Уилки Коллинз - Лунный камень
Я замѣтилъ, что приставъ вздрогнулъ, увидавъ какъ заколебались пески. Посмотрѣвъ на нихъ съ минуту, онъ отвернулся отъ этого зрѣлища и подошелъ ко мнѣ.
— Эхидное мѣстечко, мистеръ Бетереджъ, сказалъ онъ, — сколько не ищи, а слѣдовъ Розанны не отыщешь по цѣлому взморью.
Мы спустились съ нимъ еще ниже по берегу и я самъ удостовѣрился, что на пескѣ видны были только слѣды его и моихъ ногъ
— Въ какомъ направленіи лежитъ отсюда вотъ эта рыбачья деревня? спросилъ приставъ Коффъ.
— Это Коббсъ-Голъ, отвѣтилъ я (такъ какъ о ней шла теперь рѣчь), — она лежитъ прямо на югъ.
— Я видѣлъ какъ Розанна возвращалась сегодня берегомъ Коббсъ-Голя и въ направленіи къ сѣверу, сказалъ приставъ. — Слѣдовательно, должно предполагать, то она шла именно къ этому мѣсту. Не лежитъ ли Коббсъ-Голъ по другую сторону того мыса? и нельзя ли намъ, пользуясь отливомъ пробраться до нея по взморью?
На оба эти вопроса я отвѣчалъ утвердительно.
— Извините, что я тороплю васъ; сказалъ приставъ, — но мы должны немедленно пуститься въ путъ, такъ какъ мнѣ необходимо засвѣтло отыскать то мѣсто на берегу, у котораго оканчиваются слѣды ея ногъ.
Мы сдѣлали шаговъ двѣсти по направленію къ Коббсъ-Голю, какъ вдругъ приставъ Коффъ внезапно бросился на колѣна, какъ будто желая молиться.
— А, наконецъ-то нашелъ нѣчто говорящее и въ пользу вашихъ морскихъ видовъ, замѣтилъ приставъ. — Вотъ они женскіе-то слѣды. Мистеръ Бетереджъ! Предположимъ, что это слѣды Розанны, пока не найдемъ явно противорѣчащихъ тому доказательствъ. Посмотрите-ка, пожалуста, какіе спутанные слѣды, можно сказать, умышленно спутанные слѣды. А, бѣдняжка! видно она не хуже моего понимаетъ обличительныя свойства песка! Но вѣрно она слишкомъ торопилась и не успѣла окончательно изгладить своихъ шаговъ. Должно-бытъ, что такъ. Вотъ одни слѣды, возвращающіеся изъ Коббсъ-Голля; а вотъ другіе, идущіе опять туда же. Не ея ли этотъ носокъ, обращенный прямо къ окраинѣ берега? А вотъ еще подалѣе, почти у самой воды, слѣды двухъ пятокъ. Нисколько не желая оскорблять вашихъ чувствъ, мистеръ Бетереджъ, я все-таки долженъ замѣтить, что Розанна большая плутовка. Очевидно, что она хотѣла достигнуть до того мѣста, которое мы сейчасъ только покинули, не оставляя позади себя слѣдовъ, могущихъ послужитъ намъ путеводною нитью. Предположимъ, что отсюда она прошла по водѣ до тѣхъ утесовъ, которые остались позади насъ; потомъ, вернувшись тою же дорогой, опятъ вышла на берегъ въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ до сихъ поръ еще видны слѣды ея пятокъ. Это будетъ самое безошибочное предположеніе. Оно утверждаетъ меня еще и въ той мысли, что Розанна дѣйствительно вынесла съ собой нѣчто изъ хижины подъ плащомъ. Только не съ цѣлью истребитъ эту вещь, — нѣтъ, иначе она не стала бы такъ тщательно скрывать отъ меня направленіе своихъ шаговъ, а скорѣе съ цѣлью спрятать эту вещь въ безопасное убѣжище. Если мы пойдемъ далѣе до самой хижины, то, бытъ-можетъ, откроемъ и самую вещь, вынесенную оттуда Розанной.
Послѣ такого предложенія слѣдственная горячка моя мгновенно остыла.
— Теперь ужъ, мнѣ кажется, я болѣе не нуженъ вамъ, приставъ. Какой пользы можете вы ожидать отъ меня? спросилъ я.
