Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
— Ты говоришь о своем отце? — спросила Нора, стараясь не выдать волнения.
— Мой отец Клайд Вайнент. А это отчим.
Дороти ткнулась в грудь Норы.
— О, — произнесла Нора тоном, полным сочувствия, — бедная девочка. — Она посмотрела на меня со значением.
— Давайте-ка выпьем, — предложил я.
— Я не буду, — сердито нахмурилась Нора. — Думаю, Дороти тоже не хочет.
— Дороти хочет, это поможет ей уснуть.
Я налил девушке ужасную дозу виски и смотрел, как она пьет. Расчет был верный — к тому времени, когда нам принесли, сандвичи и кофе, Дороти крепко спала.
— Теперь ты доволен? — спросила Нора.
— Теперь доволен. Уложим ее в постель, а потом поедим?
Я отнес Дороти в спальню и помог Норе раздеть ее.
Тело девушки было маленькое и красивое.
Мы занялись едой. Вытащив из кармана пистолет, я осмотрел его, В пистолете было два патрона: один — в патроннике, другой — в магазине.
— Что ты собираешься с ним делать? — спросила Нора.
— Ничего, если не выяснится, что именно из него была убита Джулия Вулф. Это тридцать второй калибр.
— Но Дороти сказала…
— Что выменяла его у какого-то человека на браслет. Это я слышал.
Нора наклонилась ко мне. Глаза у нее блестели и сделались почти черными.
— Думаешь, ей дал его отчим?
— Да, именно так я и думаю, — сказал я, но сказал это чересчур серьезным тоном.
— Гнида ты греческая, — обиделась Нора. — Ты ведь не знаешь, может быть, так и было. Ты же ей не веришь.
— Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целую кипу детективов, только сегодня не засоряй тайнами свою хорошенькую головку. Мы знаем от Дороти лишь то, что она боится идти домой из-за домогательств Йоргенсена.
— А как же ее мать?
— Это та еще семейка. Ты можешь…
Дороти, в ночной рубашке, слишком для нее длинной, нетвердо стоя в дверях, щурилась от света.
— Простите меня, — пробормотала она. — Я к вам ненадолго. Мне страшно одной.
— Конечно.
Девушка свернулась калачиком на диване рядом со мной, а Нора пошла поискать, чем ее укрыть.
6
На следующее утро, когда мы втроем сидели за завтраком, позвонили Йоргенсены. Нора отошла от телефона, пытаясь скрыть усмешку.
— Это твоя мама, — сказала она Дороти. — Я предложила ей подняться к нам.
— Черт, — ругнулась Дороти. — Не хотелось мне слышать ее звонков.
— Живем как в проходной комнате, — пожаловался я.
— На самом деле он так не думает, — сказала Нора и потрепала Дороти по плечу.
В дверь позвонили. Я пошел открывать.
Восемь лет не причинили облику Мими никакого ущерба; она выглядела лишь более зрелой и более эффектной. Мать была крупнее дочери, тоже блондинка, но более яркая. Улыбаясь, она протянула мне руку.
— Веселого Рождества. Ужасно здорово видеть тебя через столько лет. Это мой муж. Мистер Чарлз. Крис.
— Рад видеть тебя, Мими, — сказал я и пожал руку Йоргенсену.
Был он лет, наверное, на пять моложе жены, высокий, стройный, худощавый, смуглый, изысканно одетый, прилизанный, с гладкими волосами и навощенными усами.
— Здравствуйте, мистер Чарлз, — поклонился он. Акцент у него был тяжелый, тевтонский; рука — худая и жилистая.
Мы прошли в гостиную.
Лишь после официальных представлений Мими извинилась перед Норой за внезапное вторжение.
— Я хотела повидать вашего мужа, а кроме того, я знаю только один способ заполучить свое отродье — самой за ней прийти. — Она улыбнулась Дороти: — Давай-ка, милая, одевайся.
Сидя с полным ртом тостов, «милая» проворчала, что не понимает, почему должна проводить целый день, пусть даже и рождественский, у тети Алисы.
— Держу пари, что Гилберт не идет.
Мими заметила, что Аста — прекрасная собака, и спросила, нет ли у меня каких-нибудь сведений о том, где может пропадать ее бывший муж.
— Нет.
Мими продолжала играть с собакой.
— Он сумасшедший, самый настоящий сумасшедший, — взять и исчезнуть на такой срок. Неудивительно, что полиция сначала решила, что он каким-то образом причастен к убийству.
— А теперь полиция переменила свое мнение? — спросил я.
Мими посмотрела на меня.
— Ты не читал газет?
— Нет.
— Вулф убил гангстер по фамилии Морелли. Он был ее любовником.
— Его поймали?
— Еще нет, но это он ее убил. Я бы хотела разыскать Клайда. Маколей мне ничем помочь не может. Он говорит, что не знает, где Клайд, но это ведь смешно. Он адвокат Клайда, и я прекрасно знаю, что они контактируют. Как ты считаешь, Маколею можно доверять?
— Он адвокат Вайнента, — сказал я, — поэтому тебе нет никакого резона доверять ему.
— Я тоже так думаю. — Мими немного подвинулась на диване. — Садись, мне надо спросить тебя про миллион вещей.
— Как насчет того, чтобы сначала выпить?
— Можно, только не эгг-ног. А то от него я становлюсь желчной.
Когда я пришел из буфетной, Нора и Йоргенсен практиковались во французском, Дороти делала вид, что все еще занята завтраком, а Мими опять принялась играть с собакой. Я разнес бокалы и подсел к Мими.
— У тебя замечательная жена, — шепнула она.
— Мне нравится.
— Ник, скажи мне правду, как ты считаешь, Клайд действительно сумасшедший? То есть я хочу сказать, настолько сумасшедший, что надо что-то предпринимать?
— Откуда я знаю.
— Я волнуюсь из-за детей, — сказала Мими. — Сама я к нему претензий не имею, мне хватило того, что он заплатил мне после развода, но вот дети… Сейчас мы совсем без денег, и я беспокоюсь за детей. Если он сумасшедший, то как бы он не растратил все и не оставил их без единого цента. Как ты думаешь, что мне делать?
— Подумываешь о том, чтобы засадить его в психушку?
— Не-ет, — протянула Мими, — но мне хотелось бы поговорить с ним. — Она положила свою ладонь на мою руку. — Ты мог бы найти его.
Я покачал головой.
— Ник, ты не хочешь помочь мне? Ведь мы были друзьями. — Большие голубые глаза Мими смотрели кротко и трогательно.
Дороти с подозрением наблюдала за нами из-за стола.
— Мими, ради бога, — сказал я, — в Нью-Йорке тысячи, детективов. Найми кого-нибудь. Я этим больше не занимаюсь.
— Я знаю, но… Дорис этой ночью была сильно пьяна?
— Может быть, это я был пьяным, а она показалась мне нормальной.
— Уж не думаешь ли ты, что она — прелестное маленькое создание?
— Я всегда так считал.
Мгновение Мими раздумывала над моими словами, а потом сказала:
— Она всего-навсего ребенок, Ник.
— Ну так что же? — спросил я.
