Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
Миссис Каролина обратила на Маркуса и Кэмпиона спокойный, почти безмятежный взгляд.
— Попрошу вас обоих взять с собой Джойс и отправиться в малую гостиную. Подождите нас там. Джойс, голубушка, попроси Элис накрыть стол на еще одну персону. Она видела, как уходил мистер Фезерстоун, но наверняка не подозревает, что кузен Джордж остается ужинать.
— И пусть готовит мне комнату! — распорядился кузен Джордж. — Я поселюсь в спальне Эндрю. Уж этот проходимец точно умел жить в свое удовольствие. Пусть разведут огонь и поставят на каминную полку бутылочку виски. Больше мне ничего не надо. Ну, проваливайте, я хочу поговорить с родственничками!
Несмотря на хрупкие нервы, тетя Китти все это время храбро держала себя в руках, но тут не выдержала и, словно маленький перепуганный кролик, выскочила на середину комнаты.
— Зло! Нечистый дух поселился в этом доме! Очередное исчадие ада явилось нас истязать! Да! Да! Да!
Каждое из этих восклицаний было громче и пронзительней предыдущих. Старушка закачалась, рухнула на пол и засучила ногами, как сумасшедшая. Зрелище было неприятное и даже пугающее.
Ухмылка впервые за все это время сползла с лица Джорджа. Он брезгливо подтянул ноги и на всякий случай спрятал сифон и бутылку под мышкой. Затем встал и направился к выходу.
— Нет, я на это смотреть не желаю. Посижу в библиотеке, пока вы не успокоитесь и не захотите меня выслушать, как взрослые люди. Ужин пусть подают прямо на письменный стол дяди Джона. И запомните: отныне это моя комната. Я теперь хозяин дома.
Мистер Кэмпион открыл дверь, затем наклонился к кузену Джорджу и зашептал ему на ухо:
— Когда войдете в библиотеку, поднимите шторы. На окне вам оставили послание.
Джордж удивленно выпучил глаза, но Кэмпион больше не сказал ни слова, и незваный гость, спотыкаясь, вышел в коридор.
Глава 20
Исчадие ада
— Если бы не старый Гаррисон Грегори, черт его дери, я бы ушел спать в клуб, — сказал дядя Уильям.
Он мерил шагами малую гостиную, сцепив за спиной пухлые руки. Его короткие седые волосы торчали дыбом, усы щетинились.
Остальные присутствующие тоже не сидели. Мистер Кэмпион стоял прислонившись к каминной полке; при этом у него было такое отсутствующее лицо, что он казался скорее восковой статуей, нежели живым человеком. Маркус, уткнувшись подбородком в грудь и спрятав руки в карманы, замер у дальнего окна. Люстра без абажуров, с плафонами в виде направленных вверх кувшинок, заполняла комнату ярким беспощадным светом, и во всем доме стояла тяжелая, почти невыносимая атмосфера. Дверь была закрыта, однако время от времени дом оглашали пьяные вопли: кузен Джордж, заливая священный стол покойного главы колледжа Святого Игнатия виски и содовой, требовал принести ему то одно, то другое.
Он настоял на том, чтобы дверь в библиотеку не закрывали, и теперь бросал обидные замечания вслед тем, кто осмеливался показаться ему на глаза и пройти мимо — к лестнице или к входной двери.
Тихий старинный особняк кипел. Традиции, бережно хранимые здесь на протяжении пятидесяти лет, были грубо сметены в сторону, устои подорваны, и, казалось, сама мебель стонет и воет от столь кощунственного поведения нового хозяина.
Дядя Уильям, получив самый страшный удар судьбы под конец и без того тяжкого испытания, был вне себя. Случись в стране революция, он бы не переживал ее так глубоко и болезненно, как то, что происходило сейчас в его доме.
Ужин обернулся фиаско. Тетя Китти осталась в своей комнате, где Джойс до сих пор пыталась уложить ее в постель. Кузен Джордж, к счастью, предпочел не выходить из библиотеки, и ужин ему подали туда же (потом еще добрых полчаса из комнаты летели его громкие оскорбления в адрес кухарки). Миссис Каролина тоже не пришла, и это стало самым сильным потрясением для домочадцев. Миссис Фарадей сидела во главе стола с тех пор, как в 1896 году похоронили ее мужа, и лишь во время тяжелых болезней иногда оставалась в своей комнате.
Дядя Уильям вновь взорвался:
— Я не понимаю эту женщину! Если она не хочет вышвырнуть его из дома, почему не разрешает нам обратиться в полицию? Этот тип выдумал какую-то грязную историю, а она приняла ее всерьез… Как будто в самом деле поверила, ей-богу!
Маркус пожал плечами.
— Негодяю удалось ее убедить.
Дядя Уильям остановился как вкопанный и вытаращил глаза — казалось, они вот-вот вылезут у него из орбит.
— Уж не хотите ли вы сказать?.. — начал он и умолк, затем обратился к Кэмпиону: — И вы тоже думаете, будто Джорджу что-то известно? Силы небесные, вы и впрямь решили, что кто-то в этом доме — кто-то из нас — прикончил старика Эндрю — и Джулию?! После всего, что было сказано на слушании?! — Он резко опустился на стул. — Господь всемогущий!
Маркус выпрямился и тоже беспокойно зашагал по комнате.
— Я считаю, миссис Фарадей просто обязана послать за полицией. Очень жаль, что она решила этого не делать. Странно это.
— Мать уже стара, — сказал дядя Уильям, вскакивая на ноги. — Мне кажется, здесь я должен взять дело в свои руки и пойти в полицию — да, я готов отплатить им добром за причиненное мне зло! Пусть им будет стыдно. Говорю вам, Джордж — негодяй и мерзавец! — завопил он высоким голосом. — Явился в дом, где царит траур, и ведет себя как… пьяный анархист! Кидается на людей с кулаками! — Он потер ушибленную щеку. — Я бы выпорол его розгами, будь на то моя воля, — и плевать, что возраст уже не позволяет. Да, я пойду в полицию. Фарадей, не Фарадей — пусть бросят его за решетку, — мстительно добавил он. — Ну все, решено. Я иду!
— Нет, — пробормотал мистер Кэмпион.
Дядя Уильям злобно вытаращился на него.
— Что вы сказали, сэр?!
— Нет, не ходите в полицию. Нам еще надо разгадать эту загадку. Пусть Джордж до поры до времени побудет здесь.
Дядя Уильям вновь плюхнулся на стул.
— Валяйте, травите меня… — обреченно проговорил он. — Все меня травят. Так, а это еще как понимать?
Из библиотеки стали раздаваться громкие вопли. Маркус поспешил к двери, распахнул ее, и в комнату тут же влетела красная Джойс. В коридоре гремел пьяный и невероятно грубый голос дяди Джорджа:
— Не будь такой недотрогой! Дай на тебя посмотреть, малышка! Эх, жаль, я не могу встать. Только на тебя и можно смотреть в этом… мавзолее!
Это стало последней каплей для бедного Маркуса, чьи утонченность и чопорность, бережно взращиваемые на протяжении тридцати лет, в считаные дни испарились без следа. Он стиснул кулаки, надулся и побагровел. В этот миг Джойс успела вскинуть руку и положить ладонь ему на лицо, чем слегка охладила его пыл, а Кэмпиону дала время промчаться через комнату и втащить Маркуса обратно.