— Чѣмъ болѣе узнаю васъ, мистеръ Бетереджъ, отвѣчалъ приставъ, — тѣмъ болѣе открываю въ васъ добродѣтелей. Боже мой! Какъ рѣдко встрѣчаешь въ этомъ мірѣ скромность! И какъ щедро одарены вы этимъ неоцѣненнымъ качествомъ! Подумайте только, что если я войду въ хижину одинъ, уста замкнутся, не давъ отвѣта на мои вопросы; если же меня будетъ сопровождать человѣкъ, пользующійся, подобно вамъ, уваженіемъ цѣлаго околотка, то я никому не внушу подозрѣній и услышу откровенныя рѣчи. Вотъ въ какомъ свѣтѣ представляется мнѣ это дѣло, а вы какъ на него смотрите, мистеръ Бетереджъ?
Не имѣя подъ рукой готоваго и мѣткаго отвѣта, я, чтобы выиграть время, спросилъ у него, о какой именно хижинѣ говоритъ онъ. Приставъ описалъ мѣстность, и я догадался, что рѣчь шла о хижинѣ рыбака Іолланда, въ которой жилъ онъ съ своею женой и двумя взрослыми дѣтьми — сыномъ и дочерью. Если вы оглянетесь назадъ, читатель, то вѣроятно вспомните, какъ въ самомъ началѣ этого разказа я упоминалъ вамъ, что Розанна Сперманъ мѣняла иногда мѣсто своей прогулки и въ видѣ рѣдкихъ исключеній отправлялась не на пески, а къ своимъ друзьямъ въ Коббсъ-Голь. Друзья эти и были Іолланды, весьма почтенные люди, дѣлавшіе честь своему околотку. Знакомство ихъ съ Розанной завязалось чрезъ дочь, которая, благодаря своей кривой ногѣ, слыла въ вашихъ мѣстахъ подъ именемъ хромой Люси. Обѣ увѣчныя дѣвушки, вѣроятно, чувствовали другъ къ другу взаимное влеченіе, и потому всякій разъ какъ Розанна приходила къ Іолландамъ, ее встрѣчали привѣтливо и ласково. Убѣдившись, что приставъ Коффъ подкараулилъ дѣвушку, вошедшую именно въ эту хижину, я сталъ иначе разсуждать о своемъ участіи въ розыскахъ. Розанна, говорилъ я себѣ, уже не въ первый разъ посѣщаетъ семейство рыбака, стало-быть, доказать фактъ ея присутствія у Іолландовъ значило доказать отчасти ея невинность. Такимъ образомъ, вмѣсто вреда, я могъ принести ей существенную пользу, склонившимъ на доводы пристава, вслѣдствіе чего я, и рѣшился принять его предложеніе.
Мы отправились въ Коббсъ-Голъ, и слѣды шаговъ на пескѣ были намъ ясно видны до тѣхъ поръ, пока не угасли послѣдніе дневные лучи.
Въ хижинѣ мы узнали, что рыбакъ съ сыномъ выѣхалъ въ море на ловлю, и что хромая Люси, вѣчно больная, и слабая, лежитъ у себя наверху. Добрая мистрисъ Іолландъ одна приняла насъ въ своей кухнѣ. Узнавъ о громкой репутаціи пристава Коффа въ Лондонѣ, она поставила предъ нимъ бутылку голландскаго джина, выложила пару чистыхъ трубокъ и вытаращила на него глаза, какъ на какую-нибудь заморскую диковинку.
Я помѣстился въ уголкѣ, выжидая какимъ образомъ доберется мистеръ Коффъ до разговора о Розаннѣ Сперминъ. Окольные пути, которыми онъ любилъ приступать къ дѣлу, оказались на этотъ разъ извилистѣе чѣмъ когда-либо. Какимъ образомъ добрался онъ до своего предмета, я рѣшительно не сумѣлъ бы передать этого ни тогда, ни теперь. Знаю только, что начавъ съ королевской фамиліи, первыхъ методистовъ и цѣны на рыбу, онъ постепенно перешелъ (въ самомъ заунывномъ, минорномъ тонѣ) къ пропажѣ алмаза, къ злобѣ нашей старшей служанки, и вообще къ жестокимъ интригамъ всей женской прислуги противъ Розанны Сперманъ. Вслѣдъ затѣмъ онъ упомянулъ, что предпринятое имъ въ настоящее время слѣдствіе клонится не только къ тому, чтобъ отыскать алмазъ, но также, а къ тому, чтобъ оправдать Розанну отъ несправедливыхъ подозрѣній ея недоброжелателей. Словомъ, не-прошло и четверти часа со времени нашего появленія въ хижинѣ, какъ добрая мистрисъ Іолландъ успѣла уже убѣдить себя, что говоритъ съ лучшимъ другомъ Розанны, и усердно приглашала пристава Коффа, для подкрѣпленія желудка и бодрости своего духа, отвѣдать ея голландскаго джина.
