Джеймс Чейз - Еще один простак
— Если меня арестуют, — сказал я, — вас тоже арестуют.
— Да ну? Так вами поверили! Не думаю, чтобы мое слово значило для полиции меньше, чем слово бывшего арестанта.
— Все верно, но дело в том, что я это понимал с самого начала и принял меры предосторожности. Я установил в бунгало магнитофон, и все наши переговоры записаны на пленку. И если вы рассчитываете остаться в стороне, ничего у вас не выйдет.
Она замерла, уставившись на меня горящими глазами.
— Магнитофон?
— Вот именно. Все, о чем мы договаривались, записано на пленку. У вас есть мотив. Меня могут отправить в газовую камеру, но и вы получите двадцать лет, не меньше.
Она была явно потрясена. На какое-то мгновение с ее бесстрастного лица слетела маска, и оно показалось мне постаревшим и очень порочным. Она сложила руки в кулаки и смертельно побледнела.
— Вы лжете!
— Мое дело предупредить. Если меня арестуют, вас тоже арестуют. Вы просто не все учли. Теперь вам надо молиться, чтобы меня не арестовали.
Она взяла себя в руки, маска вернулась на свое место.
— А вы не так глупы, как я думала, мистер Барбер. Ладно, посмотрим, что у вас получится.
— Посмотрим.
Стеклянная дверь распахнулась, и я увидел высокого, атлетически сложенного мужчину, на котором ловко сидела шоферская униформа. Должно быть, это и есть бывший полисмен О’Рейли, подумал я, чувствуя на себе его испытующий взгляд. Меня удивило, что он примерно моего возраста. У него было тяжелое мясистое лицо — грубое, но по-своему красивое, коротко подстриженные волосы песочного цвета и холодные серые глаза, цепкие и проницательные, как у большинства полицейских.
— Автомобиль подан, мадам, — произнес он.
— Сегодня утром я никуда не поеду, — сказала Рея и поднялась на ноги. — Мистер Мальру плохо себя чувствует.
Она прошла через дворик.
— Госпожа Мальру… — сказал я.
Она остановилась и посмотрела на меня.
— Когда нашли тело мисс Мальру, она была в бело-голубом хлопчатобумажном платье. Такие вещи продаются в магазине дешевой одежды. Лейтенанту Ренику непонятно, откуда оно у нее. Как вы помните, она была в красном платье, когда уезжала отсюда. Лейтенант Реник интересуется, знаете ли вы что-нибудь об этом.
Я думал, что приведу ее в замешательство, но она хоть бы глазом моргнула.
— Конечно, знаю, — сказала она. — Я сама купила ей это платье специально для пляжа. Она держала его в машине и переодевалась, когда ехала на пляж. Можете сообщить это лейтенанту.
Она повернулась и пошла к стеклянной двери, которую О’Рейли держал для нее открытой.
Во мне шевельнулось гнетущее чувство тревоги. Если она спокойно отреагировала на такой вопрос и сразу нашлась, что ответить, так ли уж ей страшна магнитофонная запись? Возможно, она и здесь найдет, что сказать. На худой конец она может признать свое участие в похищении, но это еще не соучастие в убийстве.
— Вы Барбер, если не ошибаюсь? — Голос О’Рейли заставил меня встрепенуться. — Лейтенант говорил мне о вас. Ее нашли?
Будь осторожен, подумал я. Этот малый — бывший полисмен. У него профессиональная подозрительность, и все, что он заметит, будет тут же сообщено Ренику.
— Нашли. Реник просил вас приехать для опознания.
О’Рейли поморщился.
— Может, старику поехать?
— Она мертва двое суток и заперта в багажнике автомобиля. Реник считает, что Мальру не должен ее видеть.
— Ну, ладно. — Серые глаза скользнули по моему лицу. — А выкуп нашли?
— Нет.
— Я сказал лейтенанту: найдите выкуп, и вы найдете убийцу. Проще простого.
— Там ждут. Пойдем.
— Надо сказать старику, куда я еду. Это займет не более минуты. — Он пошел через дворик, потом резко остановился и взглянул на меня. — Не напали еще на след того типа, который удушил ее? Фотография во вчерашних газетах — она ничего не дала?
Вопрос застал меня врасплох. Я совсем забыл об этой фотографии.
— Нет.
— Лейтенант — дошлый парень. Мне приходилось с ним работать. Он это дело размотает.
Я проводил его взглядом, потом полез за сигаретами, и тут меня кольнула тревожная мысль.
Не напали еще на след того типа, который удушил ее — так он, кажется, спросил?
Я ничего не говорил ни Рее, ни О’Рейли, как именно была убита Одетта. Ее тело только обнаружили. Даже газетчики, и те ничего еще не знали. Так как же О’Рейли узнал, что ее удушили?
Сигарета выпала у меня из пальцев.
Вот оно что! Любовник Реи! Бывший полисмен, который пользовался доверием Реника, имел возможность быть в курсе всего происходящего и жил в этом доме в нескольких метрах от спальни Реи!
О’Рейли!
Как иначе мог он узнать, что Одетта была удушена, если не удушил ее сам?
О’Рейли вернулся минут через пять. За это время я успел оправиться от потрясения и обдумать свое неожиданное открытие. По всей вероятности, он и был убийца Одетты. Он идеально вписывался в эту роль. Надо быть осторожным. Он не должен догадаться, что в разговоре со мной допустил оплошность, что я подозреваю его в убийстве. Наверно, Рея уже предупредила его насчет пленок. Такая новость могла огорошить его не меньше, чем Рею, но сами по себе эти пленки его не изобличали. Я должен был каким-то образом доказать, что он убил Одетту, пока полиция не повесила это дело на меня.
Когда он подходил ко мне неслышным пружинистым шагом, как передвигается боксер на ринге, я изобразил на лице полную безучастность.
— Сказали?
— Да.
По нему невозможно было определить, знает ли он о пленках. Его грубое мясистое лицо выражало некоторую задумчивость, не более.
Мы вместе вышли из дома и направились к полицейской машине.
— Мистер Мальру уже знает? — спросил я, садясь за руль.
— Знает. — Он сел рядом. — Это может его доконать — ведь единственная дочь.
— Похоже, его жена не очень переживает, — сказал я, выруливая за ворота. — Они были не в ладах?
— Они прекрасно ладили, — сухо ответил О’Рейли. — Просто она умеет сдерживать свои чувства.
Я решил нанести пробный удар.
— Лейтенант говорил, что теперь госпоже Мальру достанутся все деньги ее мужа. Смерть девушки очень ее устраивает. Останься она в живых, ей отошла бы половина состояния Мальру, а так все загребет жена.
Он передвинул свое литое мускулистое тело. Я не рискнул взглянуть на него.
— По-моему, там хватило бы на обеих, — сказал он. Не могу утверждать, но мне показалось, что в его голосе неожиданно проскользнули тревожные нотки.
— Есть женщины, которым что ни дай — все мало, — продолжал я. — У меня такое впечатление, что госпожа Мальру ни с кем не поделилась бы даже глотком воздуха.
