Станислас-Андре Стееман - Козыри мсье Венса
Фредди Доло удалось дотащить его до комнаты, соседствующей с курительной, и снять с него — не без усилий — часть одежды.
— Этажом ниже, — ответил он. — Она спит.
Жорж д’Ау, в трусиках и носках, едва не вырвался из его объятий.
— Я… Я хочу пойти к ней, — произнес он.
— Каким образом? — поинтересовался Фредди шутливо. — На руках?
Д’Ау бросил на него убийственный взгляд и спросил:
— Что такое… Что произошло?
— Мне бы тоже очень хотелось это знать! — вздохнул Фредди. — Я куплю себе такую же колоду.
— Колоду… ка-какую колоду?
— С фокусом.
Часы пробили половину третьего, когда Фредди сумел наконец натянуть на д’Ау пижаму и уложить его в постель.
— Не двигайся! — посоветовал он, проходя в соседнюю комнату.
— Что ты… что ты делаешь?! — крикнул Жорж д’Ау из постели.
Дверь в комнату осталась приоткрытой.
— Я убираю содержимое банка, — объяснил Фредди, перемешивая жетоны на ломберном столе.
Жорж д’Ау приподнялся на локте:
— Эк… Эктор свинья… Второй тип… ик… который меня ударил, тоже!
— Никакого другого типа не было, Жорж! У тебя двоилось в глазах.
Анжо замедлил шаг и раскурил потухшую сигару.
— Расстанемся здесь? — предложил он.
С тех пор, как он и его спутники покинули особняк д’Ау, Эктор Дезекс молчал.
— Мне чертовски хочется вернуться туда! — вдруг сказал он.
— Вы сошли с ума? — произнес Ясинский. — Объяснитесь завтра…
Фредди Доло вытер пот со лба шелковым платком и, взявшись за дверную ручку, оглянулся, чтобы убедиться, что он ничего не забыл.
Лампа в изголовье отбрасывала мягкий свет, одежда, которую удалось кое-как стащить с д’Ау, теперь была аккуратно разложена на стуле.
— Приятных сновидений, Жорж! — сказал Фредди, тихо закрывая за собой дверь.
Жорж д’Ау, до подбородка укрытый простынями, лежал с блаженным видом. Он ничего не ответил.
VII
Из газетных сообщений:
«Самоубийство господина Жоржа д’Ау.Господин Жорж д’Ау, известный клубмен, был найден сегодня утром в своей постели без признаков жизни; он умер в результате выстрела в висок из револьвера.
В изголовье обнаружено письмо, в котором он заявляет, что покончил с собой.
Выражаем наши искренние соболезнования его вдове, госпоже Катрин д’Ау, и родственникам покойного».
VIII
Венцеслав Воробейчик — друзья называли его мсье Венс — собирался сесть в свою машину, «ягуар» пастельно-голубого цвета, когда его окликнула молодая женщина, собиравшаяся позвонить в дверь дома, где он жил:
— Мсье Воробейчик? Могу ли я поговорить с вами без свидетелей?
Он «сфотографировал» ее с первого взгляда: внешне добропорядочная, начинающая увядать, но еще соблазнительная блондинка.
— Садитесь… Что вы скажете насчет поездки в Булонский лес?
Он открыл ей дверцу машины. Дама прошла мимо него и, когда она садилась, узкая юбка обнажила ее ноги, более молодые, чем все остальное.
Обойдя автомобиль, мсье Венс уселся за руль. Она подождала, пока он заведет мотор, а затем украдкой взглянула на него.
— Говорят, вы необычайно ловкий человек… Я слышала также, что вы дорого берете за услуги?
— Так уж и ловкий? — мсье Венс обернулся, разглядывая ее.
Она была надушена, но слегка («Каноэ», отметил мсье Венс), и едва накрашена, как и подобает порядочной женщине.
— Меня зовут Бонанж, Клара Бонанж, — заговорила она после паузы. — Я была подругой Жоржа д’Ау в течение многих лет… Я хочу, чтобы вы доказали, что Жорж был убит, и нашли убийцу.
По-видимому, ей и в голову не приходило, что мсье Венс может не знать об этой смерти, и действительно, он знал о ней, поскольку имел привычку прочитывать газеты целиком, вплоть до объявлений.
— Я… Я заплачу, сколько нужно! — поспешно добавила она, прижимая к себе сумочку.
Мсье Венс скорее представил ее жест, чем его заметил, машинально задаваясь вопросом, какие мотивы движут этой женщиной. Любовь? Маловероятно. Должно быть, она «любила» Жоржа д’Ау так же, как душилась духами. Умеренно. Со сдержанностью.
— Разве полиция не установила факта самоубийства? — осторожно спросил он.
— Полиция пошла по ложному следу! Жорж слишком любил жизнь — и свою жену, — чтобы покончить с собой.
— Свою жену! Но не вы ли только что сказали мне…
— …что я была его любовницей?
Клара Бонанж улыбнулась горькой и разочарованной улыбкой, однако другую улыбку на ее лице представить было трудно. Вероятно, она улыбалась не столько из желания улыбнуться, сколько повинуясь некоему автоматизму.
— Жорж никогда не любил меня по-настоящему. Он взял меня из вызова, подсознательно стремясь к реваншу. Я была для него всего лишь дублершей, у которой он любил надевать свои тапочки, лечить свою печень и создавать себе иллюзию безмятежного счастья.
Мсье Венс не ожидал ни такой откровенности, ни такого смирения.
— Разве он не оставил письмо, в котором заявляет о своем намерении покончить с собой?
— Что ж, поговорим об этом письме!
Клара Бонанж судорожно порылась в сумочке, совершенно гладкой, без ненужных побрякушек.
— Держите! Вот копия, — сказала она. — Полиция показала мне его на допросе, и мне удалось восстановить письмо по памяти, слово в слово!
— Минутку! — сказал мсье Венс. — Сейчас подъедем и присядем на солнышке…
Это воскресенье в апреле выдалось необычайно приятным. Все казалось отшлифованным, вымытым, заново отлакированным.
Вплоть до продававшихся на лесной поляне «манхеттенов», которые и на цвет, и на вкус были не такими, как обычно!
Прощальное письмо Жоржа д’Ау, переписанное рукой Клары Бонанж на бумаге авиакомпании, гласило:
«Прощай, Катрин!
Я только что передернул в карточной игре. Более того, я смухлевал по-глупому. Двойной предлог для того, чтобы свести счеты с жизнью.
Я оставляю Вас другому, который, надеюсь, сумеет сделать Вас счастливой.
Что касается меня, то я сожалею лишь об одном — что так дурно прожил жизнь.
Жорж д’Ау.Чтобы избавить невиновного от всяких подозрений, прилагаю к настоящему письму карту, с помощью которой я тщетно пытался вырвать удачу».
— Звучит убедительно! — прокомментировал мсье Венс.
Клара Бонанж поспешно забрала у него копию письма, словно недооцененное сокровище.
— Убедительно?.. Разумеется!.. Но не в том смысле, в каком вы это понимаете! Жорж скорее дал бы отрубить себе обе руки, чем сжульничать в карточной игре! Он также никогда не оставил бы свою жену — свою дорогую Кэт — другому человеку! Наконец — а он умел жить — Жорж никогда не ушел бы из жизни, не написав нескольких слов и мне тоже!.. — Она опять улыбнулась своей печальной улыбкой. — Зря, что ли, он вел эту двойную жизнь?..
