Этель Уайт - Колесо крутится. Кто-то должен поберечься
– Нет, – ответила Элен.
– Знаете ли вы, кто он и где его искать?
– Нет, – ответила Элен, от стыда готовая провалиться сквозь землю.
– У вас есть какая-нибудь правдоподобная версия событий?
– Нет, но я думаю, он прячется за деревьями.
Симона прыснула со смеху, и даже мисс Уоррен улыбнулась.
– Спасибо, мисс Кейпел, – закончил профессор. – Думаю, до завтра полиция вполне обойдется без вашей помощи.
Элен упала духом. Ей казалось, что завтра никогда не наступит; к тому же от рассвета ее отделяла страшная ночь.
Неожиданно профессор сжалился и заговорил с Элен тоном чуткого и доброго хозяина:
– Мисс Кейпел, вы не могли бы сходить к миссис Оутс и сестре Баркер и передать мое решение?
– Конечно, я передам, – заверила его Элен.
– Насколько я понимаю, бабушка не знает об убийстве? – спросил Ньютон.
– Нет, – ответила мисс Уоррен. – Ни она, ни сиделка не в курсе. После того как доктор Пэрри сообщил нам новость, никто, кроме меня, не поднимался наверх. Маму лучше не тревожить.
– Ей ничего нельзя рассказывать, – подхватил профессор.
Элен отправилась к черной лестнице. В холле стояла тишина: профессор исчерпал терпение одинокого полицейского, которого они приняли за целый наряд. Простояв несколько минут на пороге под проливным дождем, тот заметил закрытые ставни, сообразил, что это значит, и решил вернуться при свете дня. Во всех окрестных домах, по-видимому, боялись маньяка.
К своему немалому удивлению, Элен не сразу смогла попасть на кухню. Миссис Оутс долго не отвечала на стук, потом за матовым стеклом мелькнула ее большая бесформенная тень, и в замке повернулся ключ.
У кухарки было растерянное красное лицо и сонные глаза.
– Что-то я забылась, – сказала она в свое оправдание.
– Разве можно ложиться спать, заперев дверь на ключ? – спросила Элен. – А если у вас начнется пожар и мы не сможем попасть внутрь?
– Сможете. Почти все ключи в доме одинаковые. Только их невозможно повернуть, потому что замками давно не пользуются.
– Конечно, – ответила Элен. – Замками пользуются только в отелях. Я вот никогда не запираюсь.
– На твоем месте сегодня я бы хорошенько смазала ключ и заперла дверь, – посоветовала ей миссис Оутс.
– А толку? – усмехнулась Элен. – Раз любой ключ подходит!
– Да, но остальные будут ржавые, – пояснила кухарка.
Услышав распоряжение профессора, она с вызовом вскинула голову.
– Не стоило и беспокоиться! Двери – не моя забота и никогда ею не были.
Миссис Оутс уже собралась уходить, но Элен дернула ее за рукав.
– Пожалуйста, не закрывайте дверь на ключ! – взмолилась она. – Мне будет греть душу мысль, что я всегда могу к вам прийти. Может, это глупо, но у меня вся надежда только на вас.
– И правильно. – Миссис Оутс грозно выпятила подбородок. – Пусть он только попробует сунуться – я ему быстро мозги вправлю!
Убедительные слова кухарки все еще звенели у Элен в ушах, и она безбоязненно поднялась в Синюю комнату, которая отчасти вновь обрела для нее былую привлекательность. Дверь комнаты тут же отворилась: сестра Баркер словно ее ждала.
– У меня для вас новость, – прошептала Элен. – Произошло еще одно убийство.
Сестра Баркер внимательно выслушала все подробности и расспросила Элен о характере Кэридуэн, о ее обязанностях по дому и ухажерах. Дослушав до конца, она усмехнулась:
– Невелика потеря! Такие, как она, сами кличут на себя беду.
– Что значит «такие, как она»? – не поняла Элен.
– Я этих девок знаю, можете не рассказывать. Развратница. Зовущие черные глазки каждому мужчине говорят: «Пойдем со мной в укромный уголок». Дерзкий рот так и просит: «Поцелуй меня». Комок похоти, а не женщина.
Элен ничего не говорила сиделке о внешности Кэридуэн и в изумлении слушала ее бойкую тираду.
– Вы раньше слышали о Кэридуэн? – спросила она.
– Конечно, нет.
– Тогда откуда вы знаете, как она выглядела?
– Я знаю, что она из Уэльса.
– Но ведь не все здешние девушки одинаковые!
Сестра Баркер сменила тему:
– Что касается распоряжения профессора, то мне все равно. Сиделка никому дверей не открывает. И уж конечно, я не стану высовываться из дома в такую погоду, рискуя жизнью. Я для этого слишком умна.
Услышав, как сиделка себя превозносит, Элен немного приободрилась. Пусть сестра Баркер принадлежала к не самому приятному типу людей, таких на свете было много. Во всяком случае, она уж точно не ведьма – как вообразила миссис Оутс, – что по ночам тайком впускает в дом смерть.
– Сестра!
Услышав голос старухи, сестра Баркер вновь обратилась к Элен.
– Мне нужно спуститься на кухню, – сказала она. – Вы не могли бы с ней посидеть?
– Конечно, – кивнула Элен.
– Уже не боитесь? – усмехнулась сиделка. – Когда это вы успели передумать?
– Не знаю, что на меня тогда нашло, – стала оправдываться Элен. – Наверное, утомилась. Но сейчас не время для надуманных страхов: нам всем грозит настоящая опасность.
С прежней уверенностью она вошла в Синюю комнату, ожидая радушного приема, но леди Уоррен, казалось, забыла про свой былой интерес.
– Кто там ломился в дверь? – спросила она.
– Да у вас острый слух! – заметила Элен, пытаясь придумать какое-нибудь объяснение.
– И зрение, и обоняние, и все остальное! – отрезала леди Уоррен. – Получше, чем у тебя. Ты можешь отличить недожаренный стейк от непрожаренного с кровью?
– Нет, – ответила Элен.
Очередной вопрос старухи перевел разговор на еще более неприятную тему:
– А ты можешь выстрелить человеку в глаз и не промахнуться? Так кто там ломился в дверь?
– Почтальон, – соврала Элен, исполняя распоряжение профессора. – Его не сразу услышали: Оутс уехал за кислородом, а меня не было поблизости.
– Устроили бардак в моем доме! – разгневалась леди Уоррен. – Что ты смотришь? Это все еще мой дом. При мне слуги носили ливреи. Но они все сбежали. Слишком много деревьев.
Эти слова старуха произнесла с неподдельной горечью: ее вновь одолела тоска по прошлому.
Но пока Элен сочувствовала старушечьей доле, леди Уоррен продемонстрировала свою состоятельность: она услышала на лестнице шаги, которые остались не замеченными для Элен, и мгновенно насторожилась.
В комнату вошел профессор.
Элен с интересом подметила, что женская сущность леди Уоррен дает о себе знать (даром что старуха одной ногой в могиле): она ни с кем не разговаривала так, как с пасынком.
– А-а, Себастьян, наконец соизволил меня навестить? – воскликнула она. – Что-то ты поздно сегодня.
– Извините, madre, – сказал профессор. Высокий, в костюме, он стоял у подножия кровати в тени от синего балдахина. – Не уходите, – шепнул он Элен. – Я ненадолго.
