Джеймс Чейз - Что лучше денег?
— И что я получу за эти деньги?
— Пистолет и пленку, как договаривались.
— Значит, вы отдаете мне пленку с записью, которая была сделана в вашем кабинете, когда я признался, что связан с убийством охранника в студии «Пасифик»?
— А что же еще? Именно ее ты и получишь.
— А как насчет гарантии, что вы не станете больше меня шантажировать?
Казалось, он вот-вот на меня набросится.
— Не распускай язык, молокосос! — прорычал он. — Считай, что ты чертовски легко отделался. Я мог бы потребовать и все тридцать. Чтобы избавиться от пятнадцати лет тюрьмы, двадцать тысяч не цена!
— Ждите меня через час, — сказал я.
Подхватив свой портфель, я вышел из бара, сел в автомобиль и поехал обратно в Холланд-Сити.
Я вернулся в контору в обеденный перерыв. Клары уже не было, а Тед Уэстон как раз собрался уходить.
— Вы со мной, мистер Холлидей? — спросил он, когда я вошел в кабинет. Обычно мы обедали вместе.
— Нет. Я уже обедал. Мне надо кое-что сделать, потом я опять отлучусь. Ты ступай.
Когда он ушел, я открыл портфель и вытащил оттуда пару пустых коробок из-под сигар и какую-то свернутую газету. Я выбросил все это в мусорную корзинку и убрал потфель. Затем сел и зажег сигарету, заметив с некоторым удивлением, что руки у меня совершенно не дрожат.
Я думал о Киэри, который ждет меня в «Тэвенерс-Армс». Ничего, пусть помурыжится. Он устроил мне хорошенькие полчаса перед тем, как начал шантажировать, теперь моя очередь. Я был твердо уверен, что прищемлю ему хвост. Это будет как блеф в покере. Обоим нам было что терять, но я уже свыкся с мыслью, что могу потерять все, а он еще нет.
В полвторого я отправился в «Тэвенерс-Армс».
Он сидел на прежнем месте. Его мясистое лицо взмокло от пота, мерзкие маленькие глазки источали злобу. Я подумал с удовлетворением, что заставил его попсиховать ничуть не меньше, чем он меня в своем кабинетишке.
Когда он увидел, что я пришел с пустыми руками, лицо его побагровело от ярости.
В баре уже набралось с дюжину посетителей, но возле его столика никто не сидел. Он смотрел, как я шел к нему через бар: глаза у него горели, тонкий рот дергался.
Я придвинул стул и сел за его столик.
— Деньги где? — спросил он низким скрипучим голосом.
— Я передумал. Вы не получите от меня ни цента. Теперь можете меня арестовать.
Лицо у него еще больше побагровело, толстые красные руки сжались в кулаки.
— Ну, погоди же, прохвост! Ты мне за это поплатишься! — прохрипел он. — Будь я проклят, если не упеку тебя на пятнадцать лет!
— Вы получите не меньше, — сказал я, глядя на него в упор. — За шантаж дают столько же, сколько и за соучастие в убийстве.
— Да ну! Кому ты мозги вкручиваешь? Уж как-нибудь мне скорее поверят, чем тебе. — Он смотрел на меня так, словно бы собирался пустить в ход кулаки. — Не бери меня на пушку, подонок! Или ты заплатишь, или отправишься в тюрьму.
— А я еще удивлялся, почему за тридцать пять лет вы дослужились только до инспектора, — сказал я. — Теперь-то мне понятно. Вы просто туполобый безмозглый баран. Уж кому-кому, но только не вам пытаться кого-нибудь шантажировать. И я скажу вам, почему. Я сделал вам свое заявление еще до того, как вы оставили службу. Дежуривший сержант подтвердит, что я вошел в ваш кабинет в четверть пятого и вышел оттуда раньше, чем вы. Спрашивается, для чего еще я приходил к вам, если не сделать заявление? Почему же вы не арестовали меня? Почему вы не передали мое заявление своему преемнику перед тем, как уйти? И что вы делаете здесь, в Холланд-Сити, о чем разговариваете со мной? — Я кивнул в сторону бармена. — Он засвидетельствует, что мы здесь встречались и вели разговор. Сопоставьте все эти факты, прибавьте то, что я сейчас вам скажу, и еще раз сопоставьте. Не думайте, что только у вас есть пленка. Помните, у меня с собой был портфель? Помните, я поставил его между нами, когда мы разговаривали? Помните, что мы говорили? В портфеле был магнитофон. У меня есть отличная запись нашего разговора. И магнитофон, и пленку я тут же сдал на хранение в свой банк. Когда эту пленку прослушают в суде, вы пойдете в тюрьму вместе со мной. Вы лишитесь своей пенсии и получите пятнадцать лет. Пытаясь шантажировать меня, вы не учли одного — в отличие от Римы Маршалл вам было что терять. Шантажист, чтобы добиться своей цели, не должен иметь уязвимых мест, а вы имеете!
С лицом, взмокшим от пота, он прохрипел:
— Ты врешь! Не было у тебя в портфеле никакого магнитофона! Все это блеф!
Я встал.
— Возможно, вы правы, но у вас нет уверенности. Попробуйте меня арестовать, и тогда посмотрим, что из этого выйдет. Вы лишитесь пенсии и получите пятнадцать лет. Так что сами решайте. Если думаете, что я блефую, давайте откроем карты. Если меня арестуют, через день-другой вы тоже окажетесь за решеткой, это я вам гарантирую. Я оставил в банке распоряжение, чтобы пленку в случае моего ареста передали окружному прокурору Лос-Анджелеса вместе с моим заявлением о вашей попытке шантажировать меня. Я готов открыть свои карты, жулик вы несчастный! Давайте посмотрим, у кого они сильнее!
Я вышел из бара и направился через двор к своему автомобилю. С безоблачного неба ярко светило солнце. Я вырулил на шоссе и погнал назад в Холланд-Сити, где меня ждали Сарита и мост.
