Агата Кристи - Трагедия в трех актах
Сэр Чарлз попытался представить себе мисс Милрей девочкой и потерпел неудачу.
Он спросил миссис Милрей, не припоминает ли она кого-нибудь по фамилии Рашбриджер, но это имя ничего ей не говорило.
Наконец они откланялись.
Следующим их шагом был скудный ленч в лавке булочника. Сэр Чарлз предпочел бы закусить в другом месте, но Эгг справедливо указала, что здесь они могут послушать местные сплетни.
– Яйца вкрутую и ячменные лепешки вам не повредят, – строго заметила она. – Мужчины так капризны в том, что касается еды.
– На меня яйца всегда действовали угнетающе, – вздохнул сэр Чарлз.
Женщина, которая обслуживала их, оказалась достаточно общительной. Она также читала об эксгумации и была возбуждена тем, что такое случилось с их «старым викарием».
– Тогда я была ребенком, но хорошо его помню.
Тем не менее она мало что смогла поведать о мистере Бэббингтоне.
После ленча они отправились в церковь, где просмотрели записи рождений, бракосочетаний и смертей, но и тут не обнаружили ничего существенного.
Выйдя на кладбище, Эгг стала читать надписи на надгробиях.
– Какие странные имена! – промолвила она. – Здесь покоится целое семейство Стейвпенни, а здесь – Мэри Энн Стиклпат.
– Все эти фамилии куда менее странные, чем моя, – пробормотал сэр Чарлз.
– Картрайт? Не вижу в ней ничего странного.
– Это мой актерский псевдоним, который я потом узаконил.
– А ваша настоящая фамилия?
– Не могу ее назвать. Это моя позорная тайна.
– Неужели она так ужасна?
– Не столько ужасна, сколько смешна.
– Пожалуйста, скажите!
– Нет! – твердо заявил сэр Чарлз.
– Почему?
– Вы будете смеяться.
– Не буду.
– Вы все равно не сможете удержаться от смеха.
– Ну пожалуйста!
– Что вы за упрямое создание, Эгг. Почему вы так хотите это знать?
– Потому что вы не хотите говорить.
– Восхитительное дитя! – усмехнулся сэр Чарлз.
– Я не дитя!
– Вот как? Сомневаюсь.
– Так скажете вы или нет?
На губах сэра Чарлза мелькнула печальная улыбка.
– Ладно. Фамилия моего отца была Маг[59].
– Не может быть!
– Честное слово.
– Действительно ужасно. Прожить жизнь с такой фамилией…
– Да, на сцене карьеры с ней не сделать. Помню, – мечтательно произнес сэр Чарлз, – в молодости я носился с идеей называться Людовиком Кастильоне, но в итоге остановился на британском имени Чарлз Картрайт.
– Но хоть Чарлз вы на самом деле?
– Да, об этом позаботились мои крестные. – Поколебавшись, он добавил: – Почему бы вам не называть меня просто Чарлз – без этого дурацкого «сэр»?
– Попробую.
– Вчера вам это удалось. Когда… когда вы думали, что я умер.
– Ну, это другое дело, – нарочито беспечно отозвалась Эгг.
– Знаете, эта история с убийствами перестает казаться реальной, – продолжил сэр Чарлз. – Сегодня она выглядит просто фантастичной. Я хотел все выяснить, прежде… прежде чем заняться другим. У меня суеверие на этот счет – решение проблем ассоциируется с… с успехом иного рода… Черт возьми, к чему ходить вокруг да около? Я так часто признавался в любви на сцене, что разучился делать это в реальной жизни… Мне нужно знать точно, Эгг: я или молодой Мэндерс? Вчера мне показалось, что это я…
– Вам показалось правильно.
– Вы ангел!
– Чарлз, вы не можете целовать меня на кладбище!
– Я буду целовать вас где захочу!..
– Мы ничего не выяснили, – печально констатировала Эгг, когда они возвращались в Лондон.
– Чепуха, мы выяснили единственное, что стоило выяснять… Какое мне дело до мертвых священников и докторов? Только вы имеете для меня значение… Но ведь я на тридцать лет старше вас! Вы уверены, что это не играет роли?
Эгг легонько ущипнула его за руку.
– Не говорите глупости… Интересно, обнаружили что-нибудь мсье Пуаро и мистер Саттерсвейт?
– Если да, буду рад за них, – великодушно отозвался сэр Чарлз.
– Но ведь вы всегда были таким сообразительным…
Однако сэру Чарлзу наскучила роль великого детектива.
– Ну, раньше это было мое шоу, а теперь я передал его нашему усатому другу. Это его бизнес.
– Думаете, Пуаро действительно знает, кто совершил эти преступления? Он говорит, что да.
– Вероятно, он понятия об этом не имеет, но должен поддерживать профессиональную репутацию.
Эгг промолчала.
– О чем вы думаете, дорогая? – поинтересовался сэр Чарлз.
– О мисс Милрей. В тот вечер, о котором я вам рассказывала, она вела себя так странно. Купила газету, где сообщалось об эксгумации, и сказала, что не знает, как ей поступить.
