Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком
— Полиции все это не показалось странным? — задумчиво осведомился Роджер.
— Не думаю. По-моему, они сочли это вполне естественным. В конце концов, раз Юни покончила с собой, не так уж важно, как именно она это сделала.
Роджеру пришлось с этим согласиться. Но когда он удалился через несколько минут, чтобы написать письмо в Дорсетшир, которое должно было положить конец всем надеждам, то был еще сильнее убежден, что в этой истории таится куда больше, чем кажется на первый взгляд, и еще сильнее полон решимости выяснить, что именно здесь кроется.
Мысль о счастливой смеющейся девушке на фотографии, которую внезапная паника побудила покончить с со бой, потрясла его раньше. Но теперешняя мысль о самоубийстве, подготовленном с такой трагической тщательностью и методичностью, казалась еще ужаснее. Роджер не сомневался, что кто-то подтолкнул бедняжку к самоубийству, и твердо решил, что этот "кто-то" заплатит за свое злодеяние.
Глава 4
Две смерти и поездка
Тем не менее в течение нескольких следующих дней его расследование практически не сдвинулось с мертвой точки. Роджер получил ответ из Дорсетшира на свое письмо, который утвердил его намерение раскрыть тайну, однако все усилия в этом направлении словно разбивались о непреодолимый барьер. Несмотря на все попытки, ему не удавалось обнаружить связь Юнити Рэнсом с какой-либо подозрительной личностью.
Роджер начал с театра. С помощью неутомимой мисс Карразерс он побеседовал с режиссерами, помощниками режиссеров, продюсерами, актерами и актрисами, швейцарами и всеми, кто только пришел ему в голову, покуда не приобрел материалов о театре, которых хватило бы до конца дней. Но все это не дало результатов. Никто не видел Юнити Рэнсом с каким-либо мужчиной более чем один или два раза, а о своих знакомых мужского пола она упоминала только шутя.
Тогда Роджер расширил круг поисков. Вооружившись полудюжиной фотографий Дженет, которые он добыл, воспользовавшись групповым снимком труппы перед театром и увеличив ее изображение, он стал расспрашивать управляющих, метрдотелей и официантов различных ресторанов, кафе и отелей, которые могла посещать Дженет. Кое-где ее узнавали, но дальше этого дело не продвинулось. Роджер был обескуражен.
В течение этой занятой недели у него вошло в привычку ежедневно заглядывать во время чая к Мойре Карразерс и сообщать ей об отсутствии прогресса. Маленькое существо со столь нелепым и претенциозным именем (к тому времени она призналась, что по-настоящему ее зовут Салли Бриггс, но от этого имени ей не было никакого толку) забавляло и интересовало его. Роджер с любопытством наблюдал, как даже в самые искренние моменты, проливая слезы о судьбе подруги, она не могла удержаться от театральных жестов, словно выступая перед невидимой публикой. Во время одного из таких визитов Роджер воспользовался пребыванием девушки в кухне, чтобы как следует изучить роковую дверь. То, что он увидел, расстроило его до глубины души. В каком бы отчаянии ни пребывала Джейн незадолго до гибели, в момент самоубийства ей явно не хотелось умирать. Снизу двери, всего в нескольких дюймах от пола, виднелся лабиринт глубоких царапин, как будто пара высоких каблуков из последних сил пыталась найти точку опоры и отдалить переход к вечности.
Живое воображение Роджера позволило ему представить эту жуткую сцену во всех подробностях.
"Но почему, — спрашивал он себя, — она не схватилась за чулок выше шеи и не подтянулась на нем? Быть может, ей удалось бы спастись. Хотя, полагаю, хвататься особенно было не за что".
Роджер перенес внимание на верхнюю часть двери. С обеих боков виднелись другие царапины, не столь глубокие, но достаточно заметные. Он направился в кухню.
— Вы не помните, Мойра, как выглядели ногти Юнити?
— Помню, — вздрогнув, ответила мисс Карразерс. — Они были сломаны, а под ними скопились обломки дерева и краска. А ведь она так за ними ухаживала!
Не добившись успеха в Лондоне, Роджер подумывал о том, чтобы попытать счастья в Дорсетшире. Но ему не хотелось навязывать свое присутствие убитой горем семье — к тому же он не пришел к выводу, следует ли ему знакомить викария со своими подозрениями. В итоге Роджер решил не делать этого, пока не соберет больше доказательств — те, которыми он уже располагал, только сильнее расстроили бы старика, не принеся никакой пользы. Роджер надеялся, что удача поможет ему приобрести необходимую информацию иными средствами.
Принимая решение, Роджер действовал со свойственной ему импульсивностью. Он бы выехал в Дорсетшир уже завтра, но следующим днем была пятница, а утро каждого вторника и пятницы он проводил в редакции "Дейли курьер". Ладно, подумал Роджер, он напишет статью вечером, а утром отнесет ее в редакцию, заберет почту и успеет на ранний поезд в Дорсет.
Писать в течение нескольких месяцев по две статьи в неделю на тему о внезапной смерти — задача не из легких. Роджеру становилось все труднее находить свежие аспекты. А сейчас ему приходилось искать этот аспект в спешке. После получасового покусывания колпачка ручки он выбежал на улицу купить вечернюю газету. Когда вдохновение отказывает, газеты иногда творят чудеса.
Эта газета оправдала ожидания. На первой полосе красовались следующие заголовки:
ТРАГЕДИЯ В ЛОНДОНСКОЙ КВАРТИРЕ
ДЕВУШКА ПОВЕСИЛАСЬ НА СОБСТВЕННОМ ЧУЛКЕ
ТРОГАТЕЛЬНОЕ ПРЕДСМЕРТНОЕ ПОСЛАНИЕ
Роджер смог написать весьма содержательную статью о массовом внушении, невротических типах, предрасположении к самоубийству, которое стимулируется примером, и отсутствии оригинальности в поступках большинства. "В течение нескольких недель после того, как первый самоубийца обнаружил, что можно покончить с собой, сунув голову в духовку, — писал он, — более дюжины последовало его примеру". Роджер доказывал, что новый метод лишения жизни себя или кого-либо другого действует на определенный склад мышления как побудительный стимул к смерти. Он привел в пример доктора Палмера и доктора Дава, Патрика Мэхона и Нормана Торна[4] и, конечно, оба самоубийства при помощи чулка. Статья была выдержана в лучших традициях стиля Роджера, и он был вполне ею доволен.
На следующий день Роджер отбыл в Дорсетшир.
В утренней газете (не "Дейли курьер"), которую он приберег для чтения в поезде, содержался довольно полный отчет о новой трагедии, но помещенный на дальней странице. Роджер с удовлетворением отметил, что детали почти в точности соответствуют случаю Дженет, а самоубийца — описанному им вчера вечером типу. Но, в отличие от Дженет, к этой девушке он не испытывал сочувствия — она принадлежала к категории, без которой мир вполне мог бы обойтись. Копирование действий бедняжки Дженет было рабским до отвращения снова шелковый чулок, переброшенный через дверь, привинченный крючок на другой стороне двери, босая нога и записка без подписи.
