Рекс Стаут - Черная гора (сборник)
Он пожал плечами, как какой-нибудь француз, во всяком случае, не как американец.
– Из унаследованных от отца миллионов Берил не оставила мне ничего. Ни цента. Ни су. Все отошло к ее мужу Теодору Хаку с условием входить в мои нужды. Совсем как было записано в завещании отца. Я же говорю, что сестра от рождения знала, как себя вести. Я поговорил с Хаком и предложил сразу выделить мне кругленькую сумму, скажем миллион или полмиллиона. Так ему же будет проще. Однако он держался иного мнения. Заявил, что прекрасно знает, чего хотела Берил, и пообещал исполнить ее волю. Высылать ту же сумму, которую Берил выделяла мне последние два года, – тысячу долларов в месяц. Увы, я не сделал того, что был должен.
Он явно напрашивался на вопрос, и Вульф пошел у него на поводу:
– И что же вы должны были сделать?
– Мне следовало его убить. Представляете, сидит передо мной в инвалидном кресле – у него с артериями беда, ходить не может, – сидит в отцовском доме, хозяин всему, и заявляет, что будет присылать мне по тысяче долларов в месяц из того состояния, что сколотил мой отец. По сути, это было приглашение к убийству. Если бы я его убил, не забыв о мерах предосторожности, то получил бы по завещанию Берил содержание до конца своих дней – где-то сорок тысяч долларов в год. Подобная мысль меня посещала, но строить хитроумные планы я не умею. И хоть прилично вести себя я не обучен, но на инстинкт самосохранения не жалуюсь.
Наш гость пошевелил ручкой.
– Он-то и привел меня сюда, этот самый инстинкт. Если по какой-то причине эта тварь, мой зять, этот колясочник Теодор Хак, однажды лишит меня содержания, я умру с голоду. Я не способен никого содержать, даже себя – особенно себя. Поэтому, получив в Париже предостережение об опасности, я тут же прилетел в Нью-Йорк. Мой зять приютил меня – разрешил остановиться в отцовском доме. Чертовски великодушно с его стороны! И вот я торчу здесь почти уже две недели. Я в тупике и потому решил обратиться к вам. Имеется трое…
Он резко замолчал, вперил в меня живые серые глазенки, потом перевел взгляд на Вульфа и произнес:
– То, что я вам расскажу, строго конфиденциально.
– Как и все, о чем, как правило, говорят в этом кабинете. Решение за вами, сэр.
– Ну… – Он передернул плечами и поджал губы, отчего его крошечный ротик стал еще меньше. – Я считаю, что полученное мной предупреждение имеет под собой реальную почву. Помимо поварихи и служанок в особняке постоянно присутствуют три женщины: вдовая домоправительница миссис Кэсси О’Ши, сиделка мисс Сильвия Мэрси и так называемая секретарша мисс Дороти Рифф. Они все подбивают к моему зятю клинья. И мне кажется, одной из них удалось добиться значительных успехов. Но которой – не знаю. Выяснить это мне не удалось. Я уже давно подобрал ключик к слабому полу, но в данном случае не могу им воспользоваться и потому не знаю, чт́о делать. Мне нужно как можно быстрее выяснить, кто именно из этих трех особ вскружил голову моему зятю.
– Чтобы вы могли вмешаться и пустить в ход свой ключик? – фыркнул Вульф.
– Боже милосердный, конечно нет! – возмутился Льювент, услышав предположение босса. – Зачем, черт подери, мне такая обуза? Если я обзаведусь еще одной любовницей, свободного времени у меня останется с гулькин нос. Кроме того, мне бы хотелось вернуться в Европу до праздников. На самом деле я просто надеюсь привлечь эту женщину на свою сторону, заручиться ее дружбой и расположением. Я желаю быть совершенно уверенным в ее симпатии ко мне, когда она потащит Хака под венец. Если речь идет о мисс Мэрси или мисс Рифф, мне понадобится три недели, если о миссис О’Ши – месяц. Повторяю, речь идет не о грязных семейных дрязгах, а о законном расследовании. Я прав?
– Пожалуй, да, – уступил Вульф, – но ваша затея безумна.
– Отнюдь. Я человек практичный и разумный. Мой доход до конца дней целиком зависит от расположения зятя. Предположим, он женится, причем на особе значительно моложе его. Спрашивается, долго ли после этого я буду пользоваться его добротой? Ведь он выплачивает мне немалое содержание – двенадцать тысяч долларов, из года в год… А что, если его новая жена воспротивится такой щедрости?
– Что конкретно вы от меня хотите? – проворчал Вульф.
– Чтобы вы как можно быстрее выяснили, кто именно из этих трех дамочек вот-вот поймает моего зятька на крючок. – Льювент ткнул пальцем в тоненькую пачку долларов, которую положил Вульфу на стол. – Эта тысяча предназначается вам, вне зависимости от исхода дела. Однако она должна покрыть все расходы – большего я позволить себе не могу. Вам может показаться, что игра не стоит свеч, но ведь от вас лично расследование не потребует траты времени и сил. Вы никогда не выходите из дому по делам, а потому им займется мистер Гудвин, который у вас на жалованье. Что до расходов, то они будут смехотворными. Всего-то и потребуется – оплатить такси отсюда до дома моего отца на Шестьдесят шестой улице, который теперь принадлежит Теодору Хаку. Мне кое-что известно о послужном списке и талантах Гудвина. Вполне может статься, что ему хватит одной поездки в день туда и обратно… Конечно, он будет нуждаться в ваших наставлениях. Гудвин может отправиться со мной прямо сейчас.
Я не стал посылать гостю воздушных поцелуев. Можете беззастенчиво хвалить меня в глаза, осыпать комплиментами. Я парень крепкий, выдержу. И надеюсь, я достаточно хорошо воспитан, чтобы не забыть о свидании, которое назначил на выходные.
С лица Вульфа исчезла недовольная гримаса. Теперь он лишь слегка хмурился.
– Вы сказали, что получили предупреждение. От кого?
– От Пола Тейера, племянника Хака. Дядюшка пригрел его у себя. Толку от Пола никакого, совсем как от меня. Он композитор, сочиняет музыку, которую никто не желает слушать. Надеется, что Хак кое-что завещает ему из состояния моего отца, потому-то он всполошился и написал мне.
– Что именно его встревожило?
– Кое-какие мелочи и одна очень серьезная деталь. В особняк явился с бархатными футлярами человек из ювелирного магазина «Тиффани» и провел с Хаком в кабинете почти час. Это может означать только одно: Хак решил преподнести одной из трех вертихвосток очень дорогой подарок.
– Почему одной из трех? Есть же и другие женщины.
– В случае с Хаком этот вариант отпадает, – покачал головой Льювент. – Он прикован к инвалидному креслу, ходить не может. После смерти моей сестры всего два-три раза выбирался за пределы особняка. Дамы к нему в гости не ездят. Остается только предположить, что его заворожила одна из этих трех сирен. Вы спросите, почему мы с Полом сами не можем выяснить, кто эта охотница за состоянием? На самом деле не так-то это просто. Еду Хаку подают либо в спальню, либо в кабинет. Мы его практически не видим. Конечно, Пол пытался что-нибудь выспросить у женщин. Да и я не сидел сложа руки. Но сами понимаете, дело это тонкое и очень деликатное.
