Станислас-Андре Стееман - Козыри мсье Венса
— По-вашему, оригинал письма является подделкой?
— Безусловно! — Кларой Бонанж, похоже, овладели запоздалые сомнения. — Я должна, однако, признать, что невозможно отрицать подлинность почерка: никому не удалось бы подделать его с таким совершенством.
— Странно. Известно ли вам, кто этот «другой», о котором вскользь упоминает покойный?
— Нет. Любовникам Катрин нет числа. Очевидно, речь идет об Экторе Дезексе, наиболее настойчивом из всех…
Мсье Венс опустошил свой «манхеттен». Решительно, этот «манхеттен» был какой-то не такой!
— Существуют ли, по-вашему, другие причины, позволяющие сделать вывод о преступлении?
— Да, их несколько… Пресса постаралась о них умолчать. — Клара Бонанж отлично знала свой предмет. — Первое: оконные стекла на кухне были разбиты, и кто-то, похоже, проник через это окно в дом. Второе: курительная комната, а также спальня Жоржа были перерыты вверх дном. Третье: спорные ставки, к которым игроки в покер запретили друг другу притрагиваться, исчезли. Наконец, каждый из четверых мужчин, приглашенных Жоржем в тот вечер, так или иначе желал его смерти…
— Каким образом вы узнали обо всем этом?
— От слуг и исходя из вопросов, заданных полицией. Я вспомнила также о некоторых откровениях Жоржа. Жорж рассказывал мне все, даже больше, чем я у него спрашивала, но он любил подвергать испытаниям своих близких… Эктор Дезекс пылал страстью к Катрин, причем настолько, что хотел обладать ею один или хотя бы создать себе такую иллюзию. Анжо и Фредди Доло заняли у Жоржа кучу денег и, кажется, не очень были настроены возвращать долги. Что касается Ясинского, жалкого субъекта, то я уверена, что он совершал бесчестные поступки, доказательства которых имелись у Жоржа в виде писем или долговых расписок…
— Вам известно, почему эти письма находились у вашего друга?
Клара Бонанж теребила свою гладкую сумочку.
— Нет. Возможно, по той или иной причине он опасался Ясинского и думал таким образом держать его в руках…
«И, может быть, еще потому, что слегка шантажировал его? — подумал мсье Венс. — Хорошенькая компания!»
— Гм… Вы не назвали Катрин д’Ау в числе подозреваемых. Если я не ошибаюсь, вы ее не слишком жалуете?
— Я ее ненавижу! — призналась Клара Бонанж с едва сдерживаемой страстью. — Она принесла несчастье Жоржу… и мне! Докажите ее виновность, отдайте ее мне! Я знаю, как с ней поступить!
Мсье Венс погрузился в размышления. Истинные мотивы его клиентки были очевидны. Зависть, обида… Любила она вполсилы, зато ненавидела от всей души… Чего уж проще!
— Ну как? — нетерпеливо спросила Клара Бонанж. — Вы согласны взяться за это дело и провести расследование по моей просьбе?
В ее вопросе слышалось: «Или мне обратиться к кому-нибудь еще?»
Мсье Венс подал знак гарсону, который бродил под деревьями, и сказал:
— Да… Но я не согласен ненавидеть Катрин до того, как увижусь с ней! Сколько я должен? — спросил он у гарсона. — Сдачи не надо.
IX
Мсье Венс любовался детским портретом Катрин д’Ау — на нем была изображена десятилетняя девочка в матроске и носках, — когда дверь отворилась и вошла сама Катрин в траурном одеянии.
— Мсье Венс, знаменитый детектив, в моем скромном жилище? — спросила она чересчур игривым для недавно овдовевшей женщины тоном. — Вот уж не ожидала вас увидеть… Я, конечно, польщена, но и удивлена тоже… — Она указала посетителю на кресло — Чем могу быть вам полезна?
Мсье Венс сфотографировал ее взглядом: распустившаяся, как июньская роза, брюнетка с непринужденными манерами, однако нервы ее были напряжены.
— Одна особа, весьма привязанная к вашему мужу, поручила мне провести неофициальное расследование обстоятельств его смерти, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Катрин, вероятно, была готова к чему-то подобному.
— Я разрешаю вам их задать… но не обещаю, что на них отвечу. К вам обратилась Клара Бонанж, не так ли? Эта женщина меня ненавидит.
От нее тоже пахло духами, но ее духи сильно отличались от Клариных: резкие, терпкие, на основе фиалок и фимиама.
— Вам не следовало бы на нее сердиться, — вступился за свою клиентку мсье Венс. — Она любила вашего мужа… Тогда как вы, кажется, давно охладели к нему?
Катрин не стала возражать:
— Это правда. Мы перестали быть любовниками и не сумели стать друзьями.
— Благодарю вас за откровенность. — Мсье Венс подыскивал нужные слова — Впрочем, утверждают, что вы не остались равнодушной к ухаживаниям некоторых близких друзей?
Подавив грудной смех, Катрин ответила:
— Ни одна женщина не останется равнодушной к знакам внимания, а я такая же, как и все.
«Пустые слова», — подумал мсье Венс. Выпрямив спину и положив ногу на ногу, Катрин, говоря это, явно стремилась доказать, что она сложена лучше, чем ее соперница.
Мсье Венс развивал свое преимущество:
— Дело доходит до того — вы уж простите, мадам, — что вам приписывают…
— …любовников? — докончила Катрин, притворно ужаснувшись. — Если бы было наоборот, это бы меня опечалило. И сколько же их у меня?
Мсье Венс выгадывал время:
— Меньше, чем это казалось бы нормальным для тех, кто вас видел, слишком много, чтобы это понравилось ревнивому мужу… А ведь ваш муж был ревнив, не так ли?
— Чудовищно, — согласилась Катрин. — Он докатился до того, что целый год держал меня взаперти в «Чертополохах».
— «Чертополохах»?
— Это наш загородный дом.
— Полагаю, что вам достанется все его состояние?
— Очень на это надеюсь!
— Кажется, вы спали в час его смерти?
Катрин моргала ресницами.
— Да, этажом ниже… И в полном одиночестве, что говорит в пользу если не моей невинности, то моей добродетельности.
— За всю ночь вы ничего не слышали?
— Ничего. Я сплю, как сурок.
«Нигде не подкопаешься!» — подумал мсье Венс.
— Извините меня, мадам. Мне остается обратиться к вам с двумя просьбами. Полиция, наверное, вернула вам прощальное письмо вашего мужа, которое она брала для изучения? Не согласитесь ли вы дать мне его на экспертизу вместе с несколькими другими образцами почерка покойного, могущими послужить исходными точками для сопоставления? Я также хотел бы взглянуть на спальню мсье д’Ау.
Катрин поднялась, своей белой рукой взметнув волнами платье глубокого черного цвета. Траур делал ее столь же трогательной, сколь и светловолосой.
— А если я откажусь?
Мсье Венс, в свою очередь, не спеша поднявшись, произнес:
— Я добьюсь своего и без вашей помощи… и между нами завяжется баталия. Однако я не люблю становиться врагом очаровательных женщин.
