Агата Кристи - Трагедия в трех актах
Обзор книги Агата Кристи - Трагедия в трех актах
Агата Кристи
Трагедия в трех актах
Посвящается моим друзьям, Джеффри и Вайолет Шипстон
Режиссер – СЭР ЧАРЛЗ КАРТРАЙТ.
Ассистенты режиссера – МИСТЕР САТТЕРСВЕЙТ, МИСС ХЕРМИОН ЛИТТОН-ГОР.
Костюмы – ФИРМА «АМБРОЗИН ЛИМИТЕД».
Освещение – МСЬЕ ЭРКЮЛЬ ПУАРО.
Акт первый
Подозрение
Глава 1
«Воронье гнездо»
Мистер Саттерсвейт сидел на террасе «Вороньего гнезда», наблюдая за хозяином дома, сэром Чарлзом Картрайтом, поднимающимся по тропинке от моря.
«Воронье гнездо» было современным бунгало улучшенного типа. В нем отсутствовали деревянные украшения, фронтоны и прочие излишества, дорогие сердцу третьесортного архитектора, и выглядело оно как простое белое здание, правда, куда большего размера, чем казалось на первый взгляд. Своим названием дом был обязан тому, что стоял высоко на утесе над Лумутской гаванью. Один из углов террасы, защищенной крепкой балюстрадой, находился прямо у крутого обрыва к морю. По дороге, извивающейся высоко над морем, до города было около мили. От моря к дому поднималась крутая рыбачья тропинка, по которой в данный момент и карабкался сэр Чарлз Картрайт.
Сэр Чарлз был хорошо сложенным загорелым мужчиной средних лет, в старых серых брюках из фланели и белом свитере. Он двигался слегка раскачивающейся походкой, согнув руки в локтях. Девять человек из десяти определили бы в нем отставного моряка, однако десятый, более проницательный, в этом усомнился бы. Ему скорее представилась бы не корабельная палуба, а занавешенная плотной материей сцена, с которой Чарлз Картрайт звучным, приятным голосом английского моряка и джентльмена произносит: «Нет, сэр, боюсь, я не могу ответить на этот вопрос».
Занавес опускается, свет в зале зажигается, оркестр играет последний аккорд, и девушки с бантами в волосах предлагают зрителям конфеты и лимонад. Первый акт пьесы «Зов моря» с Чарлзом Картрайтом в роли капитана Вэнстоуна подошел к концу…
Мистер Саттерсвейт улыбался, глядя вниз со своего наблюдательного пункта.
Этот маленький сухощавый человечек, любитель театра и изящных искусств, закоренелый, но симпатичный сноб, всегда включаемый в перечень приглашенных на разного рода приемы и мероприятия в высшем свете (списки гостей неизменно завершались словами: «и мистер Саттерсвейт»), обладал незаурядным интеллектом и был проницательным знатоком человеческой натуры.
– Никогда бы не подумал… – пробормотал он, качая головой.
На террасе послышались шаги, и мистер Саттерсвейт обернулся. Крупный мужчина с седеющими волосами придвинул стул и сел. На его лице явственно отпечатывалась профессия – «доктор с Харли-стрит»[1]. Сэр Бартоломью Стрейндж добился немалых успехов на медицинском поприще: став хорошо известным специалистом по нервным расстройствам, недавно он был возведен в рыцарское звание.
– О чем это вы не подумали? – спросил Стрейндж у мистера Саттерсвейта. – Выкладывайте.
Мистер Саттерсвейт с улыбкой указал на фигуру, быстро поднимающуюся по тропинке.
– Я никогда бы не подумал, что сэр Чарлз способен так долго оставаться… э-э… в изгнании.
