Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет
— Нет. Конечно, иногда я догадывалась. Он всегда был ходок, этот Помпи. Я никогда не рассчитывала на то, что он будет всецело принадлежать мне. Знаю, это звучит как-то по-кошачьи, мистер Маллет, но я не хочу строго его судить. Просто он был создан таким. Знаете, во многих отношениях Баллантайн был просто чудесный. Люди не понимали его, и для жены он был холодным как лед, но Баллантайн был готов в лепешку расшибиться для тех, кто знал, как его умаслить. — Она вздохнула, а потом, обратив свои лучистые глаза на инспектора, пылко проговорила: — Я уверена, что тут замешана какая-то женщина! А иначе зачем бы он пошел в такое скверное место?
— Нет никаких доказательств присутствия какой-либо женщины в доме на Дейлсфорд-Гарденз, — напомнил ей Маллет. — Но существуют свидетельства того, что он, возможно, подумывал о том, чтобы покинуть страну, примерно в то время, когда его убили. Что вы на это скажете, миссис Илз?
Миссис Илз зарделась, выпрямилась и покачала головой.
— Нет, это невозможно, — пробормотала она. — Он не сделал бы этого, не рассказав мне. В конечном счете я была человеком, который больше всего значил в его жизни, сколько бы в ней ни было разных других. Мистер Маллет, продолжила она, повышая голос, — вы не заставите меня поверить, что Помпи намеревался бросить меня в трудном положении. Говорю вам, я была его… его… Мы не делали из этого тайны, — это был совершенно открытый роман. Все знали, что мы принадлежим друг другу!
— Включая вашего мужа? — сухо осведомился Маллет.
Неожиданно остановленная в самый разгар своего красноречия, миссис Илз умолкла на какой-то момент, а ее румяные щеки медленно побледнели.
— Ах, Чарльз! — произнесла она наконец тоном, который мог означать что угодно. Потом выдавила из себя смешок: — Ну да, включая и его тоже, как я полагаю. А что, это так уж важно? Я имею в виду, ведь не захотите же вы слушать обо всех подробностях брака, который… который был сплошным недоразумением, правда, мистер Маллет?
Призыв о сочувствии был выполнен искусно, но инспектор его проигнорировал.
— Безусловно, я должен узнать все, что только можно, об отношениях между вашим мужем и мистером Баллантайном, — пояснил он.
— Но их, естественно, не было!
— Следует ли мне понимать это так, что вы совершенно отделились от вашего мужа, вступив в связь с мистером Баллантайном?
Для миссис Илз явно оказалось несколько затруднительным ответить на этот вопрос. В первый раз в ходе разговора тень испуга промелькнула в ее широко раскрытых глазах. Прежде чем она успела ответить, Маллет помог ей выйти из сложного положения.
— Видите ли, — мягко сказал он, — мы уже знаем, что не более чем за две недели до смерти мистера Баллантайна вы снова стали видеться с мужем. Как-то не похоже на то, что между вами произошел окончательный разрыв, правда?
Хорошо подгаданное по времени разоблачение возымело свое действие. Инспектор был уверен: миссис Илз была на грани того, чтобы солгать, хотя с какой целью, он до сих пор не знал наверняка. А пойдя один раз на обман, она так и шла бы, спотыкаясь, от одной неправды к другой и навсегда утратила бы ценность рассказчика, способного что-что добавить к истории, в которой он пытался увязать одно с другим. Теперь напряжение спало, и миссис Илз снова заговорила бойко, естественно, хотя нотки страха нет-нет да и проскальзывали в ее ровном голосе.
— Нет, — сказала она. — Не было никакого окончательного разрыва. Боюсь, это несколько сложно выразить словами. Конечно, наш брак практически распался к тому времени, когда я повстречалась с Помпи, а иначе этого никогда бы не случилось. Но что в действительности его разрушило, так это просто деньги — конечно, я имею в виду их отсутствие. Боюсь, это звучит довольно жестоко, но факт есть факт. Мы… мы всегда были очень привязаны друг к другу, хотя, безусловно, это не был брак по любви. Но мы оба не отличались экономностью, а я… — она оглядела комнату и устроилась поглубже среди подушек, — я, как видите, люблю мало-мальский комфорт. Я не создана для того, чтобы жить на хлебе, сыре и поцелуях. Когда наличность иссякает, жизнь состоит из одних скандалов. Так что, когда подвернулся этот шанс, я заявила Чарльзу, что должна им воспользоваться. Знаю, это было несколько жестоко по отношению к нему, но он меня понял.
— Вы не возражаете, если я закурю трубку? — невпопад спросил инспектор.
— О, нисколько. Пожалуйста. Мне нравится смотреть, как мужчина курит трубку.
Ум миссис Илз реагировал на определенные раздражители с безотказностью автомата со щелью для пенса. В ответ на вопрос Маллета подходящее клише выскочило почти что само по себе.
Отгороженный уютным облачком табачного дыма, инспектор пытался нарисовать в воображении ситуацию, которую описывала миссис Илз. Двое эгоистичных, ленивых людей связаны брачными узами, которые становятся все менее прочными, по мере того как их деньги тают. Затем жена спокойно объявляет, что она собирается жить с мужчиной, который сможет содержать ее в комфорте… А муж? Как он на это отреагировал? Как на это отреагировал бы такой человек, как капитан Илз?
— И какие же условия выдвинул ваш муж, соглашаясь на такое положение вещей? — поинтересовался он.
— Условия? Я не понимаю…
— Но, миссис Илз, — произнес Маллет тоном мягкой укоризны, — неужели вы хотите, чтобы я поверил, будто ваш муж дал этому случиться просто так, не попытавшись ничего извлечь для себя?
Она покачала головой:
— Боюсь, что Чарльз мало что извлек для себя из этого. Мистер Маллет, вы просто понятия не имеете, до чего мне претит говорить так о моем муже, но это была очень трудная ситуация для нас обоих, не так ли? Я уверена, что вы, по роду вашей профессии, научились смотреть на эти вещи гораздо шире, чем другие люди. Так вот, я пообещала Чарльзу, что я сделаю для него что смогу, и действительно пыталась ему помочь, многими способами, но очень мало смогла сделать. У меня никогда не было каких-то сумм, заслуживающих упоминания, чтобы давать ему. Помпи по-своему был очень щедрым, но он всегда хотел знать, на что ушли деньги, а это, ей-богу, было для меня самым трудным. И для Чарльза тоже, конечно. Бедняжка, что он мог поделать?
— Конечно, он мог развестись с вами и получить огромную компенсацию через суд, — нетерпеливо пояснил Маллет. — Он смотрел на миссис Илз, говоря это, и что-то в выражении ее лица побудило его добавить: — Или не мог?
— Нет, мистер Маллет, — ответила она голосом чуть громче шепота. — Вот этого-то он как раз и не мог. О! — Она внезапно разразилась страстной тирадой: — Я считаю, что наши законы о разводе чудовищно несправедливы, самая несправедливая вещь из когда-либо придуманных! Они просто созданы для того, чтобы делать людей несчастными и вынуждать их нарушать закон, если они хотят прилично выглядеть! Как будто после стольких лет в сумасшедшем доме это жалкое создание вообще можно было считать живым! И почему никто ничего с этим не сделает, хотела бы я знать?!
