Стейн Ривертон - Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
Сравнив время, они поняли, что стрелявший, или «тень», не мог войти в отель, потому что встретил бы Гордера, который именно в ту минуту оттуда вышел.
Не мог он также перебежать и через двор — двор был освещен луной, приехавшие на двуколке Краг с лесничим непременно заметили бы его.
Не мог он спрятаться и среди служебных построен. Гордер обошел их, чтобы проверить, все ли заперто на ночь.
Куда же девался этот человек?
Краг подошел к господину Эррону, который в утреннем свете выглядел весьма занятно. Волосы и борода у него приобрели синеватый оттенок, лоб был грязно-желтый — все это никак не вязалось с кроваво-красной вышивкой на его домашней куртке.
— Зачем вам понадобилось мучить господина Гордера? — спросил Краг.
— Значит, вы заметили, что мои вопросы ему неприятны? Он чуть не плакал.
— Я все видел. Вы были безжалостны.
— Совершенно верно. — Господин Эррон кивнул. — Я был безжалостен. Вы видели, как он побледнел?
— Да, очень.
— Почему вы скрыли от всех, что у нас есть пуля? — спросил вдруг господин Эррон.
— Какая пуля?
— Которую мы нашли в стенке шкафа, — нетерпеливо сказал господин Эррон. — От охотничьего ружья хозяина нашего отеля.
34
Опыты, производимые в то утро перед отелем, не произвели на Уве Кузнеца ни малейшего впечатления. На задаваемые ему вопросы он, как всегда, отвечал неохотно, уклончиво и явно вздохнул с облегчением, когда его оставили в покое. Словно повинуясь молчаливому соглашению, больше никто не упоминал о ленсмане. Лесничий увез убитую собаку, и Краг позволил всем разойтись — он боялся, что вмешательство властей на этой стадии расследования помешает тончайшим нитям правды сплестись в единое целое. Уве было велено оставаться в отеле. День он провел с работниками, наблюдая за их работой, но ни во что не вмешивался, ел он тоже с ними.
С вечерним автобусом Краг получил телеграмму, отправленную на имя инженера Халлера. По-видимому, очень важную. Расшифровав ее, он долго обсуждал что-то с доктором Бенедиктссоном, которому специально для этого пришлось покинуть свое любимое место в саду. После этого разговора Краг решил навестить фру Александру.
В тот день он еще не видел ее, но знал, что она выходила во время завтрака, на котором он сам не был.
Краг передал, что хочет поговорить с ней, и фру Александра приняла его в своей гостиной. Она не проявила ни малейшего любопытства к цели его прихода и держалась выжидательно, словно полагала, что Краг пришел с какой-то жалобой или замечанием. Света она еще не зажигала. В гостиной царил полумрак, что вкупе с лорнетом на длинной ручке, которым она вооружилась, явно говорило о том, что фру Александра чувствует себя не очень уверенно. В остальном же она по обыкновению держалась, как гранд-дама, была величественна и немногословна.
— Вам что-то нужно, господин инженер? — спросила она.
По ее тону Краг понял, что фру Александра решила придерживаться официального тона. Она не могла допустить, чтобы он еще раз, как уже было в этой самой гостиной, оказался свидетелем ее промаха. Однако, судя по всему, невозмутимое спокойствие фру Александры давалось ей с трудом.
— Я пришел, чтобы узнать от вас правду, — ответил Краг.
Величественным жестом фру Александра попросила его сесть.
— Правда — щекотливая тема, — проговорила она. — Вы имеете в виду отель? Скажите, вы пришли ко мне в качестве нашего гостя или вас привели какие-то личные причины?
— Ни то и ни другое, я нахожусь здесь в качестве полицейского, — ответил Краг.
Даже это сообщение не вывело фру Александру из равновесия.
— Тогда, я полагаю, вам было бы лучше поговорить с моим мужем, — сказала она.
— Нет, я уверен, что вы лучше, чем он, осведомлены обо всех тайнах. Думаю, мне нет нужды называть вам свое истинное имя, вы его, безусловно, уже знаете.
Фру Александра медленно подняла голову.
— А ваш друг?
— Он тоже полицейский, — ответил Краг. — Сыщик, как и я.
— Я понимаю, что вам во время отдыха хотелось сохранить инкогнито. Не очень приятно быть объектом всеобщего любопытства.
Краг улыбнулся: как ловко она уклоняется от темы разговора:
— Мы приехали не отдыхать, фру Александра, — сказал он. — У нас и в мыслях этого не было. Мы здесь по делам службы.
— Ах вот оно что! Я не помню, когда вы к нам приехали?
Фру Александра задумалась, высчитывая дни, но Краг опередил ее:
— Мы приехали как раз на другой день, — сказал он.
— Я не понимаю? — удивилась она.
— На другой день после господина Эррона.
— Ну и что? Какой это был день?
— Не притворяйтесь, фру Александра, — сказал Краг. — Вы прекрасно знаете, что господин Эррон приехал сюда в четверг. Я уверен, что вы не могли этого забыть.
— Но…
— Ваши тайны меня не интересуют, — прервал ее Краг. — Мне надо разобраться в своих. И вы должны мне помочь. Буду откровенен и объясню, зачем мы с моим коллегой приехали в ваш отель. Мы преследовали господина Эррона и его даму.
— Его даму? — На лице фру Александры было написано неподдельное удивление. — Я думала, что господин Эррон приехал один.
— Это не совсем так. Его сопровождает, а вернее, он сопровождает одну даму. Вы должны были заметить ее. Она всегда в черном, всегда молчит и ее окружает какая-то тайна.
Фру Александра полистала бумаги, лежавшие на письменном столе.
— Ее зовут Кате Вульф, она художница и занимает номер 215, — сказал фру Александра. — Конечно, я обратила на нее внимание. Она немка. Но она не знакома с господином Эрроном. Они даже не здороваются.
— Она датчанка, — поправил ее Краг. — Последнее время она жила в Гётеборге под именем Эллен Билле. Она жила там в гостинице вместе со свои мужем.
— Господином Билле?
— Да, профессором Йоханнесом Билле, который теперь называет себя доктором Эрроном.
Сообщая эти сведения, Краг внимательно наблюдал за фру Александрой. Она пыталась скрыть свои чувства — удивление, неудовольствие, страх, — но ей это плохо удавалось. Разговор явно начал ее беспокоить.
— Все это, безусловно, касается меня потому, что эти люди живут у меня в отеле. Но чем я могу помочь вам?
— Прежде всего вы должны меня выслушать. Я уже давно следую за господином Билле и его женой. Должен сказать, что с тех пор, как они покинули Гётеборг, фру Билле совершенно изменила свою внешность и манеру поведения. Видели бы вы ее на большом благотворительном базаре, который был устроен в пользу моряков, потерпевших кораблекрушение во время войны. Если бы я, после того как они уехали из Гётеборга, рассылал ее приметы для сыска, я бы так описал ее: очень красивая, одевается вызывающе и также вызывающе флиртует с мужчинами, веселая, любит блеснуть своим прекрасным голосом. Вы понимаете, что по такому описанию никто не нашел бы ее в вашем отеле. Между веселой датчанкой, которая соблазнила чопорный и церемонный Гётеборг, и грустной, серьезной художницей Кате Вульф нет ни малейшего сходства.
