Эрл Гарднер - Дело сомнительного молодожена
– Вон в углу телефон. Позвоните в полицию Оушенсайда и спросите, правда ли, что сегодня на рассвете Этель Гарвин убили, – предложил Мейсон.
Хэкли вскочил, подошел к телефону и, усмехнувшись, бросил через плечо:
– Вы здорово умеете блефовать, Мейсон, но со мной этот номер не пройдет. Я вас выведу на чистую воду! Я себя никому не позволю дурачить!
Хэкли снял трубку и попросил:
– Будьте добры, соедините меня с полицейским управлением.
Потом сказал:
– Простите, пожалуйста, правда ли, что Этель Гарвин была утром убита неподалеку от Оушенсайда? Не имеет значения, кто я такой... Мне просто хочется услышать ответ на мой вопрос... Хорошо, скажем так: я потенциальный свидетель... если, конечно, есть что засвидетельствовать...
Молча выслушав ответ, Хэкли отрывисто сказал: «Благодарю» – и положил трубку. Посмотрев на незваных гостей, он в раздумье походил по комнате, глядя себе под ноги и засунув руки в карманы двубортного пиджака. Затем повернулся и замер спиной к стене.
– Ладно, будем считать, что эта взятка ваша, – вздохнув, признал Хэкли.
– Какая взятка? – не понял Мейсон.
– В игре, – без тени улыбки ответил Хэкли. – Однако больше ни одной вы не получите. Это и так более чем достаточно для тех, кто вздумал тягаться со мной... Стало быть, вы утверждаете, что сей джентльмен – сыщик, – Хэкли кивнул в сторону Дрейка.
– Совершенно верно.
– Откуда: из Лос-Анджелеса, Сан-Диего или Оушенсайда?
– Из Лос-Анджелеса.
– Вы как-то связаны с отделом по расследованию убийств, мистер Дрейк? – поинтересовался Хэкли.
Дрейк нерешительно взглянул на адвоката. Мейсон улыбнулся и покачал головой.
– Нет, мой друг – частный детектив. Он работает на меня.
– О-о! – поднял брови Хэкли. – А эта очаровательная юная леди – ваша секретарша?
– Да.
– А кто вы-то такой, позвольте полюбопытствовать?
– Я адвокат.
– Вот как... Очевидно, вас кто-то нанял. Вряд ли вы расследуете эту историю из любви к искусству.
– Да, меня наняли, – кивнул Мейсон.
– Кто же?
– Эдвард Чарльз Гарвин.
– Муж убитой?
– Бывший муж.
– Ясно, – усмехнулся Хэкли. – Забавный расклад, верно?
– Очень забавный.
– Ладно, – вздохнул Хэкли. – Вы правильно нащупали мое слабое место. Вам удалось нагрянуть неожиданно и застать меня врасплох. Так что придется сделать признание. Нет-нет, мисс Стрит, не беспокойтесь, записывать ничего не надо. Сейчас, на мой взгляд, не время составлять протокол. Я просто сделаю признание, на основе которого вы сможете продолжить расследование. Таким образом и я внесу свою лепту в поиски убийцы несчастной женщины. – Хэкли выдержал драматическую паузу и провозгласил: – Я скажу вам чистую правду!
Вслед за чем сделал паузу и заговорил, по-прежнему стоя спиной к стене и поочередно заглядывая в глаза каждому из собеседников – он явно следил за их реакцией:
– У меня в Неваде есть ранчо. Довольно большое... Я его обожаю. Обожаю там жить! Жениться мне никогда не хотелось, вот я и не женился. Но я не отшельник и люблю женское общество. Однако мысль о тихой семейной заводи всегда была мне не по душе... Так вот, по соседству с моим домом расположено так называемое «гостевое ранчо». Кое-кто из останавливающихся там людей бывает мне интересен. Как вы легко можете догадаться, многие из постояльцев живут на том ранчо не ради красот Невады, а потому, что хотят провести вне дома шесть недель, положенные для получения развода.
Буду с вами откровенен, – продолжал Хэкли, – кое с кем из этих дам у нас возникла взаимная симпатия. Женщина, разрывающая семейные узы и оказывающаяся в краю, где у нее совсем нет друзей и знакомых, впервые за много лет бывает предоставлена самой себе. Нередко она томится одиночеством и ищет компанию. Мое ранчо под боком. Я вполне доступен, а для кого-то, видимо, и желанен.
До того как Этель Гарвин приехала в Неваду, я жил на ранчо безвыездно. Миссис Гарвин мне понравилась, мы очень мило общались, но постепенно я начал осознавать, что она особа весьма решительная и находчивая. Понял я и то, что в голове у нее созрел определенный план, который затрагивал и мое будущее... Я ждал, пока не стало ясно, что надо принимать решение. Дело зашло слишком далеко, я счел это недопустимым... Мне не хотелось обижать Этель. У нас были прекрасные отношения. Я не отважился прямо и грубо заявить, что между нами все кончено, а выбрал более легкий путь. Я уже давно искал, как бы повыгоднее вложить деньги в Калифорнии. А тут как раз брокер предложил мне вот этот дом. Цена показалась по нынешним временам вполне приемлемой... Я попросил агента провернуть сделку тихо, чтобы по возможности избежать огласки в газетах... Когда же все было о’кей, я просто-напросто удрал из Невады, оставив Этель записку. Дескать, мне нужно срочно уехать по делам, и некоторое время меня не будет, но при первой же возможности я с ней свяжусь. Для пущей важности я написал, что дело мое сугубо секретное и я не могу совершить ни одного неосторожного шага.
Затем, – вздохнул Хэкли, – я сел в мой личный самолет и полетел в Денвер. Там загнал самолет в ангар и отправился обычным пассажирским рейсом в Лос-Анджелес, где меня ждал новенький автомобиль, на котором я и приехал сюда. Я очень старался, чтобы Этель не узнала о моем местонахождении. Известие о том, что она сейчас... вернее, не сейчас, а... ну, в общем, что она в Калифорнии, для меня большой и довольно неприятный сюрприз. По моим представлениям, Этель должна была решить, что я уехал во Флориду. И отправиться туда. Думаю, излишне говорить, что ни вчера ночью, ни когда-либо еще она тут машину не заправляла. После отъезда из Невады я ее вообще не видел. Сообщение о смерти этой женщины потрясло меня до глубины души. Я вне себя от ярости! Она была такой очаровательной! У меня нет слов, чтобы выразить мое отношение к происшедшему, а от других комментариев я, пожалуй, воздержусь – сейчас не те обстоятельства. Однако я определенно могу заявить, что Этель Гарвин панически боялась мужа. Она что-то затевала. Что именно – мне неизвестно, но я знаю, что ее очень волновало, как отреагирует муж, когда она начнет претворять в жизнь свой план. Кое-что я предпочел бы не обсуждать при свидетелях, но полиции я, если потребуется, сообщу о некоторых нюансах поведения вашего клиента, мистер Мейсон, в результате чего он предстанет далеко не в лучшем свете. Теперь же мне сказать больше нечего, и думаю, нам не стоит продолжать беседу.
– Ваш рассказ чрезвычайно интересен, – сказал Мейсон. – Надеюсь, вы понимаете настоятельную необходимость говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?
– Я не имею привычки лгать.
– А вы абсолютно уверены, что Этель Гарвин не заезжала сюда поздно ночью? Может, она заправила машину без вашего ведома?
