Джеймс Чейз - Что лучше денег?
— Она ничего не знает.
— А когда узнает, не очень обрадуется, а?
Я нетерпеливо заерзал на стуле. Меня бесила его садистская ухмылка.
— Не пойму, вам-то какое до этого дело?
Он наклонился над столом, повертел в руках пистолет и положил его на место.
— Что будет с мостом, когда вас посадят?
— Возьмут другого на мое место. — Я чувствовал какое-то холодное оцепенение. — Замена всегда найдется.
— Уж это точно. — Киэри грузно передвинулся в своем кресле. — Вот и мое место сегодня вечером займет другой человек. Я еще до дому не успею доехать, как здешние умники начисто забудут, что я вообще когда-нибудь существовал. Как ваша жена будет обходиться без вас?
— Вам-то что за печаль? Я признаю себя виновным и готов нести ответственность. Давайте ближе к делу.
Он закрыл лежавшую перед ним папку и положил ее на место в ящик стола. Затем взглянул на часы и поднялся на ноги.
— Посидите здесь пять минут, мистер Холлидей. — Он взял пистолет и пленку, выбрался из-за стола и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Я сидел и ждал.
Пятнадцать лет! Я думал о Сарите и клял себя за то, что не сказал ей правду. Это были самые мрачные, самые томительные полчаса в моей жизни.
Часы на стене показывали полшестого, когда дверь отворилась и вошел Киэри. Он курил сигару и ухмылялся. Закрыв за собой дверь, он протиснулся мимо меня к своему столу и сел в кресло.
— Пришлось поволноваться, мистер Холлидей? — спросил он. — В мыслях уже за решеткой, а?
Я промолчал.
— Я прощался с ребятами, — продолжал Киэри. — В пять часов сдал свою бляху и теперь уже официально числюсь на пенсии. Ваше дело должно быть передано инспектору Карноу, другого такого сукина сына во всей полиции не сыщешь. — Он вытащил из кармана пленку. — Услышав вот это, он запрыгает от радости. — Маленькие цепкие глазки ощупывали мое лицо. — Но мы с вами могли бы все устроить таким образом, что он ничего не услышит.
Я остолбенело уставился на него.
— Что вы имеете в виду?
— Мы могли бы договориться, мистер Холлидей, — сказал он, нагло ухмыляясь. — В конце концов, что лучше денег? Я мог бы продать вам эту пленку, если бы вы пожелали купить ее. Тогда вы развязались бы с этим делом. Вы смогли бы возвратиться к своей жене и к своему мосту, и вам не надо было бы ни о чем беспокоиться.
Что лучше денег?
Он произнес те самые слова, которые я слышал однажды от Римы. Значит, дело шло к тому же. Я с трудом подавил в себе желание врезать ему по наглой роже. Вместо этого я спросил:
— Сколько?
Он осклабился.
— Она требовала с вас тридцать тысяч, верно? Ну а мне хватит двадцати.
Я взглянул на него в упор.
— А потом сколько?
— Мне хватит двадцати тысяч. За это вы получите пистолет и пленку. Условия божеские, а?
— Пожалуй, — сказал я. — До тех пор, пока не кончатся эти двадцать тысяч, и тогда вы вспомните обо мне и придется сетовать на невзгоды, так всегда бывает.
— Дело ваше, приятель. Если боитесь риска, у вас есть выбор. Никто не мешает вам отбыть свой срок.
Я чуть-чуть подумал, потом пожал плечами.
— Ладно, согласен.
— Вот и хорошо, сразу видно умного человека, — сказал Киэри. — Мне нужны наличные. Я получаю деньги, вы получаете пистолет и пленку. Сколько вам понадобится времени, чтобы приготовить деньги?
— До послезавтра. Мне придется продать облигации. Приходите ко мне в контору в четверг утром, деньги будут готовы.
Он покачал головой и подмигнул мне.
— Никакой конторы, приятель. Я позвоню вам утром в четверг и скажу, где мы встретимся.
— Хорошо.
Я встал и вышел из комнаты, не взглянув на него. Пришлось поторопиться, чтобы успеть на шестичасовой поезд в Холланд-Сити. Я сидел и напряженно думал, глядя в окно, Рима поставила меня в безвыходное положение, потому что ей нечего было терять. Она была готова на все ради денег, и она пошла бы в тюрьму вместе со мной, если бы я не откупился, но эта попытка шантажа со стороны Киэри — совсем другое дело. Ему-то есть что терять. Мне придется действовать с оглядкой, но я был уверен, что сумею его перехитрить. В любом случае я не собирался платить ему ни цента. Лучше уж смириться с тем, что меня ждет, чем всю жизнь подвергаться шантажу со стороны этого жирного полицейского хапуги.
Утром в четверг я сказал Кларе, что мне должен позвонить инспектор Киэри.
— Прошу вас не соединять меня с ним. Скажите, что меня нет, и вы не знаете, когда я вернусь. Спросите, не хочет ли он передать мне что-нибудь.
В начале двенадцатого Клара доложила о звонке Киэри.
— Он сказал, что будет ждать вас в час в гостинице «Тэвенерс-Армс».
Так назывался придорожный бар в нескольких милях от Холланд-Сити. Я подъехал туда чуть раньше часа и вошел в бар, держа в руке объемистый портфель.
Киэри сидел за угловым столиком, на котором стояла двойная порция виски с содовой. Кроме него, там было всего двое посетителей, которые сидели в другом углу.
Пока я шел к его столику, он не спускал глаз с портфеля.
— Здорово, приятель! — сказал он. — Присаживайтесь. Чем будете травиться?
— Ничем, — ответил я, усаживаясь на скамью рядом с ним. Портфель я поставил между нами.
— Я вижу, деньги принесли?
— Не принес, — сказал я.
Ухмылка исчезла с его лица, глаза сразу сделались холодными, как мрамор.
— То есть как не принес? — зарычал он. — Ты что, в тюрьму захотел, щенок?
— Облигации были проданы только сегодня утром, я просто не успел получить деньги. Можете прямо сейчас поехать со мной и посмотреть, как отсчитывают деньги, а потом получить их.
— Какого еще черта? Надуть меня пытаешься? — прошипел он, приблизив ко мне побагровевшее лицо. — Попробуй только что-нибудь выкинуть! Глазом не успеешь моргнуть, как очутишься за решеткой, так что и жена не узнает, куда тебя укатали!
— Это долгая песня, инспектор, пересчитывать двадцать тысяч долларов, — сказал я сдержанным тоном. — Я думал, вы захотите, чтобы это сделал для вас кассир, но если вам нравится считать самому, я поеду сейчас в банк, получу деньги и привезу их сюда. Я вовсе не собираюсь вас обманывать.
Он бросил на меня злобный подозрительный взгляд.
— Я еще не совсем спятил, чтобы ехать с тобой в банк. Получишь деньги в купюрах по двадцать долларов. Я их пересчитаю. Ну-ка, давай, одна нога здесь, другая там.
— И что я получу за эти деньги?
— Пистолет и пленку, как договаривались.
— Значит, вы отдаете мне пленку с записью, которая была сделана в вашем кабинете, когда я признался, что связан с убийством охранника в студии «Пасифик»?