– Ерунда, – весело откликнулся сэр Чарлз. – Эта женщина всегда знает, что ей делать.
– Будьте же серьезны, Чарлз! Она казалась… обеспокоенной.
– Эгг, радость моя, какое мне дело до беспокойства мисс Милрей? Какое мне дело до всего, кроме нас двоих?
– Лучше обратите внимание на трамвай! – посоветовала Эгг. – Я не хочу овдоветь, прежде чем выйду замуж.
К чаю они вернулись в квартиру сэра Чарлза. Мисс Милрей вышла им навстречу:
– Вам телеграмма, сэр Чарлз.
– Благодарю вас, мисс Милрей. – Он засмеялся нервным мальчишеским смехом. – Должен сообщить вам новость. Мисс Литтон-Гор и я собираемся пожениться.
Последовала пауза.
– О! Я уверена… я уверена, что вы будете счастливы, – произнесла наконец мисс Милрей.
В ее голосе слышались странные нотки. Эгг подметила их, но прежде, чем она успела сформулировать свое впечатление, Чарлз Картрайт повернулся к ней и воскликнул:
– Господи, Эгг, взгляните на телеграмму! Она от Саттерсвейта.
Он передал ей телеграмму. Эгг прочла ее, и глаза у нее испуганно расширились.
Глава 13
Миссис де Рашбриджер
Прежде чем сесть на поезд, Эркюль Пуаро и мистер Саттерсвейт успели переговорить с мисс Линдон, секретаршей покойного сэра Бартоломью Стрейнджа. Мисс Линдон очень хотела им помочь, но не смогла сообщить ничего важного. В записях сэра Бартоломью миссис де Рашбриджер упоминалась исключительно с профессиональной точки зрения. Сэр Бартоломью говорил о ней только как о своей пациентке.
Двое мужчин прибыли в санаторий около двенадцати. Служанка, открывшая им дверь, выглядела возбужденной и раскрасневшейся. Мистер Саттерсвейт осведомился о старшей сестре.
– Не знаю, сможет ли она принять вас этим утром, – с сомнением ответила девушка.
Мистер Саттерсвейт достал визитную карточку и написал на ней несколько слов.
– Пожалуйста, передайте ей это.
Их проводили в маленькую приемную. Минут через пять дверь открылась и вошла старшая сестра. Она совсем не походила на ту деловитую женщину, которая беседовала с ним в прошлый раз.
Мистер Саттерсвейт поднялся.
– Надеюсь, вы помните меня, – заговорил он. – Я приходил сюда с сэром Чарлзом Картрайтом вскоре после смерти сэра Бартоломью Стрейнджа.
– Конечно, я вас помню, мистер Саттерсвейт. Сэр Чарлз тогда расспрашивал о бедной миссис де Рашбриджер – теперь это кажется странным совпадением.
– Позвольте представить вам мсье Эркюля Пуаро.
Пуаро поклонился, а старшая сестра рассеянно поздоровалась.
– Не понимаю, как вы могли получить телеграмму, о которой говорите, – продолжала она. – Все это выглядит очень таинственно. Неужели это как-то связано со смертью бедного доктора? Должно быть, здесь орудует маньяк – только так я могу это объяснить. Полиция уже здесь. Это ужасно!
– Полиция? – удивленно переспросил мистер Саттерсвейт.
– Да, они прибыли в десять.
– Полиция? – повторил Эркюль Пуаро.
– Возможно, нам лучше повидать миссис де Рашбриджер, – предложил мистер Саттерсвейт. – Так как она просила нас приехать…
Старшая сестра прервала его:
– О, мистер Саттерсвейт, выходит, вы не знаете…
– Не знаем чего? – резко осведомился Пуаро.
– Бедная миссис де Рашбриджер умерла.
– Умерла?! – воскликнул Пуаро. – Mille tonnères![60] Это все объясняет. Я должен был предвидеть… – Он оборвал фразу. – От чего она умерла?
– Все выглядит очень таинственно. Ей прислали по почте коробку шоколадных конфет с ликером. Миссис де Рашбриджер взяла одну – должно быть, вкус был ужасный, но она ее проглотила, не успев выплюнуть.
– Oui, oui[61], если жидкость попадает в горло, это нелегко.
– Ну, миссис де Рашбриджер проглотила конфету и закричала. Примчалась сиделка, но мы уже не смогли ей помочь. Она умерла через пару минут. Затем доктор вызвал полицию, и они обследовали конфеты. Весь верхний ряд был отравлен, а с нижним оказалось все в порядке.
– Какой яд был использован?
– Они думают, что никотин.
– Так, – протянул Пуаро. – Снова никотин. Дерзкий удар, ничего не скажешь!
– Мы опоздали, – уныло произнес мистер Саттерсвейт. – Теперь мы никогда не узнаем, что она хотела нам сообщить. Если только она не доверилась кому-то… – Он вопросительно посмотрел на старшую сестру.
