Эрл Гарднер - Новая приманка для ловушек
– За двоеженство можно привлечь человека к суду, – сказал я.
– Ну и что с того? – спросила она. – Он пойдет в суд, поговорит с судьей, скажет, как он раскаивается и хочет вернуться к своей настоящей жене и ребенку. Судья назначит ему испытательный срок. А если нет – что хорошего для меня в том, что этот парень будет сидеть за решеткой?
– Сколько вы жили вместе?
– Примерно полгода. Конечно, его часто не бывало дома. Он сказал мне, что работает торговым представителем, много времени проводит в дороге.
– Ты не пробовала снова устроиться на прежнюю работу?
Она замотала головой:
– Я жила на Среднем Западе. Все девочки в конторе завидовали мне. Этот парень умел подать себя. На него обращали внимание. Я гордилась им! Я всем говорила: «Боже, как долго я его ждала, наконец-то нашла, что искала». Я не хотела очертя голову выскакивать замуж. И все страшно завидовали мне. Я не смогла бы выдержать, если бы они узнали, что произошло со «счастливым» браком Дафни Крестон.
– Его первая жена знает о тебе? – спросил я.
– Не думаю. Я кое-что узнала о ней. У них семилетняя дочь.
– Как его зовут? – поинтересовался я.
Она покачала головой.
– Ты должна сказать мне и это. Ты ведь уже многое мне рассказала. Ведь его имя для меня ничего не значит.
– Зачем тебе, Дональд?
– Пригодится, если я когда-нибудь встречу этого парня.
Она опять покачала головой.
– Ты все еще любишь его, – упрекнул я ее.
– Я его ненавижу!
– Тогда зачем ты приехала в Лос-Анджелес и почему пытаешься защищать его?
– Я не пытаюсь защищать его!
– Ну, как хочешь, – сказал я и замолчал.
Ей стало неловко.
– Я взяла все деньги, что сумела наскрести, купила автобусный билет и приехала сюда. – Через мгновение она продолжила: – Я приехала голодной и грязной. Мне нужно принять ванну, сменить белье и…
– Ты приехала, чтобы умолять его вернуться, – прервал я.
– Умолять? К черту! – выпалила она. – Он настоящая сволочь. Он выиграл сто двадцать тысяч долларов на тотализаторе, и его имя с фотографией попало во все газеты. Я приехала сюда, чтобы послать девочкам с работы открытки со штемпелем Лос-Анджелеса, потому что в газете было написано, что он живет здесь. Я не могу допустить, чтобы девочки подумали, что я отношусь к ним высокомерно. Кроме того, я слишком гордая и не могу позволить им даже подозревать обо всем случившемся. И вот где-то какой-то карманник вытащил у меня из сумочки кошелек, каким-то образом вынул из него деньги, а кошелек положил на место. Я ни о чем не подозревала, пока не приехала сюда. И здесь обнаружила, что осталась без денег.
– Иди к нему и заставь отдать тебе твою долю, – сказал я.
– Я, если даже буду умирать от жажды в центре Сахары, не попрошу у него и стакана воды. Знаешь, что я собираюсь делать? Если не найду работу, то, пока чего-нибудь не отыщу, пойду торговать своим телом. Я совершенно разорена.
Я заплатил по счету.
– Пошли.
– Куда? – спросила она.
– У меня здесь рядом есть квартира, – ответил я. – Она не слишком шикарная, но я приведу тебя туда и оставлю ключ. Там ты можешь принять горячую ванну. А я в это время заберу из камеры хранения твои чемоданы. До четырех ты успеешь. Ты должна позвонить им или прийти туда?
– Прийти.
– Ах, вот как. Хорошо, тогда ты можешь…
– Нет, не могу, Дональд, – сказала она, – я не могу сделать это. В конце концов, мы почти незнакомы.
– Ты ведь собиралась продавать себя незнакомым мужчинам, – напомнил я. – У меня на двери задвижка. Ты можешь закрыться изнутри. Я даю тебе десять минут, чтобы искупаться в хорошей горячей ванне, и десять минут, чтобы одеться. За это ты, когда будешь уходить, приберешь ванную.
Эта просьба сделала свое дело. Перспектива искупаться в горячей ванне также подействовала. Она улыбнулась:
– Это очень любезно с твоей стороны, Дональд, но боюсь, что я не заслуживаю такого отношения.
– Ничего страшного, – сказал я, – тебе ведь нужно где-нибудь помыться и переодеться. Когда ты закончишь со своими делами, то получишь триста долларов – это будет неплохой материальной поддержкой для тебя на первое время.
Она вздохнула:
– Конечно, неплохо было бы воспользоваться ванной.
Я отвез ее домой, показал, где лежат полотенца, и сказал:
– Распоряжайся тут, пока я не привезу твои вещи. Там на двери задвижка и…
– Я не хочу держать тебя на улице, Дональд.
– Ничего, – сказал я, – будь как дома, пока я не вернусь. Я постучу, ты откроешь, я оставлю вещи и отвезу тебя на встречу.
Она смутилась, а я продолжал:
– Когда тебе выплатят триста долларов наличными, пока ты не найдешь работу, будет на что жить. Твоих показаний будет достаточно, и тебе не придется свидетельствовать по этому делу в суде.
– О, я так надеюсь на это, – сказала она. – Я… я не знаю, смогу ли выдержать все это, но… Я, когда увидела объявление, сделала это не задумываясь. Я была почти на дне. Нужно было выбирать – ответить на объявление или… – Она замолчала.
– Конечно, – заметил я, – ты должна была это сделать. Ведь у тебя не было выбора. Господи, ты хотела отправиться на улицу. В городе полно полицейских. Тебя бы забрали за проституцию. Что дальше? Девочкам из твоей конторы было бы о чем почитать в газетах!
Она затаила дыхание, потом пробормотала:
– Я не думала об этом.
– Зато я об этом думаю, – сказал я. – Дай мне ключ от камеры хранения. Нужно торопиться.
Она отдала ключ.
– А как же ты, Дональд? Ты видел эту аварию?
– Я думал, что смогу откопать свидетеля, – ответил я, – с этим человеком я и должен был сегодня обедать. Но если ты хочешь вымыться в ванне, у нас нет времени на разговоры. И смотри прибери в ванной комнате!
Она рассмеялась:
– Я отличная хозяйка, Дональд.
– Я ухожу, а когда постучу, ты откроешь, и я поставлю чемоданы, – сказал я.
– Спасибо за все, Дональд.
Она начала раздеваться еще до того, как я закрыл дверь. Я подождал у двери, чтобы узнать, закроется ли Дафни, но ничего не услышал.
Камера хранения была не очень далеко, но я взял такси, чтобы избежать проблем с парковкой. Вставив ключ в дверцу, я открыл ячейку, достал неплохой чемоданчик и сумку и, вернувшись обратно, постучал в дверь.
– Открыто! – крикнула Дафни.
Я вошел.
Она завернулась в полотенце и выглядела посвежевшей.
– Дональд, ты прелесть!
Я улыбнулся.
– Поторопись, – сказал я, оставил чемодан и сумку и вышел. Когда я закрывал дверь, она все еще улыбалась.
– Ты вернешься?
– Через десять минут, – пообещал я.
Я пошел к телефону в конце коридора и набрал номер, который дал мне Харнер. Он сразу же поднял трубку.
– Мистер Харнер, – заговорил я, – это Дональд Лэм. Я должен был позвонить в три, простите, что немного опоздал. Вы хотели дать мне ответ.
