Реймонд Чандлер - Золотой дублон Брашера
— Я плáчу, — сказал я, — от тоски и боли.
— И если вы простите мне домашнее выражение, от ваших замашек крепкого парня просто смердит.
— Мне горько, что это говорите мне вы.
Он откинулся назад и уставился на меня бледными глазами. Поерзал на стуле, стараясь сесть поудобнее. Многие старались сесть поудобнее на этом стуле. Как-нибудь надо будет и мне попробовать. Может, я из-за него теряю клиентов.
— Зачем моей матери разыскивать Линду? — медленно проговорил он. — Она ее не выносила. То есть мать не выносила Линду. Линда вела себя вполне достойно. Что вы о ней думаете?
— О вашей матери?
— Конечно. Разве вы знаете Линду?
— Секретарша вашей матери рискует потерять работу. Болтает не в свой черед.
Он быстро покачал головой.
— Мать не узнает. И все равно без Мерл она не может. Ей нужен человек, которого можно пинать. Она может орать на нее, даже ударить по лицу, но обойтись без нее она не может. Что вы о ней думаете?
— Вроде старого слуги — в старинном смысле.
Он нахмурился.
— Я имею в виду мать. Мерл просто глупая девочка, я знаю.
— Видимо, вы глубоко разбираетесь в людях.
Он, кажется, был удивлен, — почти забыл стряхивать пепел с сигареты. Но не совсем. Во всяком случае, он аккуратно ронял его мимо пепельницы.
— Так что вы думаете о моей матери? — терпеливо спросил он.
— Старый боевой конь, — сказал я. — Золотое сердце, а золото зарыто глубоко и надежно.
— Но почему она хочет разыскать Линду? Этого я не знаю. Деньги на это тратит. Мать терпеть не может тратить деньги. Ей кажется, деньги — часть ее кожи. Зачем ей Линда?
— Да, господи, кто сказал, что ей нужна Линда?
— Ну, я вас так понял. И Мерл…
— Мерл просто романтическая фигура. Она это выдумала. Черт, да она сморкается в мужской носовой платок. В ваш, наверное.
Он нахмурился.
— Это глупо! Послушайте, Марлоу. Пожалуйста, будьте умницей, расскажите мне, о чем идет речь. Денег у меня немного, но если пара сотен…
— Должен вас разочаровать, — сказал я. — Кроме того, мне не следует разговаривать с вами. Такие инструкции.
— Да почему?
— Не спрашивайте меня о вещах, которых я не знаю. У меня нет для вас ответов. И не спрашивайте меня о вещах, которые я знаю, потому что я вам не отвечу. Откуда вы свалились? Неужели человек моей профессии станет отвечать на вопросы о своей работе каждому любопытному?
— Что-то, наверное, с погодой, — сказал он, — если человек вашей профессии отказывается от двухсот долларов.
И это меня не проняло. Я вынул его толстую коричневую спичку и стал ее рассматривать. На грани были нанесены узкие желтые полоски и белая надпись «Размонт. X. Ричардс З…» — дальше сгорело. Я сломал пополам спичку и бросил в корзину.
— Я люблю мою жену, — вдруг сказал он и показал мне полоску белых зубов. — Банально, но так оно и есть.
Он сжал челюсти и теперь говорил сквозь зубы.
— Она меня не любит. Не знаю даже, за что ей меня любить. Отношения между нами были натянутые. Она привыкла жить быстро. Ну, с нами ей было скучно. Мы не ссорились. Линда спокойная женщина. Но оттого, что она вышла за меня замуж, веселее ей не стало.
— Вы просто скромничаете, — сказал я.
Глаза его блеснули, но он сумел не сорваться.
— Нехорошо, Марлоу. Даже не смешно. Вы, похоже, порядочный человек. Я знаю, моя мать не выбросит две с половиной сотни просто для развлечения. Может быть, дело не в Линде. Может быть, это что-то другое. Может быть, — он остановился и проговорил очень медленно, глядя мне в глаза: — Может быть, это Морни.
— Может быть, — бодро сказал я.
Он взял перчатки, похлопал ими по столу, снова положил.
— Тут я действительно влип. Но я не думал, что она знает. Наверное, ей позвонил Морни. Он обещал не звонить.
Это было просто. А я спросил:
— Насколько далеко вы зашли с ним?
Это было не так уж просто. Он опять начал подозревать:
— Если б он ей звонил, то все рассказал бы. А она — вам, — неуверенно проговорил он.
— А может быть, это не Морни, — сказал я, и мне страшно захотелось пропустить стаканчик. — Может, кухарка забеременела от садовника. Но если это Морни, то сколько?
— Двенадцать тысяч, — сказал он, не глядя мне в глаза и краснея.
— Угрозы?
Он кивнул.
— Пошлите его подальше, — сказал я. — Что он за парень? Тертый?
Он опять поднял глаза, лицо решительное.
— Кажется, да. Видимо, все они такие. Приятный мужик по-своему, выпивоха. Только не думайте ничего такого. Линда просто работала там, как официанты или оркестр. А если вы ее ищете, то вам придется туго.
Я вежливо хмыкнул в ответ.
— Почему мне придется туго? Она же не зарыта на заднем дворе, я надеюсь.
Он вскочил с блеском ярости в глазах. Стоя перед столом, он сделал рукой вполне профессиональное движение правой рукой и выхватил небольшой автоматический пистолет с каштановой рукояткой. Калибр так примерно 25-й. И был он как родной брат того, что я видел в столе мисс Мерл Дэвис. Направленное на меня дуло выглядело, в общем, неприятно. Я не шевелился.
— Если кто-то попробует свалить Линду, сначала ему придется свалить меня, — жестко сказал он.
— Это будет нетрудно. Лучше достаньте пушку помощнее, если только вы не имеете в виду мух.
Он сунул пистолетик на место во внутренний карман, тяжело посмотрел мне в глаза, забрал перчатки и пошел к двери.
— Разговор с вами — пустая трата времени, — сказал он. — Просто корчите из себя мудреца.
— Подождите минутку, — сказал я. Поднялся и обошел стол. — Наверное, не стоит упоминать об этом разговоре при вашей матери, хотя бы ради девочки.
Он кивнул:
— Имея в виду количество информации, которую я получил, его вообще не стоит упоминать.
— Неужели так тяжело с этими двенадцатью тысячами, которые вы должны Морни?
Он опустил глаза, поднял, опять опустил.
— Всякий, кто одалживает двенадцать тысяч у Морни, должен быть крепче, чем я.
— Кстати, я даже не думаю, что вас беспокоит ваша жена. Я думаю, вы знаете, где она сейчас. Она от вас и не убегала. Она просто сбежала от вашей матери.
Он поднял глаза и молча натянул перчатку.
— Может быть, она пошла работать, чтобы поддержать вас, — сказал я.
Он посмотрел вниз, развернулся немного вправо, и кулак в перчатке описал напряженную дугу в направлении моей челюсти. Я отодвинулся, поймал его запястье и тихонько оттолкнул, налегая всем телом. Он отступил на шаг и стал тяжело дышать. Кисть у него была тонкая, мои пальцы обхватили ее целиком.
Мы стояли, глядя друг на друга. Он дышал, как пьяный, с открытым ртом и растянутыми губами, на щеках его горели ярко-красные пятна. Он попытался освободить руку, но я опять нажал, и ему пришлось сделать еще шаг назад. Его лицо было в нескольких дюймах от моего.
