Морис Леблан - Канатная плясунья
— Я его не вижу больше, — сказала она. — Ах, нет… Есть… Главный вход в замок… Тихо отворяется дверь… Потом… Потом лестница… длинный коридор, едва освещенный маленькими окнами… Но я могу различить в темноте картины на стене… скачущих лошадей… охотников в красных костюмах… Да, и человек… он пригнулся около двери… ищет замок… вошел…
— Кто-нибудь из слуг, — глухо промолвила графиня. — Это, вероятно, во втором этаже, там действительно висят картины… Что за комната, в которую он вошел?
— Очень темно. Занавеси спущены… Он зажег карманный фонарик и осматривается вокруг… Вот камин, на нем календарь… И большие часы ампир с золотыми колонками…
— В моем будуаре, — прошептала графиня.
— На часах без четверти шесть… Мебель красного дерева… Несгораемый шкаф… Он открывает этот шкаф.
Доротею слушали не прерывая, напряженно и взволнованно. Как не поверить в волшебство, если эта девушка, никогда не бывавшая в замке, ни разу не переступавшая через порог будуара, совершенно правильно говорила о том, что там находилось.
Графиня растерянно проговорила:
— Шкаф был заперт… Я его сама заперла… Я даже помню, как звякнул замок.
— Заперт, да. Но ключ остался в замке.
— Что ж из этого? Я передвинула буквы у замка.
— И все-таки ключ повертывается.
— Невозможно!
— Ключ повернулся. Я вижу три буквы.
— Три буквы! Вы их видите?
— Очень ясно. Первая — Р, вторая — О и третья — Б, то есть первые три буквы слова «Роборэй»… Шкаф открыт, там есть ящичек… Человек засунул в него руку… и вынул…
— Что? Что? Что он взял?
— Пару серег.
— Сапфировые? Два сапфира?
— Да, графиня, два сапфира.
Графиня порывисто вскочила и бросилась наверх к себе в будуар, ее муж и Рауль Давернуа побежали за ней. Доротея слышала, как граф сказал на ходу:
— Если это правда, Давернуа, так это очень странно.
— Действительно, странно, — повторил Эстрейхер, который тоже бросился за ними, но добежал только до двери, закрыл ее и вернулся с очевидным намерением поговорить с Доротеей.
* * *Доротея развязала платок и щурила глаза от света. «Бородач» пристально посмотрел на нее. Она ответила прямым и смелым взглядом. После некоторого колебания Эстрейхер повернул обратно к выходу. Но снова раздумал и, остановившись, насмешливо улыбнулся.
Доротея тоже улыбнулась.
— Вы смеетесь? — спросил он.
— Я смеюсь, потому что смеетесь вы. Но я не знаю причин вашего веселья.
— Я смеюсь оттого, что нахожу все это очень остроумным.
— Что именно?
— Вашу мысль сделать из двух человек одного, соединить в одном лице того, кто рыл яму под плитой, с тем, кто ночью пробрался в замок и украл драгоценности.
— То есть? — спросила Доротея.
— Вы хотите, чтобы я был еще точнее? Извольте… Вы очень остроумно заметаете следы кражи, которую совершил господин Кентэн.
— Господин Кентэн при невольном участии господина Эстрейхера, — быстро подхватила его фразу Доротея.
Эстрейхер не мог скрыть досадливой гримасы. Он решил не отпираться и заговорил прямо:
— Пусть так. Так лучше, в открытую. Ни вы, ни я не принадлежим к числу людей, которым даны глаза, чтобы они не видели. И если я сегодня ночью видел субъекта, лазавшего по стенам замка, то вы видели…
— …человека, который возился в яме и получил здоровый удар камнем по голове.
— Прекрасно. И я повторяю: это очень остроумно слить в одно того и другого… И очень опасно.
— Опасно? В каком отношении?
— В том отношении, что всякая атака влечет за собой контратаку.
— Я еще не атаковала, а только хотела показать, что ко всему приготовилась.
— Даже к тому, чтобы приписать мне кражу?
— Может быть.
— О! Тогда я поспешу доказать, что они в ваших руках.
— Поспешите.
Он пошел к двери, но перед самым выходом остановился и еще раз спросил:
— Итак, мы становимся врагами… В чем дело? Ведь вы же меня совсем не знаете.
— Знаю достаточно хорошо, чтобы понять, кто вы такой.
— Кто я? Я — Максим Эстрейхер, дворянин.
— Возможно. Но это не все. Вы занимаетесь тем, что тайком, без ведома своих родственников, ищете то, что вы не имеете права искать. И думаете, что вам удастся присвоить найденное.
— А вас это касается?
— Да.
— Почему? Чем затронуты ваши интересы?
— Скоро узнаете.
С трудом удерживаясь, чтобы не вспылить, Эстрейхер сказал:
— Тем хуже для вас и для вашего Кентэна.
И не произнеся больше ни слова, он поклонился и вышел.
* * *Странная вещь! В этой словесной дуэли Доротея сохраняла полное хладнокровие, но как только дверь за Эстрейхером закрылась, она дала волю ребяческим шалостям, «сделала нос», отпрыгнула и повернулась несколько раз на одной ножке. Потом, довольная собой и ходом событий, подбежала к Кентэну, ошеломленному и неподвижно сидевшему на кресле.
Тот пролепетал:
— Мы попались.
— Ты городишь чушь, Кентэн. Почему же это мы попались?
— Он нас выдаст.
— Никогда. Он может окольными путями навести на нас подозрение, но прямо выдать нас не посмеет. А если он расскажет, что видел сегодня утром, то я расскажу, что видела я.
— Все-таки, незачем было говорить о том, что драгоценности исчезли.
— Рано или поздно узнали бы сами. А одно то, что я заговорила об этом первая, отвлекает подозрения от нас.
— Как раз наоборот: навлекает подозрения.
— Ну, в случае чего, я заявлю, что вор — бородач, а не мы.
— Нужны доказательства.
— Я их найду.
— За что ты его так ненавидишь?
— Дело не в ненависти. Просто я хочу его прихлопнуть. Это опасный человек, Кентэн. Ты знаешь, мое чутье никогда меня не обманывает. Это мерзавец, способный на все, подкапывающийся теперь под семью Шаньи… И я освобожу их от него какой угодно ценой.
— Ты меня удивляешь, Доротея. Рассчитываешь, комбинируешь, взвешиваешь, соображаешь. Можно подумать, что ты действуешь по какому-то определенному плану.
— Нет, плана пока нет. Я бью наудачу. Но определенная цель у меня есть, это правда. Передо мной четыре человека; несомненно, их объединяет какая-то общая тайна. Отец перед смертью произнес слово «Роборэй». Я хочу разузнать, не имел ли и он права принять участие в их группе. И если да, то не могу ли я занять его место… Прямым путем мне не удалось ничего узнать. Но все-таки я добьюсь своего, слышишь, Кентэн, добьюсь!
Она топнула ногой. В тоне, которым она сказала последние слова, и в этом резком жесте внезапно обнаружились страшная энергия и решимость. Доротея еще раз повторила:
