Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал
Таким образом, как заключил Уодделл, любой из этих людей мог совершить убийство. Правда, когда мы его спросили о возможных мотивах преступления, гонора у прокурора заметно поубавилось. Ни у одного из присутствовавших не имелось мало-мальски приличного повода для убийства, разве что у Дэйва Смолли, но тот бы и муху не обидел. Предположим, кто-то застукал Клайда, когда тот подбирался к быку. Будь это Пратт, он бы просто приказал ему убраться вон. Джимми съездил бы Клайду по физиономии. Мак-Миллан схватил бы его за шиворот и перебросил через забор. Дэйв принялся бы дурным голосом взывать о помощи и скакать, как полоумный. А если Гудвин, который сторожил быка?
— Я же объяснил, — вежливо вмешался Ниро Вульф, — что убийство было задумано заранее. Вы осмотрели быка?
— Да. И Сэм Лейк, и полиция. Они нашли одно пятно крови на морде, и ещё немного крови запеклось на рогах.
— А как насчёт травы около шланга и рукояти кирки?
— Мы послали кирку в Олбани на исследование. В траве обнаружено несколько сгустков, похожих на кровь, их тоже отправили на анализ. Результаты будут известны завтра.
— Если подтвердится, что кровь человеческая, неужели вы не откажетесь от вздорных утверждений, будто Клайд полез к быку с заражённой сибирской язвой пищей, а бык, съев её, обиделся и забодал Клайда?
— Если подтвердится, что кровь человеческая, это, конечно, будет весомый довод в пользу вашей версии. Я же сказал, что готов сотрудничать; но я не согласен служить мишенью для ваших насмешек.
— Фу! — пожал плечами Вульф. — Не думайте, что я не понимаю, в каком положении вы оказались. Вы знаете, что совершилось убийство, но на случай, если не сумеете раскрыть его, пытаетесь подстраховаться и убедить общественность, что убийства не было. Вы ни на шаг не продвинулись к тому, чтобы раскрыть преступление, вам совершенно не за что зацепиться, и если бы не я, то вы вообще прекратили бы все попытки и возвестили, что Клайд Осгуд погиб в результате несчастного случая.
— Вы… — Уодделл брызгал слюной от ярости, — вы обвиняете меня в нежелании вести расследование?! Я прокурор этого округа…
— Не смешите меня, сэр! Вы прекрасно знали, что Клайд Осгуд убит, и тем не менее опустились до того, что обвинили его в попытке отравить быка! — Вульф внезапно замолчал и вздохнул. — Увы, прошу прощения. Я лишил себя права упрекать кого бы то ни было даже за такие чудовищные нелепости. Я держал это дело в руках целиком, вот так, — он показал сжатый кулак, — а затем выпустил его. — Пальцы разжались.
— Вы хотите сказать, что знаете, кто убил…
— Я хочу сказать, что был слишком ленив и самонадеян. Можете это цитировать. Забудьте и простите, что я обрушился на вас, вы не виноваты; вы сделали всё, что могли. И я тоже. Но в том-то и загвоздка: всех моих усилий на сей раз оказалось недостаточно. Но всё изменится. Не надейтесь, что вам удастся свалить смерть Клайда на несчастный случай, мистер Уодделл; моё самолюбие задето, и я этого не позволю…
Вскоре возвратились Мак-Миллан и капитан Бэрроу, и все разошлись, после того как Вульф договорился с Мак-Милланом, что тот зайдёт к нам в девять часов.
Во время ужина Вульф не был расположен к беседе, а я не делал попыток развлечь его, поскольку он того не заслуживал. Если он не хотел прикинуться добрячком и признать за таким ослом, как Уодделл, право на существование, я бы не возражал, но то, что он наговорил, не влезало ни в какие рамки. Если ему вдруг приспичило бить себя в грудь и каяться в том, что он опростоволосился, что ж, его воля, но только не перед этим ведь придурком из деревенской прокуратуры, а передо мной. На то и существуют доверенные помощники.
Мак-Миллан оказался пунктуален. Ровно в девять, когда мы потягивали кофе, появилась горничная и объявила, что он ждёт нас. Я спустился и сказал ему, что будет куда спокойнее побеседовать с Вульфом наверху. Мак-Миллан не возражал. На лестнице мы столкнулись с Нэнси, и скотовод задержался переброситься с ней парой слов. Благо, как он сам вчера сказал, обоих молодых Осгудов он знал сызмальства.
Вульф поздоровался, и Мак-Миллан сел, отказавшись от предложенного кофе. Вульф вздохнул. Прихлёбывая кофе, я наблюдал за ними поверх чашки.
— У вас усталый вид, — заметил Вульф.
— Совсем вымотался, — кивнул скотовод. — Старею, должно быть. Сколько раз, бывало, когда телилась корова, я проводил на ногах всю ночь, и хоть бы хны… Впрочем, сейчас, конечно, не тот случай…
— Да. Полная антитеза. Смерть вместо рождения. Очень любезно с вашей стороны прийти ко мне: я не выношу поездок в темноте. Поскольку я расследую дело по поручению вашего друга Осгуда, могу ли я задать вам несколько вопросов?
— Для этого я и пришёл.
— Вот и отлично. Тогда начнём. Вчера днём вы покинули дом Пратта, заявив о своём намерении сказать Клайду, чтобы он не делал глупостей. Мисс Осгуд сообщила мне, что вы отозвали Клайда в сторону и разговаривали с ним. О чём?
— Только об этом. Клайд всегда был склонен к опрометчивым поступкам. Он не был сорвиголовой, но то и дело влипал в какую-нибудь историю. Поэтому после стычки с Праттом я решил, что надо бы его утихомирить, пока не поздно. Я пытался обернуть всё в шутку и выразил надежду, что он не выкинет какой-нибудь глупости. Он ответил, что намерен лишь выиграть пари у Пратта. Я сказал, что ничего у него не выйдет и что самым разумным было бы разрешить мне договориться с Праттом и отменить пари. Клайд отказался, а когда я спросил, как он собирается выиграть пари, он не захотел говорить. Вот и всё. Я не смог ничего из него вытянуть, и он ушёл.
— Ничем не намекнув о своих намерениях?
— Совершенно верно.
Вульф поморщился.
— А я-то надеялся узнать от вас побольше.
— Я рассказал всё, как было.
— Конечно, конечно. Но это — то есть почти ничего — я уже слышал от Уодделла, которому вы рассказали то же самое. Но он прокурор, а я как-никак представляю интересы вашего друга. Я рассчитывал на вашу готовность поделиться со мной тем, что вы могли посчитать не предназначающимся для ушей прокурора.
— Повторите-ка, — насупился Мак-Миллан. — Мне показалось, вы хотите сказать, что я лгу.
— Именно так. Погодите! — Вульф поднял руку. — Только не прикидывайтесь невинной девицей, которая готова упасть в обморок от безнравственной лжи. Виктор Гюго написал целую книгу, чтобы доказать, что ложь может быть благородной и даже возвышенной. У меня имеются веские основания подозревать вас во лжи, и я хочу объяснить какие. Ну, во-первых, Клайд не был идиотом. Полагаю, вы слышали от Уодделла о моей гипотезе, что Клайд не сам залез на пастбище, а его скорее внесли туда. Я по-прежнему придерживаюсь этой точки зрения. Впрочем, мы не будем сейчас обсуждать, насильственным или ненасильственным образом он очутился на пастбище — из своего дома к Пратту он пришёл наверняка по собственному желанию. Для чего?
