Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей
— Вы это очень хорошо выразили, миссис Даунс.
— Благодарю вас! Но это он так говорит. Я только повторяю его слова.
— В котором часу он вчера вечером вернулся домой?
— Часов в одиннадцать? Или после? Он вам сможет сказать точнее.
Зазвонил дверной звонок, впрочем, все трое ещё раньше слышали шаги по гравию.
— Велеть ему подождать несколько минут? Он приехал немного раньше.
Морс встал с кресла.
— Нет, думаю, это всё. Я… впрочем, если только нет вопросов у сержанта Льюиса?
— А что такое французские складки?
Она рассмеялась, сверкнув белыми ровными зубами.
— А вон! — Она показала на занавески на окне, выходившем на улицу. — Их так собирают наверху, сержант.
— Ага, просто жена замучила меня с занавесками, хочет покупать новые…
— Уверен, сержант, миссис Даунс сможет устроить личную консультацию для миссис Льюис в какое-нибудь подходящее для них время. Но только в другое, хорошо? Ей же нужно поспеть на поезд, и на пороге с нетерпением ждёт шофёр такси…
— Извините, сэр!
Люси снова улыбнулась, особенно сержанту Льюису, и он потащил её тяжеленный чемодан к такси.
— Вы знаете, когда вернётесь, миссис Даунс? — спросил Льюис.
— В семь.
— Если хотите, скажу вашему мужу, чтобы он встретил вас. Мы с ним увидимся.
— Благодарю вас. Но он и так встречает меня.
Она села в машину, и двое полицейских стояли и смотрели, как такси поехало по Лонсдейл-роуд.
— Хорошенькая женщина!
Морс ответил не сразу, он с задумчивым видом повернулся к дому.
— Не возжелай жены ближнего, Льюис! «Исход», глава какая-то.
— Да я вовсе не это имел в виду. У вас совершенно односторонний ум, сэр!
— Ты совершенно прав, Льюис, но только мой односторонний ум очень хочет знать одну вещь: какое отношение кража волверкотской реликвии имеет к убийству Теодора Кемпа? И я очень удивился бы, если бы оказалось, что «хорошенькая» женщина не знает гораздо больше того, что говорит, — даже тебе!
Глава тридцать вторая
До того человек пристрастен к системе и к отвлечённому выводу, что готов умышленно исказить правду, готов видом не видать и слыхом не слыхать, только чтоб оправдать свою логику.
Достоевский. Записки из подпольяВозвращаясь по Бенбери-роуд, Морс неожиданно решил взглянуть на Радость Пастора при дневном свете. Поэтому Льюис проехал по всей Саут-Парк-роуд до университетского парка, где стоявший на посту у входа полисмен показал им узенькую дорожку, которая вела к купальням. Это место сейчас охранялось от досужей публики, и Морс с Льюисом нашли (только что произведённого) сержанта Диксона беседующим с одним из служащих парка. Детективам объяснили, что парк закрыт с половины пятого предыдущего дня, но шустрые юнцы и распалившиеся взрослые отыскивают с полдюжины дырок, через которые можно в него проникнуть. И количество использованных презервативов, подбираемых в районе купален, как в них самих, так и в округе, свидетельствовало о том, что сюда не только приходят и отсюда не только уходят, но тут и сходятся под прикрытием ночи и утлых кабинок даже тогда, когда предсказывают мороз. Но кабинка, в которой нашли жёлтый листок, не раскрыла больше никаких тайн, что же касается множества следов, оставленных здесь столь же многочисленными ногами, исходившими это место вдоль и поперёк, то надежда прочитать по ним что-нибудь была оставлена давным-давно. Утром два аквалангиста обшарили реку, но не нашли ничего заслуживающего внимания и тем более ничего, имеющего отношение к убийству. И конечно, никакой одежды, подчеркнул сержант Диксон.
Морс подошёл к воде, поднявшейся чуть ли не вровень с берегом, и окунул в неё пальцы: он думал, она холоднее.
Упоминание сержантом Диксоном одежды вернуло его к обстоятельствам, при которых был найден труп, и он спросил Льюиса о том же, о чём спрашивал у Макса, на что получил почти такой же ответ:
— Не думаю, чтобы он здесь купался, сэр.
— Известно, что в этом месте люди купаются голыми, и довольно многие.
— По мне слишком холодно.
— А как насчёт секса?
— Для этого не нужно раздеваться догола.
— Нет? Ну, что же, поверю тебе на слово. Тут я неспециалист, — Он постоял ещё над водой, всматриваясь в её мутную поверхность. — Ты когда-нибудь ссорился с женой?
— Известно, как говорите вы, сэр.
— А потом миритесь?
— Обычно.
— Помирившись, вы чувствуете между собой ещё большую близость?
Теперь Льюис ничего не понимал и чувствовал себя немного смущённым.
— Может быть, это даже полезно время от времени, потом вроде бы становится легче дышать.
Морс кивнул:
— Нам известны двое, поссорившиеся не так давно, правильно?
— Доктор Кемп и миссис Уильямс? Да! Но у неё непробиваемое алиби, сэр.
— Намного лучше, чем у Стрэттона, уж это точно.
— Я мог бы проверить Стрэттона: Дидкот, паб, о котором он говорил, ресторан «Браунс»…
Морс встретил это предложение без особого энтузиазма:
— Если бы только мы знали, когда был убит Кемп! Пока мы этого не узнали, алиби нет ни у кого.
— Думаете, миссис Уильямс могла убить его?
— А почему бы и нет? Она вполне могла убить его, но вот сбросить в реку — не думаю. По-моему, это сделал мужчина.
— Он, Кемп, ведь не был таким уж тяжёлым. Жирным его никак не назовёшь.
— Для женщины слишком тяжёлый.
— Даже для ревнующей женщины, сэр?
— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Я всё время думаю, не нашёл ли Кемп себе другую подружку, а Шейла Уильямс узнала об этом.
— «В аду нет злобы…» — Уж если, Льюис, та не можешь обойтись без цитат, то, по крайней мере, цитируй правильно! «В раю не ведают той злобы, которая сочится от любви, когда та ненавистью стала. В аду не знают ярости, что хуже, чем источает брошенная женщина».
— Простите, я не слишком силён в Шекспире.
— В Конгриве, Льюис, Конгриве.
— Он, кажется, был порядочным ловеласом…
— И если он не мог заниматься любовью с женой, потому что она парализована от талии до кончиков пальцев на ногах…
— У меня сложилось впечатление, что она, возможно, не очень переживала по этому поводу. Скорее, она злилась из-за того, что это была именно миссис Уильямс.
— Ты хочешь сказать, что она бы его простила, если бы это был кто-то другой?
— Я думаю… Я думаю, сэр, что вы должны встретиться с ней.
— Хорошо, хорошо! Только не торопи меня! Нам ещё нужно встретиться с этими двумя американцами, ты забыл, что ли? С Олдричем и Брауном, узнать, где они были вчера после обеда. Где они были, по их словам.
