Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком
Девушку звали Элси Бенем. Газета с осторожностью указывала, что она "именовала себя актрисой". ("Что это означает, сомневаться не приходится, язвительно подумал Роджер. — И почему они всегда называют себя актрисами? Это скверно отражается на актрисах настоящих".) Ее часто видели в ночных клубах ("Это больше похоже на правду"), в том числе в ночь трагедии. Подруга, которая разговаривала с ней, утверждает, что она выглядела подавленной. Элси покинула клуб одна в два часа ночи и, должно быть, покончила с собой вскоре после прихода в квартиру, которую делила с другой подругой, в то время отсутствующей в Лондоне ("Эвфемизм для уикэнда в Париже!" — саркастически отметил Роджер), ибо когда ее обнаружил вчера днем мужчина, располагавший ключом от квартиры ("Так я и думал!"), спешно вызванный врач заявил, что она была мертва по меньшей мере двенадцать часов. "Неплохая фраза для этой бульварной газетенки", — одобрил Роджер.
Пробежав глазами остальное, он отложил газету и открыл книгу.
Часа через два, когда Роджер лениво смотрел в окно на пробегавшие мимо поля, ему пришли в голову две вещи. Вечерняя газета преувеличила, сообщая о "трогательном послании" девушки. Это было не послание, а всего лишь цитата. "Какое чудо — Смерть! — написала она на чистом листке бумаги. — Смерть и ее брат Сон". "Странно, что леди, "именовавшая себя актрисой" и известная в ночных клубах, процитировала "Царицу Маб"[5] по такому поводу, — думал Роджер. Странно, что она вообще цитировала Шелли, да еще правильно. Странно, но, по-видимому, возможно. Ну-ну, дружище Шерингэм, очевидно, в ночных клубах есть много кой-чего, что вашей философии не снилось[6]. И еще одна странная вещь. На сей раз все газеты пишут про босую ногу. Но в первом случае о ней не упоминалось. Мне впервые сообщила об этом Мойра. Интересно, как Элси Бенем про это узнала? Должно быть, прочитала в какой-то газете, которая не попалась мне на глаза, хотя я думал, что просмотрел все. Да, странно!"
Продолжая созерцать поля за окном, Роджер начал думать о том, что ему сказать мистеру Мэннерсу. Чем ближе он подъезжал к Дорсетширу, тем более неуместной казалась ему его миссия.
В конце концов Роджер решил остановиться не в деревенской гостинице в Литтл-Митчеме, как намеревался сначала, а в соседнем городке Монктон-Реджисе. Это выглядело бы менее навязчиво. А оттуда он сможет съездить в Литтл-Митчем и должным образом засвидетельствовать свое почтение викарию.
Роджер так и поступил. Мистер Мэннерс радушно его принял, сразу же проводил в кабинет и засыпал вопросами, на которые было нелегко ответить тактично. Старик выглядел подавленным, как и следовало ожидать, но переносил горе с достоинством. Роджер принял приглашение остаться на ленч и познакомиться с остальными членами семьи, успокаивая себя тем, что присутствие постороннего поможет им хотя бы на несколько часов от мыслей о тяжелой утрате.
Остальным четырем дочерям было двадцать четыре, семнадцать, четырнадцать и двенадцать лет — к старшей, Энн, Роджер сразу же почувствовал симпатию. Она принадлежала к тем толковым девушкам, которые необходимы в чрезвычайных обстоятельствах, и, в отличие от многих других подобных девушек, умудрялась при этом выглядеть красивой. Возможно, ее внешность была не такой яркой, как у Дженет, но миниатюрная фигурка и словно излучаемая ею спокойная уверенность казались Роджеру необычайно привлекательными. После ленча он отвел ее в сторону, под предлогом восхищения садом в весеннем убранстве, и рассказал ей обо всем.
Если Энн была шокирована, то сумела скрыть свои чувства.
— Спасибо, что сообщили мне это, мистер Шерингэм, — сказала она. Предпочитаю знать все. Я согласна с вашими выводами и сделаю все возможное, чтобы помочь вам их подтвердить.
— А вы можете это сделать? — быстро спросил Роджер.
Энн покачала головой. Ее овальное личико было печальным.
— В данный момент едва ли. Конечно, здесь Дженет была знакома со многими мужчинами, и я могу дать вам список тех, кого она знала лучше, но я абсолютно уверена, что никто из них не имеет к этому отношения.
— В любом случае мы могли бы выяснить, кто из них был в Лондоне с тех пор, как она отправилась туда, — сказал Роджер, не желая отказываться от линии расследования, на которой покоились все его надежды.
— Безусловно, — согласилась Энн. — Но я убеждена, мистер Шерингэм, что причину смерти моей сестры следует искать не здесь. Когда она уезжала отсюда, ее ничто не тревожило. Дженет и я… — Ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Дженет и я были не только сестрами, но и самыми близкими подругами. Если бы ее что-то беспокоило до отъезда, она, несомненно, сообщила бы мне об этом.
— Ну, — с напускной бодростью произнес Роджер, — мы просто поглядим, что нам удастся сделать.
В результате Роджер провел очень приятный уикэнд в Дорсетшире, часто видясь с Энн, которая, к его величайшему удовольствию, не выказывала ни малейшего желания обсуждать с ним его книги, и вернулся в Лондон в понедельник, ни на дюйм не приблизившись к цели.
— Ничего не может быть лучше уикэнда в Дорсетшире в начале апреля, сказал он молодой леди за регистрационным столиком отеля, оплачивая счет.
— Еще бы, — согласилась молодая леди.
Роджер зашагал к железнодорожной станции. Он сообщил Энн время отправления своего поезда, чтобы она могла связаться с ним в последний момент в случае необходимости. Выйдя на платформу, он огляделся вокруг, но ее нигде не было.
С чувством глубокого разочарования, какого он не испытывал минимум лет десять, Роджер подошел к киоску и купил газету. Открыв ее через несколько минут, он сразу же обратил внимание на заголовки на центральной полосе:
ЕЩЕ ОДНА ТРАГЕДИЯ С ШЕЛКОВЫМ ЧУЛКОМ
ПОВЕСИЛАСЬ КРАСАВИЦА ИЗ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА
УЖАСНАЯ СУДЬБА ЛЕДИ УРСУЛЫ ГРЕЙМ
"Это уже чересчур", — подумал Роджер.
Глава 5
Старший инспектор Морсби выходит на сцену
Сидя в поезде, Роджер углубился в сообщение о смерти леди Урсулы. Статья, повествующая о кончине дочери графа, а не о завсегдатаях ночных клубов, занимала две колонки на центральной полосе и включала все собранные в спешке детали, независимо от того, имеют они отношение к трагедии или нет. Вкратце факты выглядели следующим образом.
Леди Урсула вышла из дома на Итон-сквере[7], где жила с вдовствующей матерью (ее брат, теперешний граф, находился за рубежом на дипломатической службе) незадолго до восьми вечера. Она пообедала с друзьями в танцевальном клубе в Вест-Энде[8], где оставалась до одиннадцати, танцуя и беседуя. Потом она пожаловалась на головную боль и попыталась уговорить кого-нибудь из друзей сопровождать ее в поездке на машине, но все отказались, так как шел дождь, а двухместный автомобиль был открытым. Леди Урсула покинула клуб, заявив, что прокатится на машине одна, чтобы избавиться от мигрени.
