Анри Шадрилье - Тайна Медонского леса
И де Марсиа, убаюкиваемый золотыми мечтами о 160 000 ежегодного дохода Армана д'Анжеля, засыпал действительно спокойно и просыпался веселым, с праздником на душе. Мы называем теперь этого человека его настоящим именем, потому что вымышленное имя Марсьяка уже не нужно читателю. Итак, де Марсиа жил припеваючи в Версале, терпеливо выжидая благоприятного момента для ускорения кончины старой баронессы.
Ловкая Сусанна скоро сумела добиться расположения доверчивой Лены. Молоденькая дочь баронессы была еще так неопытна, не знала зла, не подозревала даже об его существовании. У нее не было подруги, которой она могла бы поверять свои секреты, и потому Сусанна Мулен подвернулась очень кстати. Нередко заговаривала с ней маленькая Лена о молодом человеке, приятеле брата Армана.
Однажды у нее вырвалось даже признание:
– Знаете, его зовут у нас Николем, а ведь настоящее-то имя его – Фрике, он сам признался мне недавно. Буду его теперь называть в шутку дружком Фрике, – смеялась Лена. – Вам нравится это имя? Мне так оно ужасно нравится!
– Вам нравится, конечно, и тот, кто носит это имя, – улыбнулась Сусанна.
Лена вспыхнула и замолчала. Девушка не старалась, впрочем, скрыть своего расположения к нашему гамену.
Сама Сусанна чувствовала к нему какую-то невольную симпатию, тогда как должна была ненавидеть Фрике, как ненавидел его Марсиа.
Однако плутишка этот Фрике был, вероятно, очень хорош, если сумел понравиться в столь короткое время трем женщинам: маленькой Этиоле, хорошенькой Лене и наконец опытной, знавшей людей Сусанне.
Несмотря на свои дружеские чувства к юноше, Сусанна не скрыла, однако, от де Марсиа его настоящего имени. Но тот отнесся к известию этому очень равнодушно.
Сусанна объяснила это равнодушие по-своему: сообщенное ею известие было, конечно, слишком пустяшно, оно не стоило внимания. Звали этого молодого человека Николем или Фрике, как он сказал Елене, было, конечно, безразлично, так как он уже давно не показывался в Версале.
Несколько раз пробовала она заговаривать о мнимом Николе, спрашивала у Альфонса, не слыхал ли он чего-нибудь о молодом человеке, но на все свои расспросы получала всегда отрицательный ответ: де Марсиа ничего не знал, не слыхал об этом мальчишке, да к тому же и мало им интересовался.
В глубине души он действительно надеялся никогда больше не увидать своего юного противника; но ловкий неаполитанец горько ошибся в своих расчетах.
В одно прекрасное майское утро у знакомой нам садовой решетки маленького домика в Версале позвонил не кто иной, как сам Фрике. Фрике был впущен Домиником и свалился как снег на голову похоронившему его де Марсиа.
Чтобы иметь возможность извещать время от времени достойного Лефевра, Фрике заехал по дороге к своему новому приятелю, Жозефу Клапе. Предусмотрительный юноша научился многому за эти два года и действовал как опытный полководец. Состав армии его был следующий: легкая кавалерия – Жозеф Клапе, войско – Лефевр, резерв – Арман д'Анжель, сам же он – первая колонна, идущая в атаку, и в то же время главный предводитель.
Тревожно билось сердце бедняги, когда он отворил знакомую дверь и очутился опять в знакомой гостиной. Тут была и улыбающаяся, всегда любезная с ним Сусанна, и очаровательная голубоглазая Лена, миловидное личико которой так и сияло радостью и счастьем, был и сам Марсиа. Враг был взбешен, уничтожен, но старался сдержать душившую его злобу.
Сумел скрыть свое волнение и воскресший из мертвых Фрике.
Оставшись наедине со своим юным гостем, де Марсиа заметил ему притворно-любезным тоном:
– Очень не похвально с вашей стороны столько времени не давать о себе никакого известия.
– Но я полагал, что вы не желали меня видеть с того памятного вечера, в который… в который вы назначили мне свидание в письме, адресованном на имя Николя… Приняв ваше любезное приглашение, я, конечно, не мог бы вернуться из указанного вами места. Но из-за неверности адреса письмо это не попало в мои руки, и благодаря этой ошибке я имею удовольствие беседовать с вами, милостивый государь.
– О каком письме говорите вы? Я положительно не понимаю вас, так как не писал вам и никуда не приглашал вас, – удивился неаполитанец.
– Хорошо, предположим, что это просто ошибка, – согласился Фрике. – Но, помимо этого, нам надо еще, кажется, о многом переговорить с вами.
– Прошу извинить, что возвращаясь еще раз к странному, только что сообщенному вами обстоятельству, но считаю долгом заметить, что я ни в каком случае не мог бы вам писать на имя Николя, так как мне давно и доподлинно известно, что вас зовут Фрике. Эту маленькую подробность касательно вашей личности сообщила мне моя сестра, Лена, – как бы умышленно протянул де Марсиа.
– Ну, если уж пошло на откровенность, надо нам обоим сбросить маски, – поднялся с места Фрике.
– Между честными, порядочными людьми иначе и быть не может, – усмехнулся собеседник.
«Плут! каналья!.. – подумал гамен. – Ты принимаешь меня за такую же продувную бестию, каков ты сам… Ошибаешься, ошибаешься, приятель!»
Затем он продолжал уже вслух:
– Очень охотно признаю своим названное вами имя. Что ж, Фрике звучит недурно. Но дело в том, что настоящее мое имя Состен, и все должны бы были называть меня Состеном. Прозвище мое Фрике, так я и остаюсь для всех Фрике, а Состена-то давно выкинули из памяти. Не правда ли: Фрике гораздо благозвучнее Состена?
– Вполне согласен с вами. Имя это напоминает звук охотничьего рога.
– Серьезно?
– Положительно.
– А я так решительно не могу понять, что находите вы хорошего в своем псевдониме? – пожал плечами гамен.
– Моем псевдониме? – удивился де Марсиа.
– Ну, да! Что хорошего в этой овернской кличке Марсьяк?
– Крайне сожалею, что не имею возможности угодить вам, изменив свою фамилию согласно вашему усмотрению, но каждый должен поневоле мириться со своим именем.
– А между тем вы сами хотели, страстно хотели переменить свою фамилию. Вам так и мерещилась фамилия д'Анжель.
Де Марсиа отвечал с усмешкой:
– Вы человек неглупый и можете, я думаю, понять, что это афера слишком выгодная и заманчивая для того, чтобы какой-нибудь дурак отказался от нее.
– Но я, видите ли, ужасно люблю порядок и последовательность. Мне всегда хочется, чтобы каждый человек был на своем месте.
– Вполне разделяю ваш взгляд на вещи и сам нахожу, что ваше прямое, законное место – в семье д'Анжелей, рядом с Еленой. Послушайте, однако, – продолжал он, уже переменив тон. – Рука Елены и 25 000 франков годового дохода – миритесь вы на этом? Могу я купить этой ценой ваше молчание?
– Молчание? Вы хотите, вероятно, сказать сообщничество?
