Адива Гефен - Алмазная пыль
— Шрага, посмотри на меня. Мне очень-очень нужна твоя помощь… — умоляла я. — Я очень за него беспокоюсь, только ты сможешь помочь… — я расплющила об него груди и почувствовала, как напрягся его член.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, прислонив меня к стене. — Ты сводишь меня с ума, моя ведьма. — От него пахло копченой макрелью. Наверное, съел завтрак своих пациентов.
— Вспомни, пожалуйста, что он тебе сказал, — я удержала его руки, норовившие забраться мне под кофту.
— Что его ждет какая-то женщина… Попросил отправить вещи на его адрес в Рамат а-Шароне…
— Вы отправили?
— Нет еще. Они здесь, на складе. — Он шумно вздохнул. Теперь его пальцы прокладывали путь в мои трусы. Это была непростая задача, учитывая, что на мне были туго обтягивающие джинсы. — Иди ко мне, моя ведьмочка, устроим себе маленький праздник…
- Мы уже празднуем… — прошептала я ему в ухо. — Только скажи мне, кто за ним приезжал? — Фронт его брюк всё сильнее выдвигался вперед. Если бы я надеялась, что дело того стоит, я, может быть, расстегнула бы молнию на своих джинсах, чтобы облегчить ему работу. Но, помня о способностях Шраги Мониэля, я предпочла ускорить процесс. Просунув руку под его ремень, я начала гладить и встряхивать член.
— Ох, хорошо, — шептал он. — Хо-ро-шоооо….
Я ускорила темп, и он покорно прижался ко мне, закрыв глаза. Две минуты усилий и хоп! — мужской нектар оросил мои пальцы, а молодой доктор издал мощный стон. Слава богу. Мониэль освобожден. Теперь пусть продолжает сливать информацию.
— Так кто за ним приезжал? — спросила я, не теряя ни минуты.
Он глубоко вздохнул.
— Уфф!.. Дай же прийти в себя… Кто за ним приезжал? Кажется, он говорил — сестра.
— Сестра?
— По-моему, да… Но тебе лучше поговорить с доктором Медобоевым. Он его хорошо знает. Иначе ни за что не позволил бы ему уйти…
— Где Медобоев?
— У него выходной… Эй, ты куда? Ты так торопишься… Ладно, я тебе должен. В прошлый раз ты исчезла слишком быстро.
На клочке бумаги я записала телефон Сюзан.
— Позвони, а? — озорно подмигнув ему, я вышла из кабинета…
…и сразу наткнулась на хмурую медсестру:
— Ну, доктор вам помог?
— Да, очень помог! — невинно улыбнулась я. — Это была взаимная помощь.
Она смотрела на меня, будто пытаясь понять.
— Он послал меня на склад забрать вещи моего отца. Как мне туда пройти?
— Спуститесь на один этаж вниз. Спросите Игоря.
Игорь сидел за пустым зеленым столом, полностью погруженный в учебник подготовки к психометрии.
— Доктор Мониэль прислал меня забрать вещи моего отца, Амнона Амита, — улыбнулась я ему.
Он улыбнулся в ответ:
— Никаких проблем — это здесь, — он встал, прошел вглубь склада и вышел с большим папиным чемоданом.
— Тяжелый… — заботливо сообщил он. — Вы на машине?
— Да, не беспокойтесь… — я протянула руку, намереваясь взять чемодан.
— Ну, что вы! Такая хрупкая девушка… Позвольте, я помогу. Я отнесу его в машину… — по-рыцарски произнес он. Я не возражала.
— Ваш отец очень приятный человек, — сказал он, направляясь вместе со мной к стоянке. — Он сказал мне, что он музыкант.
— Да. Вы с ним разговаривали?
— Только в последний день. Он сказал, что должен уехать из-за своей сестры.
— Вы видели его сестру?
— Да, у меня как раз закончилась смена, и мы вместе выходили.
— Как она выглядела?
Он поставил чемодан рядом с «фордом» и сосредоточенно на меня посмотрел.
— Похожа на вас. Чуть повыше. Только очень бледная. Но, в общем — очень похожа…
Это была не его сестра. Тетя Рут похожа на меня, как Маргарет Тетчер на Дорона Джамчи[17].
Я отправила своему увертливому папе короткую эсэмэску: «Где ты, папуля?» Потом прибавила: «Остерегайся женщин, которые были когда-то твоей женой».
На скоростном шоссе было темно и пусто, и возвращение в центр страны заняло меньше часа. Километраж, накрученный мной за сегодня, выглядел внушительно. Яффо — Герцлия — Париж. Настало время узнать, как поживает сборная Рамат а-Шарона, а через два часа репетиция спектакля в Яффо. Только этого в моем сегодняшнем коктейле и не хватало…
Дедушка и Газета сидели на старой скамье-качелях во дворе папиного дома и тихо беседовали. Мориц лежал у их ног, около него свернулась Бой — такая тихая и умиротворенная, будто нашла потерянного братца.
Я смотрела на них с удовольствием — хоть здесь всё спокойно.
— Вам не холодно? — спросила я двух стариков.
— Это холодно?! — спросил дедушка с венским снобизмом. — Это даже не прохладно… Но мы скоро зайдем в дом, Габиляйн. Еще немного…
Мне было холодно. Я вошла в дом. Отнесла чемодан в папину комнату и открыла его. Чемодан был аккуратно уложен, похоже, что папа так ничего из него и не вынимал. Умывальные принадлежности лежали в синем полиэтиленовом мешочке, новая зубная щетка, которую я ему положила, оставалась в упаковке. Одежда лежала в том порядке, в каком мы ее сложили в то утро. Три пары брюк, шесть рубашек, полотняный мешочек с носками и бельем, поверх одежды — зеленый шерстяной свитер. Мешок для грязного белья оставался пустым. К горлу подкатила злая горечь. И у него тоже от меня тайны? Я разобрала чемодан и вернула сложенные вещи на место в шкаф. Пошарила во внутреннем кармане чемодана, проверяя, не закатилась ли туда пара носков, но вместо носков обнаружила папку, набитую письмами.
Почерк был знаком до боли. Слегка неряшливый, торопливый, с наклоном влево. Я уселась на кровать и разложила письма перед собой. Все они начинались взволнованным обращением. «Дорогой…», «Любимый и единственный…» — липкий и безвкусный пудинг. «Люблю тебя…», «Тоскую…», «Не отталкивай меня, я хочу тебя видеть…», «Ты мне нужен…» — пошлая романтическая чепуха. Я скользила глазами по тонким буковкам. «Меня снедает тоска по тебе… Мечтаю увидеть Габи. Амнон, пожалуйста, попробуй ее уговорить встретиться со мной… У меня в сердце глубокая яма…» — полнейшая чушь, сказала я себе. Пустые слова. Я сложила письма обратно в папку. Мерзавка! Как она смеет изображать любовь?!
В папке был еще и пухлый конверт. Я открыла его, и оттуда высыпались медицинские справки на английском языке. Диагноз, результаты анализов и длинные счета, оканчивающиеся сказочно-огромными суммами. К одному из счетов была прикреплена записка, написанная слабой рукой. «Моя медицинская страховка не покрывает всего этого… — было написано там. — Дорогой, я нуждаюсь в твоей помощи…»
Я потрясла конверт, и из него выпал маленький желтый листок — такой, который можно приклеить на дисплей компьютера или на поля книги. «Картина, похожая на эту, должна быть у твоего отца, — было написано на листке черным карандашом. — Сара Курт будет тебе звонить. Поговори с ней, пожалуйста».