Стейн Ривертон - Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
— Я тоже имею право высказать свое мнение, как никак, а стреляли именно в меня, — насмешливо произнес господин Эррон, обращаясь к Крагу. — Почему, сударь, вам так хочется оспорить показания этого браконьера? Все, что он сказал, точно соответствует тому, что видел я. Вам бы хотелось характеризовать это как случайный, неосторожный выстрел. Или нет? Но ведь стреляли в освещенное окно, находящееся в середине фасада. Это было покушение на убийство, сударь. Я вышел на балкон и меня хотели убить. Попытка не увенчалась успехом. Наверное, убийца был плохой стрелок. Но кто он? Я считаю, что тот человек, которого видел Уве. Не было у Уве никакого спутника. Убийца вообще не подозревал о присутствии там Уве. И он не имеет никакого отношения к браконьерам. Заявляю вам: этот человек живет в отеле и, сделав свое дело, снова вернулся в отель.
Гордер сжал руки и подошел к нему:
— Неужели вы не понимаете нелепость ваших слов? Как вы смеете утверждать, что кто-то покушался на жизнь одного из моих постояльцев и что этот убийца живет в отеле? Вы хотите распугать всех гостей? Не понимаю, почему вам так хочется навредить мне и моему отелю?
Господин Эррон рассмеялся неприятным, издевательским смехом, ему явно хотелось вывести Гордера из себя.
— Вы же слышали, Уве сказал, что стрелявший пересек двор и вошел в отель.
— Не передергивайте, господин Эррон. Кузнец не сказал, что тот человек вошел в отель. Если бы он пересек двор, я бы его увидел.
— Но мы-то его видели, — вмешался лесничий.
Господин Эррон показал пальцем на директора отеля и снова громко засмеялся.
33
Что мог означать этот жест? Презрение к несчастному хозяину отеля? Гордер весь сжался и отступил в сторону. Его мучитель последовал за ним, продолжая тыкать в него пальцем.
— Что вам угодно? — заикаясь, проговорил Гордер.
— Это вы стреляли! — заявил господин Эррон. — Это вы…
Он замолчал и снова засмеялся. Гордер обернулся ко всем, словно просил у них защиты. Неожиданно господин Эррон взорвался:
— Это не я, а вы передергиваете факты! Разве вы не сказали, что выбежали во двор, когда услыхали выстрелы? Может, вы собирались ложиться спать?
— Я собирался совершить свой ежедневный обход, — пролепетал Гордер, с трудом владея собой.
— Нет! — взревел господин Эррон так, что зазвенели стекла. — Нет! Вы вышли на тропу войны. Об этом свидетельствует ваша одежда.
Гордер посмотрел на свой спортивный костюм.
— Если этот господин позволит, я мог бы все объяснить…
Но господин Эррон бесцеремонно прервал его:
— Я видел вас в зале в двенадцать часов. Тогда вы были в вечернем костюме. А когда час спустя вышли из отеля, услыхав выстрел, на вас был уже спортивный костюм — сапоги, гетры, охотничья куртка. Не хватало только ружья, чтобы вас самого приняли за браконьера. Кто знает, какие у вас были намерения?
Намек господина Эррона был более чем прозрачен. В его поведении появилось что-то безумное и вместе с тем театральное, и Гордер немного успокоился. Бессмысленность этого заявления была столь очевидна, что к Гордеру вернулась даже его былая надменность. Нормальный человек не станет вести себя, как господин Эррон.
Гордер оперся рукой о стол, теперь он обращался не к Эррону, а ко всем присутствующим:
— Не понимаю ни злобы этого человека, ни его намеков. Должно быть, у него просто слабые нервы. В таком случае я извиняю его. Но скажите мне, господа, какое значение имеет моя одежда? Должен ли я объяснить вам, почему я переоделся в спортивный костюм?
— Да! — отчетливо произнес господин Эррон.
Гордер повернулся к доктору Бенедиктссону:
— Вы можете объяснить, почему вы надели цветной жилет, доктор Бенедиктссон? — неожиданно спросил он.
— Я всегда ношу цветные жилеты, — ответил доктор.
И это ложь, подумал Краг.
— Ну что ж, а вот я надел спортивный костюм, потому что по вечерам еще холодно…
Господин Эррон презрительно хмыкнул.
— Может, я просто хотел прогуляться. Уже не помню. Зачем говорить о моей одежде, когда мы должны искать убийцу? Одежда — это пустяки!
— Не скажите! — громко вставил господин Эррон.
Гордер подошел к нему:
— Что вы имеете в виду? — Он был обижен.
— Меня интересует, что вы собирались делать, переодевшись в спортивный костюм? — с преувеличенной запальчивостью спросил господин Эррон.
Гордер хотел было ответить резкостью, но передумал и покачал головой, словно говоря, что с этим человеком разговаривать бесполезно.
Лесничий предложил всем выйти во двор, чтобы восстановить обстановку, какая была в ту минуту, когда прозвучал первый выстрел. Начинало светать, и уже были видны нечеткие очертания ближайших построек. Краг и доктор Бенедиктссон немного отстали от остальных.
— Что вы об этом думаете? — спросил Краг.
— То же, что и вы, — не задумываясь, ответил доктор.
— Вы верите Уве?
— Да, но кое о чем он умолчал.
— О чем же?
— Он знает того, кто стрелял. Надеюсь, вы согласны со мной?
— Да, — ответил Краг.
— Этот человек живет в отеле.
— Безусловно.
— И кто же это?
— Вы еще сомневаетесь? — спросил Краг.
— Вообще-то, нет, — ответил доктор Бенедиктссон.
На дворе уже разметили места, кто где находился, когда раздался первый выстрел. Взошло солнце, и ярко, как бывает только в начале лета, зазеленела трава. Ветра не было, солнце позолотило верхушки деревьев, все цвело и благоухало — сад, луга, кусты, лес. Среди лиственных деревьев выделялись неестественно темные ели, утренний воздух звенел от птичьего гомона, казалось, будто в школе дети высыпали на переменку. Деревянные стены отеля блестели от росы. Маркизы на некоторых окнах были спущены. Гости еще спали. Было не больше пяти. Люди разошлись по двору. Лица у всех посереди от усталости.
Теперь уже можно было точно указать место, где лежал Уве Кузнец. В траве еще были видны его следы. Он снова повторил, что стрелявший стоял на опушке, шагах в двадцати от того дерева, за которым прятался он сам. При дневном свете все расстояния странно уменьшились. В темноте пропорции обычно нарушаются. И все кажется больше, чем на самом деле.
Уве Кузнец объяснил, где «тень», как он выражался, перебежала через двор. Из леса в отель.
Сравнив время, они поняли, что стрелявший, или «тень», не мог войти в отель, потому что встретил бы Гордера, который именно в ту минуту оттуда вышел.
Не мог он также перебежать и через двор — двор был освещен луной, приехавшие на двуколке Краг с лесничим непременно заметили бы его.
