона, имя. Странно, не правда ли? Что касается фигуры, которую мисс Харрис видела сквозь стекло, безусловно, это был Дэвидсон. Совершенно потеряв голову, он нырнул в первую попавшуюся дверь. Затем, я полагаю, он взял себя в руки и решил убить Банчи. Далее, в деле фигурирует еще один портсигар.
Аллейн взглянул на леди Милдред. Она уже почти спала, кивая головой, как китайский мандарин. Аллейн повернулся к Трой и стал говорить тише.
— Я имею в виду тот, которым воспользовались в качестве орудия убийства. Наутро после смерти лорда Роберта я попросил Дэвидсона показать мне свой портсигар. Он показал мне портсигар, который был явно слишком мал для этой цели, и сказал, что накануне брал с собой на бал именно его. Я обратил внимание, что он был начищен до блеска, и даже заметил следы чистящего порошка на точеных гранях. Мы выяснили, что портсигары Дэвидсона чистили утром перед балом, и с тех пор никто до них не дотрагивался. Но, глядя на этот портсигар, я не мог поверить, что им пользовались в течение целой ночи. Он сверкал как зеркало, и я мог бы поклясться, что его не доставали с тех пор, как положили в карман. Это была очень слабая улика, но, по крайней мере, у меня зародилось подозрение, что Дэвидсон лгал, утверждая, что брал с собой в Марсдон-Хаус именно этот портсигар. К тому же надо принять во внимание, что… Милдред уснула?
— Да, — сказала Милдред. — Вы не обидитесь, дорогой Родерик, если я отправлюсь спать? Видите ли, боюсь, я все равно ничего не пойму, и я страшно устала. Мне кажется, что горе ужасно утомляет, вы согласны? Трой, дорогая моя, позаботьтесь о Родерике, пожалуйста. Дональд придет позже, я не знаю, где он сейчас.
— Я думаю, он пошел провожать домой Бриджит, — сказал Аллейн, открывая перед Милдред дверь. — Ивлин хотела остаться наедине со своим мужем, а Дональд как раз поджидал в приемной в надежде на это.
— Похоже, что он очень привязан к ней, — сказала Милдред, остановившись в дверях и повернув к Аллейну заплаканное лицо. — Она хорошая девочка, как вы думаете, Родерик?
— Очень славная. Я думаю, она сумеет присмотреть за ним. Спокойной ночи, Милдред.
— Спокойной ночи.
Аллейн закрыл за ней дверь и вернулся к Трой.
— Могу я побыть здесь еще немного?
— Да, пожалуйста. Я хочу услышать все до конца. — Трой бросила на него быстрый взгляд. — Какой, должно быть, у вас наметанный глаз! Заметить на портсигаре следы чистящего порошка, это же просто потрясающе! А что еще вы заметили?
— Я заметил, что, хотя у вас глаза серые, в них есть зеленые искорки, а радужная оболочка по краям почти черная. Я заметил, что, когда вы улыбаетесь, у вас лицо становится не совсем симметричным. Я заметил, что на безымянном пальце левой руки у вас имеется пятно от киновари, как раз в том самом месте, где его должно было бы скрывать обручальное кольцо. Из этого я делаю заключение, мисс Трой, что вы художница, пишете маслом и не уделяете должного внимания своим прелестным ручкам.
— Пожалуйста, расскажите мне конец всей этой истории, — попросила Трой.
— Я лучше расскажу вам, что после сегодняшней встречи с вами я успел рассмотреть ваше дело и решил просить ордер на ваш арест. Обвинение — вы препятствуете офицеру полиции в исполнении его служебного долга.
— Не стройте из себя шута, — сказала Трой.
— Слушаюсь. На чем я остановился?
— Вы говорили, что третьим, что смутило вас в поведении Дэвидсона, было…
— Да. Третьим, что привлекло мое внимание, был способ убийства. Я думаю, Банчи не обиделся бы на меня за то, что, пока я говорю о его убийстве, я все время думаю только о женщине, к которой обращаюсь. Как вы полагаете? Он был такой чуткий и отзывчивый, чуть ироничный. Я уверен, что он прекрасно понимал, как недолго длится первое острое ощущение горя, просто люди не хотят в этом признаваться. Итак, Трой, человек, убивший его, знал, как мало усилий нужно для того, чтобы задушить человека, а об этом знает далеко не каждый убийца. Единственным следом насилия был шрам, оставшийся от удара портсигаром по виску. Врач знал бы, что не потребуется применять большой силы, а личный врач Банчи понимал бы к тому же, каким мощным союзником станет его слабое сердце. Дэвидсон рассказал мне о состоянии его здоровья, так как знал, что мне все равно станет известен тот факт, что он осматривал Банчи. Надо отдать ему должное, сэр Даниэль прекрасно владел собой во время беседы со мной. Он очень умен. Сегодня мы устраиваем обыск у него в доме. Фокс сейчас там. Я не думаю, что мы что-нибудь найдем, разве только тот злосчастный портсигар. Я лично больше уповаю на бумаги Даймитри. Вчера у меня не было возможности этим заняться.
