Уилки Коллинз - Лунный камень
Твердо убѣжденный, что приставъ попусту тратитъ свои слова съ мистрисъ Іолландъ, я не менѣе того наслаждался ихъ бесѣдой, какъ драматическимъ представленіемъ.
Великій Коффъ выказалъ при этомъ случаѣ необыкновенное терпѣніе; онъ всячески пыталъ свое счастіе, пуская зарядъ за зарядомъ, въ надеждѣ, не попадетъ ли хоть одинъ изъ нихъ въ цѣль. Однако, какъ онъ на ухитрялся, дѣло Розанны отъ этого не пострадало, а выиграло, даромъ что мистрисъ Іолландъ болтала безъ малѣйшей осторожности. Наконецъ, когда, взглянувъ на часы, мы встали, чтобы проститься съ доброю хозяйкой, мистеръ Коффъ нанесъ послѣдній, рѣшительный ударъ.
— Теперь пора пожелать вамъ спокойной ночи, сударыня, сказалъ приставъ. — Но мнѣ хотѣлось бы увѣрить васъ напрощаньи, что въ вашемъ покорномъ слугѣ вы видите искренняго доброжелателя Розанны Сперманъ. Къ сожалѣнію, должно сознаться, что ей никогда не повезетъ въ этомъ домѣ; и потому лучше было бы, еслибъ они вовсе его оставила.
— Благослови васъ Богъ! воскликнула мистрисъ Іолландъ:- вѣдь она и впрямь собирается его оставить. (Замѣтьте, что я перевожу слова мистрисъ Iолландъ съ йоркширскаго нарѣчія на чистый англійскій языкъ. Ужь если самъ велемудрый Коффъ въ разговорѣ съ ней прибѣгалъ иногда къ моимъ объясненіямъ, то посудите, какую работу задалъ бы я вамъ, читатель, еслибы привелъ ея слова на мѣстномъ нарѣчіи!)
Розанна Сперманъ собирается уходить отъ насъ; Услышавъ это, я навострилъ уши. Что ни говорите, а мнѣ казалось весьма страннымъ, что рѣшаясь за подобный поступокъ, она не предупредила о немъ ни меня, ни миледи. Вотъ окказія, подумалъ я, видно и въ самомъ дѣлѣ послѣдній выстрѣлъ пристава мѣтко попалъ въ цѣль! Я снова началъ размышлять о томъ, дѣйствительно ли мое участіе въ розыскахъ было такъ безвредно, какъ мнѣ казалось. Должность пристава, бытъ-можетъ, обязывала его мистифировать честную женщину, опутывая ее непроницаемою сѣтью лжи; что же до меня касается, то я, какъ добрый протестантъ, долженъ былъ понимать, что дьяволъ есть отецъ лжи, и что предаваясь лжи, мы предаемъ себя въ руки дьявола. Почуявъ въ воздухѣ что-то недоброе, я попробовалъ было увести какъ-нибудь пристава Коффа. Но онъ тотчасъ же усѣлся и попросилъ еще рюмочку изъ голландской бутылки, а мистрисъ Іолландъ, занявъ мѣсто насупротивъ его, опять принялась потчивать гостя. Чувствуя величайшую неловкость, я объявилъ имъ, что ухожу домой; и уже направился было къдверямъ, однако уйдти все-таки не имѣлъ духу.
— Такъ она собирается оставить это мѣсто? сказалъ приставъ. — Но куда же она себя дѣнетъ? Жалко мнѣ ее, бѣдняжку, жалко! Вѣдь у нея въ цѣломъ мірѣ нѣтъ друзей, кромѣ васъ, да меня.
— Ну, этого нельзя сказать! отвѣчала мистрисъ Іолландъ. — Сегодня вечеромъ, какъ я уже вамъ докладывала, она приходила посидѣть съ нами, а поговоривъ немного со мной и Люси, просила позволенія пойдти на верхъ въ комнату моей дочери. Это единственная комната, гдѣ у насъ водятся чернила и перья. «Мнѣ нужно написать письмо къ другу, сказала она, а дома не удастся этого сдѣлать, потому что наши любопытныя горничныя то и дѣло заглядываютъ въ комнату.» Ужь кому писала она это письмо, сказать вамъ точно не умѣю; а судя по употребленному ею на то времени, должно полагать, что письмо было смертельно длинно. Когда она сошла внизъ, я предложила ей почтовую марку; но письма въ ея рукахъ не оказалось, и марки она не приняла. Вѣдь вамъ, я думаю, извѣстно, какъ скрытна, бѣдняжка, насчетъ себя и своихъ дѣйствій. Тѣмъ не менѣе я положительно знаю, что у нея есть другъ и къ нему-то, какъ я полагаю, она и отправится.
