Джон Карр - Чаша кавалера
Г. М. и так ничего не говорил.
Он попросту был на это не способен. Стоя с упертыми в бока кулаками, побагровевшим лицом и выпученными под стеклами очков глазами, он всего лишь дышал в таком стиле, который напоминал недавнюю иллюстрацию синьора Равиоли.
— Вот так, — продолжал успокоившийся Мастерс. — Эта маленькая леди — мисс… леди Брейс, ваша соседка из Телфорд-Олд-Холла. Насколько я понял, вы познакомились с девятилетним сыном леди Брейс по имени… по имени…
— С десятым виконтом, сэр, — быстро подсказал Бенсон.
— По имени Томми. — Мастерс бросил сердитый взгляд на дворецкого. — Судя по полученной информации, вы в очередной раз выставили себя глупцом, обучая мистера Томми стрелять из лука… Но не будем отвлекаться. Две ночи тому назад — точнее, в среду — в Телфорд-Олд-Холле произошло очень странное событие. По крайней мере, вы бы назвали его странным. Как говорила мне ее милость, Телфорд — исторический старый дом. Не такой старый, как Крэнли-Корт, но куда более исторический и интересный.
Сэр Генри Мерривейл по-прежнему молчал. Но при этих словах с его губ сорвался легкий свистящий звук. Его лицо покраснело, а глаза выпучились еще сильнее.
— По словам леди Брейс, с одной из тамошних комнат, называемой Дубовой, связана историческая легенда. Не то чтобы в наши дни кого-нибудь заботила история, — с презрением добавил Мастерс. — Мы избавились от нее раз и навсегда. Но я должен изложить вам факты.
— Право, мистер Мастерс… — запротестовала Вирджиния, но старший инспектор шикнул на нее.
— Легенда восходит к эпохе Гражданской войны,[16] а точнее, думаю, к 1645 году. Если я правильно помню, это был год битвы при…
— Битвы при Нейзби,[17] сэр, — вновь подсказал Бенсон — поистине кладезь информации.
— Да. Но вернемся к Дубовой комнате. Сейчас, как говорит леди Брейс, в ней нет почти ничего, кроме нескольких музыкальных инструментов — включая странную разновидность фортепиано, которая существовала уже в те времена, — и железного сейфа для ценностей, к которому у лорда Брейса имеется только один ключ.
В семействе Брейс существует фамильная драгоценность, которую они именуют Чашей Кавалера. Вы, конечно, собираетесь спросить, является ли эта чаша антикварным изделием, относящимся к тому же периоду, что и легенда о кавалере. Ответ — нет, не является. Но в Викторианскую эпоху жил виконт Брейс, который грешными путями нажил кучу денег и считал, что чаша, связанная с легендой, должна существовать. Поэтому он просто изготовил ее согласно собственным вкусам. Насколько я понимаю, нынешним лорду и леди Брейс эта чаша не слишком нравится. Верно, мисс?
— Она ужасна, — пробормотала Вирджиния, печально покачав головой.
Мастерс достал из внутреннего нагрудного кармана записную книжку.
— Мне описали чашу как большой золотой кубок с ободком из крупных бриллиантов сверху и из рубинов и изумрудов посредине.
Вирджиния содрогнулась. Даже Бенсон слегка нахмурился.
— Тем не менее, — продолжал Мастерс, — эта чаша находится в семье и, очевидно, должна оставаться там. Не являясь ценностью как реликвия, она обладает огромной материальной ценностью. Расторопному мошеннику достаточно извлечь камни, продать их по отдельности, чтобы их было невозможно отследить, и растопить золото. Чаша Кавалера — мечта вора!
Обычно, сэр, чаша хранится в банке господ Кокс в Лондоне. Но в ночь со среды на четверг она находилась в сейфе Дубовой комнаты в Телфорде. Молодой лорд Брейс просидел в этой комнате всю ночь — вернее, пытался просидеть, — дабы быть уверенным, что никто туда не проникнет и не украдет чашу.
Мастерс спрятал записную книжку с видом человека, изложившего все факты.
— Я пришел просить вас о помощи, сэр Генри. Во-первых, потому, что это совсем новая проблема, которая, мне кажется, может вас заинтересовать. Во-вторых, обязан заявить вам на правах друга, и уверен, что леди Брейс, Бенсон и даже синьор Спагетти со мной согласятся, что я окажу услугу обществу, если сумею помешать вам доводить людей до безумия жутким кошачьим концертом, который вы именуете пением. Это все, сэр.
Последовала пауза. Наконец сэр Генри Мерривейл обрел дар речи.
— Все? — хрипло осведомился он.
— Полегче, сэр! Держите себя в руках!
— Значит, вы думаете, что эта совсем новая проблема меня заинтересует.
— Я только сказал…
— И вы пришли просить меня о помощи?
— Может быть, я неточно выразился…
— И самое главное, вы считаете, что окажете услугу обществу?
— Сэр Генри!
Вся комната содрогнулась, когда Г. М., несмотря на свои габариты, исполнил короткий танец между окнами. Мастерс явно не приобрел популярность. Синьор Луиджи Равиоли с мохнатыми черными бровями и точеным носом, покрасневшим от доброго кьянти, сердито уставился на него. Г. М. перешел от рискованного возбуждения к почти сверхъестественному спокойствию.
— Знаете, Мастерс, — заметил он, — вы меня просто очаровали. Подобной наглости я не видывал с тех пор, как один молодой сукин сын прошлялся где-то с моей дочерью всю ночь, а потом целых два часа прощался с ней, упершись локтем в хренов дверной звонок.
— Сэр Генри! Здесь присутствует леди!
Но помутневшие от злости глаза Г. М. видели только крайне нежелательное присутствие старшего инспектора Мастерса.
— По-вашему, это совсем новая проблема? Что же в ней нового? Я могу сообщить вам то, что вы хотите знать, не услышав от вас больше ни слова! Полагаю, вы хотите знать, как и почему кто-то украл Чашу Кавалера?
— Нет-нет! — отважно вмешалась Вирджиния. — Дело совсем не в том, сэр Генри!
Г. М. смутно осознал, что к нему обратился кто-то другой.
— Что-что? — осведомился он.
— Ругайте меня, если вам нужно кого-то ругать, потому что это моя вина. Но проблема состоит совсем не в этом.
— А в чем?
— Я хочу знать, сэр Генри, — сказала Вирджиния, — почему кто-то не украл Чашу Кавалера.
Глава 4
Спустя полчаса, когда представления наряду с колоритными демонстрациями темперамента были завершены, четыре человека также завершили запоздалое чаепитие у фонтана с бронзовой нимфой в елизаветинском саду.
Этими четверыми, перечисляя их слева направо в том порядке, в каком они сидели на брезентовых стульях или в легких креслах вокруг стола у широкого бассейна фонтана, были старший инспектор Мастерс, Вирджиния Брейс, сэр Генри Мерривейл и синьор Равиоли.
Г. М. успокоил себя шестью чашками крепкого черного чая без сахара и молока. Вытащив из-за воротничка салфетку, он одобрительно разглядывал Вирджинию.
