Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)
Его перебили. Дверь открылась, и вошел здоровый такой тип. Крупный широкоплечий орангутанг, на круглой морде которого почти терялись невыразительные черты. Он захлопнул дверь, пересчитал нас, шевеля губами, а потом подтянул к двери стул и уселся. Сказать нам что-нибудь ему просто не пришло в голову.
И опять эти профи не оправдали моих ожиданий. Они прекрасно знали, что присутствие фараона никак не ограничивает свободу общения. А если их смущали чужие уши, то одного взгляда на рожу этого типа было достаточно, чтобы понять: его умственных способностей категорически не хватит на то, чтобы воспринять и запомнить услышанное. И еще не факт, что он вообще слышит.
Тем не менее детективы как будто проглотили языки на добрые полчаса. Из спортивного интереса я предпринял несколько попыток завязать беседу, но впустую. Пробовал я разговорить и дам, которые вернулись в облюбованный ими угол. У меня сложилось впечатление, что Салли готова разрядить напряжение, обменявшись шутками, зато у Дол Боннер такое желание отсутствовало напрочь, а она как-никак была босс.
Когда я в очередной раз глянул на часы, они показали десять минут второго. Наконец-то дверь опять отворилась. На этот раз к нам пожаловали двое. Первым вошел шестифутовый здоровяк с длинной узкой физиономией и седеющими волосами. Сделав три шага, он остановился, окинул нас взглядом и представился:
– Я Леон Грум, начальник сыскной полиции города Олбани.
Он сделал паузу – для аплодисментов, должно быть, но их не последовало. На лице его было написано неимоверное высокомерие. Чувствовалось оно и в голосе. Конечно, это было объяснимо в данных обстоятельствах. Не так уж часто начальнику сыскной полиции доводится обращаться к аудитории, состоящей исключительно из частных детективов, к ненавистному племени, которое он с огромным удовольствием стер бы с лица земли. Более того, все мы как на подбор были из Нью-Йорка, и одно это уже делало нас грязью в его глазах.
Он продолжил:
– Вам сообщили, что в комнате на этом этаже умер насильственной смертью человек. Поэтому вас попросили остаться для допроса в качестве свидетелей. Ниро Вульф и Арчи Гудвин пройдут вместе со мной. Сейчас. Остальных вскоре тоже вызовут, по одному, чтобы показать тело. – Он ткнул большим пальцем в сторону своего спутника: – Этот человек узнает, какими сэндвичами вы хотели бы перекусить, а потом вам их принесут. За счет городского бюджета. Вы Теодолинда Боннер?
– Да.
– Сюда уже едет сотрудница полиции – на тот случай, если понадобится вас обыскать.
– С согласия леди, – агрессивно уточнил Стив Амзель.
– Только с ее согласия. Ниро Вульф? Следуйте за мной, вы и Арчи Гудвин.
Вульф поднялся и пошел к двери, кивнув мне по пути:
– Пойдем, Арчи.
Я все-таки состоял на службе у Вульфа, и он не мог допустить, чтобы приказания мне отдавал кто-то еще.
Глава третья
В коридоре я насчитал трех человек. Один, в штатском, имел важный вид, а двое в полицейской форме скучали, сидя без дела перед входом в тридцать восьмую комнату. Внутри обнаружились еще трое – два криминалиста с оборудованием для снятия отпечатков пальцев и один с фотокамерой. Они старательно изобразили на лицах высокомерие, подражая Груму, велели нам ни к чему не прикасаться, а потом отвели Вульфа за стол к трупу.
Ноги убитого теперь были сведены вместе, с шеи сняли галстук, а в остальном ничего не изменилось.
Вульф нахмурился, разглядывая тело.
Грум спросил:
– Вы можете опознать этого человека?
– Нет, – провозгласил Вульф. – Опознать я его не могу, так как не знаю его имени. Тем не менее я узнаю в нем человека, которого видел однажды в апреле прошлого года. Он пришел ко мне, представился как Отис Росс и нанял меня для оказания детективных услуг. Позднее мне стало известно, что на самом деле он не Отис Росс. Во всяком случае, не тот Отис Росс, за которого себя выдавал. Мистер Гудвин, который видел его не один раз, а целых девять, уже показал, что это именно тот человек.
– Я в курсе. Гудвин, вы по-прежнему придерживаетесь данного мнения?
– Это не мнение. – Коли Вульфу можно его поправлять, то и мне не возбраняется. – Это убеждение. Он – тот самый человек. Точнее, был им.
– Тогда мы можем… Да, кстати. – Он обернулся к столу, показал на стоящий там предмет и спросил криминалиста: – Вы закончили с пепельницей, Уолш?
– Все готово, капитан. Она ваша.
– Вы не поможете нам, Гудвин? С вашего позволения, я хотел бы кое-что проверить. Возьмите эту пепельницу так, как будто собираетесь ударить ею человека по голове. Берите сразу, не думая. Как рука ляжет.
– Нет проблем, – отозвался я и протянул руку за пепельницей.
Подбросив ее в руке разок-другой, я прикинул, что весит она никак не меньше фунта, а скорее всего, больше.
– Нанести удар этой штукой можно двумя способами. Во-первых, если схватить ее за край, вот так. Этот способ удобен, когда у вас есть место и время для замаха.
Я замахнулся для наглядности.
– Человек с большой лапой и длинными пальцами, вроде меня, может просто обхватить ее за днище, вот так. А потом хоть замахивайся, хоть наноси короткий прямой удар или же боковой.
Я изобразил хороший такой короткий прямой удар, потом переложил пепельницу в левую руку, достал правой носовой платок и старательно протер латунь.
– Средненько, – оценил Грум. – Может, там, откуда вы родом, такой балаган пройдет на «ура», но здесь, в Олбани, его не оценят. И не думайте, будто он вам чем-то поможет.
– А что мне поможет? – поинтересовался я. – И чего вы от меня ожидали? Чтобы я отказался прикасаться к ней?
Закончив тереть пепельницу, я водрузил ее обратно на стол.
– Идите за мной, – скомандовал Грум и вышел из комнаты.
Мы проследовали гуськом вдоль коридора, почти до самого конца, где он открыл очередную дверь и встал сбоку, пропуская нас внутрь. Это была угловая комната с окнами на две стены и парой ковров на полу. За столом спиной к одному из окон сидел Альберт Хайатт и говорил по телефону.
К нам приблизился мужчина с большими ушами и шрамом на щеке и спросил Грума, как поставить стулья. Так, разумеется, был ответ, чтобы Вульф и я оказались лицом к окну. К тому моменту, когда Хайатт закончил телефонный разговор, мы все уже расселись: Вульф и я – бок о бок, а ушастый – за маленьким столиком неподалеку с блокнотом и ручкой наперевес.
Хайатт встал и пригласил Грума сесть рядом с ним за стол, но тот поблагодарил и отказался, устроившись на стуле перед столом, лицом к нам. Все свое внимание он сосредоточил на Вульфе.