— И скоро? спросилъ приставъ.
— При первой возможности, отвѣчала мистрисъ Іолландъ.
Я рѣшительно воротился. Въ качествѣ главнаго дворецкаго и распорядителя въ домѣ госпожа моей, я никакъ не могъ допустить, чтобы въ моемъ присутствіи позволяла себѣ такъ свободно разсуждать, оставитъ ли насъ ваша, вторая горничная или нѣтъ.
— Не ошибаетесь ли вы насчетъ Розанны Сперманъ? спросилъ я. — Еслибъ она дѣйствительно собиралась отойдти отъ насъ, то прежде всего, вѣроятно, заявила бы объ этомъ мнѣ.
- Я ошибаюсь? воскликнула мистрисъ Іолландъ. — Въ такомъ случаѣ для чего же купила она у меня часъ тому назадъ, вотъ въ этой самой комнатѣ, нѣкоторыя необходимыя дли дороги принадлежности? Кстати, хорошо что вспомнила, продолжала несносная женщина, внезапно принимаясь шарить въ своемъ карманѣ,- я еще хотѣла сказать вамъ кое-что оРозаявѣ и ея деньгахъ. Не увидитъ ли ее кто-нибудь изъ васъ по возвращеніи домой?
— Я охотно передамъ ваше порученіе бѣдняжкѣ, отвѣчалъ приставъ Коффъ, прежде чѣмъ я успѣлъ ввернутъ словцо.
Мистрисъ Іолландъ вытащила изъ кармана нѣсколько шиллинговъ и сикспенсовъ и принялась отсчитывать ихъ на ладонь съ какою-то раздражающею осторожностью. Видно было, что подавая деньги приставу, она разсталась съ ними весьма неохотно.
— Не возьметесь ли вы передать эти деньги Розаннѣ съ моимъ сердечнымъ привѣтомъ и уваженіемъ? спросила мистрисъ Іолландъ. — Она почта навязала мнѣ ихъ насильно за купленныя у меня сегодня вещи. Конечно, скрывать нечего — денежки у насъ рѣдкіе, и желанные гости; однако меня мучаетъ, что я взяла у бѣдняжки ея скудныя сбереженія, да и мужъ-то не похвалитъ меня за это, вернувшись завтра съ работы…. Такъ скажите же пожалуста Розаннѣ, что я отъ всего сердца прошу ее принять эти вещи въ подарокъ. Только денегъ-то не оставляйте на столѣ, прибавила мистрисъ Іолландъ, быстро пододвигая ихъ къ приставу, словно онѣ жгли ей руки. — Ой, не оставляйте ихъ тутъ, голубчикъ! Времена тяжкія, а плоть немощна, чего добраго, пожалуй и опять возьметъ покушеніе положить ихъ въ карманъ!
— Уйдемте, сказалъ я. — Мнѣ невозможно оставаться долѣе, пора домой.
— Идите, я не заставлю ждать себя, отвѣчалъ приставъ.
Я вторично направился къ дверямъ, но несмотря на всѣ мои усилія, никакъ не могъ перешагнуть за порогъ.
— Возвращать деньги, сказалъ приставь, — дѣло весьма щекотливое. Вѣдь вы вѣрно дешево взяли съ нея за проданный вами товаръ?
— Дешево! отвѣчала мистрисъ Іолландъ. — Судите лучше сами!
И взявъ со стола свѣчу, она повела пристава въ уголъ кухни. Ну, хоть зарѣжьте меня, а я никакъ не могъ удержаться, чтобы не послѣдовать за ними. Въ углу свалена была куча разнаго хлама, состоявшаго преимущественно изъ обломковъ стараго металла. Всякій разъ какъ случалось кораблекрушеніе, рыбакъ прибавлялъ къ своему хламу новые обломки, но выгоднаго сбыта этому товару еще не находилъ. Мистрисъ Іолландъ нырнула въ кучу и вытащила оттуда старый лакированный жестяной ящикъ съ крышкой и кольцомъ для вѣшанья; такого рода ящики употребляются обыкновенно на корабляхъ для предохраненія географическихъ и морскихъ картъ и другихъ подобныхъ бумагъ отъ вліянія сырости.
