Эрл Гарднер - Собака, которая выла
Перри Мейсон посмотрел на часы и улыбнулся.
— Спуститесь и купите парочку номеров, — попросил он. Затем оглянулся на Бесси Форбс и кивнул ей:
— Мне жаль, миссис Форбс, что вам выпало такое тяжелое испытание, но думаю, скоро ему придет конец.
Она с удивлением на него посмотрела.
— Откровенно говоря, — сказала она, — сегодня днем я нечаянно услышала разговор о том, что процесс оборачивается сильно против меня.
Помощник шерифа, надзирающий за подсудимой, подался чуть-чуть вперед, чтобы быть с нею рядом. Клод Драмм, выкурив в коридоре сигарету, прошествовал назад в зал суда; к нему полностью вернулось ощущение собственной значительности. С элегантной сноровкой и миной горделивого превосходства он широким шагом направился к судебному адвокату, этому бедолаге, который вынужден зарабатывать на жизнь, подвизаясь в суде, вместо того чтобы лелеять свое достоинство на ежемесячном жалованье, поступающем в виде чеков с той автоматической точностью, с какой правительственные чиновники расходуют деньги налогоплательщиков.
Фрэнк Эверли ворвался в зал с двумя газетами. Глаза у него округлились, рот тоже.
— Нашли тела! — закричал он, устремляясь к Перри Мейсону.
Перри Мейсон взял газету и развернул ее таким образом, чтобы перед ошарашенным взором Клода Драмма предстали кричащие заголовки.
«Особняк миллионера — питомник убийств» — шло огромными буквами через всю первую полосу, а ниже шрифтом помельче: «Тела Картрайта с женой обнаружены под полом в гараже Форбса».
Клод Драмм сел как громом сраженный, глаза у него вылезли из орбит. Судебный пристав влетел в зал с газетой в руках и протрусил в судейскую. Затем появился кто-то из публики с открытой газетой; человек возбужденно лопотал, через секунду вокруг него образовалось кольцо слушателей, внимающих затаив дыхание.
Клод Драмм резким движением протянул руку.
— Можно попросить газету? — отрывисто проговорил он.
— Окажите милость, — ответил Перри Мейсон, вручая ему второй экземпляр.
Тельма Бентон быстрым шагом подошла к Клоду Драмму.
— Можно вас на минутку, — попросила она.
Проглядев сообщение, Перри Мейсон передал газету Фрэнку Эверли со словами:
— Прочитайте-ка, Фрэд. «Кроникл», похоже, раскопала настоящую сенсацию.
— Но почему полиция ничего об этом не знала?
— Вероятно, газетчики договорились с приятелями из уголовного отдела, и те попридержали новость до выхода экстренного выпуска. Если б о находке прослышали в общем отделе главного управления, новость тут же попала бы во все городские газеты.
Перри Мейсон поглядел на часы, встал, потянулся, зевнул и лениво двинулся в кабинет судьи Маркхема.
Судья сидел за столом, читая газету с удивленным и обескураженным выражением.
— Не хотелось бы вам докучать, судья, — обратился к нему Перри Мейсон, — но, по-моему, время перерыва истекло. Мне крайне необходимо завершить допрос свидетельницы до конца сегодняшнего заседания. И вообще, я полагаю, что сегодня мы, вполне вероятно, подведем черту под этим делом.
Судья Маркхем проницательно посмотрел на Перри Мейсона, глаза у него заблестели.
— Хотел бы я знать, — произнес он, — чего ради… — и замолчал.
— Да? — спросил Перри Мейсон.
— Да, — сухо отозвался судья Маркхем.
— Так что бы вы хотели знать, судья?
Судья Маркхем нахмурился и ответил:
— Не уверен, пристало ли мне это обсуждать, но хотелось бы знать, чем вызвана ваша весьма необычная просьба о том, чтобы завершить перекрестный допрос свидетельницы именно сегодня.
Перри Мейсон пожал плечами и ничего не сказал.
— Среди судебных адвокатов вы либо самый беспримерно удачливый, — продолжал судья Маркхем, — либо самый проницательный и ловкий.
Перри Мейсон не дал на вопрос прямого ответа, но заметил:
— Я всегда считал, что судебный процесс подобен айсбергу: невооруженный глаз воспринимает лишь малую его часть, основная же масса находится под водой.
Судья Маркхем встал.
— Что ж, адвокат, — произнес он, — как бы там ни было, вы имеете право продолжить допрос.
Перри Мейсон вернулся в зал. Следом за ним появился из своего кабинета и судья Маркхем. Пристав как безумный стучал жезлом, призывая к порядку, но прошло несколько секунд, прежде чем призыв возымел действие. Зал суда гудел как улей, все суетились, переговаривались, обменивались возбужденными замечаниями.
Наконец порядок был восстановлен. Присяжные заняли свои места. Перри Мейсон опустился в кресло. Судя по всему, потрясающие события последних минут совершенно его не затронули.
— Тельма Бентон вызывается для продолжения перекрестного допроса, — объявил судья Маркхем.
Поднялся Клод Драмм.
— Ваша честь, — обратился он к судье, — события приняли неожиданный и крайне поразительный оборот. Я знаю, что ввиду известных обстоятельств ваша честь не потребует от меня пересказа этих событий, по крайней мере перед присяжными. Но я чувствую, что мое присутствие как слуги государства и представителя прокуратуры, знакомого с фактической стороной данного дела, настоятельно требуется в другом месте. Поэтому я прошу возобновить слушание завтра утром.
Судья Маркхем взглянул поверх очков на Перри Мейсона.
— Защита не возражает? — спросил он.
— Возражает, — заявил Мейсон, вставая. — Интересы моей подзащитной требуют, чтобы перекрестный допрос данной свидетельницы был завершен на этом заседании. Я упоминал об этом до начала допроса, и тут с обвинением была достигнута специальная договоренность.
— Совершенно верно, — сказал судья Маркхем. — Ходатайство о переносе слушания отклонено.
— Но ваша честь должны понимать… — воскликнул Клод Драмм.
— Вопрос исчерпан, адвокат, — заявил судья Маркхем. — Предложение о переносе слушания отклонено. Приступайте, мистер Мейсон.
Перри Мейсон посмотрел на Тельму Бентон долгим и твердым обвиняющим взглядом. Она опустила глаза и нервно поежилась. Лицо у нее было такое же белое, как белая стена за спиной.
— Итак, — начал Перри Мейсон размеренным тоном, — если я верно понял ваши показания, Паула Картрайт покинула особняк на Милпас-драйв, уехав в такси утром 17 октября.
— Правильно, — сказала она.
— Вы видели, как она уезжала?
— Да, — ответила она тихим голосом.
— Следует ли нам понимать, — Перри Мейсон повысил голос, — что вы видели Паулу Картрайт живой утром 17 октября сего года?
Свидетельница нерешительно прикусила губу.
— Прошу зафиксировать в протоколе, — учтиво попросил Перри Мейсон, — что свидетельница колеблется.
