Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок
По дороге домой они заехали в знаменитый ресторан на берегу реки и неторопливо пообедали. Тут-то, вскоре после захода солнца, он сделал ей предложение.
Она долго молчала, и Энджелл с некоторым нетерпением ждал, в какой форме она выразит свое согласие.
Наконец она сказала:
— Уилфред — я никогда вас так раньше не называла, правда? — И она смущенно рассмеялась. — Уилфред, это просто чудесно, что вы делаете мне предложение. Честное слово, чудесно.
Он знал, что это так, но едва ли удобно это подтверждать.
— Просто замечательно с вашей стороны, но, Уилфред, я вас не люблю…
— А что такое любовь? Привязанность, дружба, товарищеское отношение. Вы питаете ко мне хотя бы что-то подобное?
— Да, в какой-то степени. Я чудесно провожу с вами время…
— И впереди еще много чудесного. Вы видите, какую я веду жизнь.
— Но разве… разве для супружеской жизни этого достаточно?
— Вы имеете в виду физическое желание? — Он взял оплетенную бутыль с вином, но она оказалась пустой. — Это уже нечто другое. Едва ли я могу ожидать такое от вас — для этого еще слишком рано. Во всяком случае, я не требую от вас подобных чувств. Это уже будет зависеть всецело от вас.
Она нахмурила брови и посмотрела в окно на реку. В тени под деревьями стелился туман, оседая после знойного дня. В последние встречи она предчувствовала, что скоро последует предложение, но все еще отказывалась этому верить. Как если бы тебе предложили место управляющей отделом в магазине Эванса: весьма лестно, но при этом будешь ли ты по-прежнему принадлежать самой себе?
— Что вы хотите сказать — всецело от меня? — спросила она.
— Ну, вы же знаете, как устраивались свадьбы в прежние времена. Родители подыскивали мужа или жену для дочери или сына, следуя общим принципам. И человек вступал в брак часто с неразбуженными чувствами. А затем нередко случалось, что супруги влюблялись друг в друга. Вы не поверите, сколько счастливых браков было заключено таким образом.
— Вы хотите сказать…
— Разумеется, наш случай иной. Мы уже не раз встречались и питаем друг к другу симпатию. Мне кажется, мы вполне подходим друг другу. Вы можете мне многое дать. И я вам тоже могу дать многое. Мы взаимно дополняем друг друга. Остальное может прийти со временем.
— Вы хотите сказать, что любите меня, — сказала она. — Или не любите? Я не могу понять…
Энджелла рассердила прямота, присущая ее возрасту. Она не оставляла места никакому подтексту, никаким нюансам. Все нужно называть своими именами, чуть ли не по слогам.
— Разумеется, в этом есть, если хотите, любовь. Но я предлагаю вам в первую очередь и прежде всего брак на товарищеских условиях. Супружество, построенное на взаимном интересе. Физическое влечение может стать составной его частью, а может и не стать.
В ресторане зажглись огни. Ему показалось, что она покраснела. Ее шея над тонким белым свитером, облегающим грудь, покрылась красными пятнами. Энджелл допил вино. Он так и знал — следовало заказать вино 59-го года, а не 63-го, 63-й год стоил на 15 шиллингов дешевле, но разница в качестве была куда большей, чем разница в цене.
Перл сказала:
— Я, право, не знаю, что и ответить. — Она беспомощно взглянула на официанта, остановившегося у их стола.
— Ликер для мадам? Контро?..
— Нет, нет, — Энджелл раздраженно отмахнулся.
— По правде говоря… — сказала Перл, — я обожаю ликеры, Уилфред.
— А, ну тогда… Официант!
— Да, сэр?
— Мисс Фридель хочет… что вы предпочитаете?
— «Крем де мент», пожалуйста.
Энджеллу едва удалось скрыть неудовольствие.
— «Крем де мент», а мне, пожалуй, брэнди.
В последовавшей затем тишине Перл терла свои запястья — ей было жарко в свитере.
— Я никогда не думала, поистине никогда не думала, мы встретились в самолете… Мне это и в голову не приходило… Вы никогда… никогда не были женаты?
— Нет, я когда-то был помолвлен… или почти помолвлен, но…
— Что же случилось?
— Все распалось. Я был помолвлен с девушкой, очень похожей на вас.
— Да, я помню, вы мне говорили.
Уилфред сказал: — Это, возможно, та тема, которую мне следует затронуть. С тех пор, как умерла Анна, я построил свою жизнь — как я уже сказал — на холостяцкий лад. Это, естественно, дало пищу всяким слухам. В наши дни вся жизнь настолько пронизана сексом, обилие рекламы и печатных изданий так воздействует на всех, имя Фрейда окружено таким почтением, что общественное мнение считает, будто без секса обходиться невозможно, даже если вы так предпочитаете. И потому что я так предпочитаю, потому что я содержал мужскую прислугу, люди распустили слухи, будто я гомосексуалист.
Вернулся официант с заказом.
Уилфред продолжал: — Лично я, разумеется, не придаю никакого значения подобной болтовне. Какая важность: пустые сплетни. К тому же в наши дни предубеждение против гомосексуализма почти исчезло, — а если разобраться, почему оно должно существовать? Но я решил, что на этой стадии нашего знакомства необходимо сказать вам со всей категоричностью, что я не отношусь к их числу.
— Я понимаю, — пробормотала Перл, от растерянности не зная, что сказать. — Благодарю вас за доверие.
Какое-то время оба хранили молчание. Перл потягивала сладкий напиток и чувствовала его приятно согревающее тепло. Ресторан выглядел элегантно и богато, еда и вино пришлись ей по вкусу. Она думала, стоит мне захотеть и я буду иметь все это, стоит только захотеть. И не нужно больше ездить в Лондон поездом 7.55 утра в любую погоду, в дождь и в солнце, зимой и летом, бороться за место, выходить вместе с тысячной толпой из вокзала «Виктория» и выстаивать в очереди на автобус, все утро проводить на ногах в магазине, получать за три с половиной шиллинга обед в столовой и снова стоять до конца дня так, что ломит спину, а затем, накинув пальто, снова выстаивать в очереди на автобус — и снова с тысячами других обратно на вокзал, бороться за место, снова автобусом до Кройдона или двадцать минут пешком, домой, в свою тесную спальню, либо сидеть внизу в гостиной в обществе Рейчел перед телевизором и слушать, как Лесли и Густав спорят друг с другом, или дерутся, или насвистывают, или готовят уроки, и Джулия грубит матери, и ее укладывают в постель, и отец с седой бородкой, исполненный спокойного достоинства, возвращается домой; потом, может, общество Хэйзел и Криса и какого-нибудь молодого человека, приглашенного для нее, электрика, или механика, или клерка, у которого отсутствуют всякие манеры и вкус. И эти руки, которые вечно тебя лапают. (Мысль об этом была ей сейчас особенно отвратительна.) Не ждать больше отпуска раз в году, не копить деньги для групповой поездки в Зерматт; не ломать себе голову над тем: покупать ли это алое шерстяное платье — подойдет ли оно также и для зимы; не советовать больше пожилым покупательницам, какие им подойдут духи, когда все равно это не сделает их моложе. Если я сейчас скажу «да», всю остальную жизнь я уже проведу по другую сторону прилавка. Словно буду возведена в высшее сословие.