– Черт возьми, я тоже! – Сэр Бартоломью рассмеялся, откинув голову назад. – Я знаю Чарлза с детских лет. Мы вместе учились в Оксфорде. Он всегда был лучшим актером в личной жизни, чем на сцене. Чарлз постоянно играет. Он ничего не может с этим поделать – это его вторая натура. Чарлз не выходит из комнаты – он удаляется со сцены и всегда находит для этого подходящую реплику. По крайней мере, ему нравится менять роли – и на том спасибо. Два года назад Чарлз оставил театр, заявив, что хочет пожить простой сельской жизнью, вдали от света, и удовлетворить наконец свою старую любовь к морю. Он приехал сюда и построил этот дом, реализовав свою мечту о простом сельском коттедже с тремя ванными и новейшими приспособлениями! Как и вы, Саттерсвейт, я тоже никогда не подумал бы, что это продлится долго. Ведь Чарлзу нужна публика, а здесь ему приходится играть перед двумя-тремя отставными капитанами, компанией старух да пастором. Мне казалось, что он, несмотря на пресловутую «любовь к морю», устанет от роли «простого сельского парня» и сбежит отсюда через полгода. Я думал, следующей его ролью станет утомленный светский лев в Монте-Карло или, может быть, лэрд[2] в Горной Шотландии. Наш Чарлз – личность многосторонняя. – Доктор помолчал. Для него это была долгая речь. Но, понаблюдав немного с добродушной усмешкой за поднимающимся человеком, который через пару минут должен был присоединиться к ним, продолжил: – Тем не менее я оказался не прав. Привязанность к простой жизни сохраняется.
– Человека, склонного к театральности, иногда неправильно понимают, – заметил мистер Саттерсвейт. – Его искренние намерения не принимают всерьез.
Сэр Бартоломью кивнул.
– Пожалуй, – задумчиво промолвил он.
С веселым приветствием сэр Чарлз взбежал по ступенькам террасы.
– «Мирабель» превзошла себя, – объявил он. – Вы должны как-нибудь поплавать на ней, Саттерсвейт.
Мистер Саттерсвейт покачал головой. Он слишком часто страдал, пересекая Ла-Манш, чтобы питать иллюзии относительно крепости своего желудка на борту судна. Этим утром мистер Саттерсвейт наблюдал «Мирабель» из окна спальни. Дул довольно сильный бриз, и он поблагодарил Небо за то, что находится на суше.
Войдя в гостиную через французское окно, сэр Чарлз крикнул, чтобы подали напитки. Затем вновь обернулся к своему другу:
– Тебе тоже не грех походить под парусом, Толли. Разве, сидя в своем кабинете на Харли-стрит, ты не убеждаешь своих пациентов в том, как им пойдут на пользу морские волны?
– Одна из положительных сторон профессии врача, – отозвался сэр Бартоломью, – заключается в том, что ты не обязан следовать собственным предписаниям.
Сэр Чарлз рассмеялся, продолжая машинально играть роль грубовато-добродушного морского офицера. Это был красивый, безупречно сложенный мужчина с худощавым лицом и сединой на висках. Он выглядел тем, кем был на самом деле, – прежде всего джентльменом и только потом актером.
– Ты плавал один? – спросил доктор.
– Нет. – Сэр Чарлз повернулся, чтобы взять бокал с подноса, который держала хорошенькая горничная. – Со мной был матрос. Точнее, девушка – Эгг.
Нотка смущения в голосе сэра Чарлза заставила мистера Саттерсвейта бросить на него любопытный взгляд.
– Мисс Литтон-Гор? Она разбирается в хождении под парусом?
Сэр Чарлз печально усмехнулся:
– Рядом с ней я чувствую себя новичком, но делаю успехи – с ее помощью.
Мысли быстро замелькали в голове мистера Саттерсвейта.
«Интересно, мисс Литтон-Гор… возможно, поэтому он здесь не затосковал?.. У него опасный возраст, в такой период всегда появляются молодые девушки…»
– Море… – продолжал сэр Чарлз. – Нет ничего лучше моря, солнца и ветра. Ну и скромного жилища, куда можно вернуться. – И он с удовольствием оглянулся на белое здание, снабженное тремя ванными с холодной и горячей водой, новейшим электрооборудованием, системой центрального отопления, а также штатом прислуги, состоящим из горничной, уборщицы, повара и судомойки. Представления сэра Чарлза о простой сельской жизни, по-видимому, были несколько своеобразными.
Высокая и очень некрасивая женщина вышла из дома на террасу и направилась к ним.
– Доброе утро, мисс Милрей.
– Доброе утро, сэр Чарлз. Доброе утро. – Легкий кивок в сторону двух остальных. – Вот меню на обед. Не знаю, захотите ли вы его изменить.
Сэр Чарлз взял меню.
– Давайте посмотрим. Дыня-канталупа, борщ, свежая макрель, куропатка, суфле «Сюрприз», канапе «Диана»… По-моему, превосходно, мисс Милрей. Все прибудут поездом в 4.30.
– Я уже дала распоряжения Холгейту. Кстати, сэр Чарлз, прошу прощения, но было бы лучше, если бы этим вечером я обедала с вами.
Сэр Чарлз выглядел удивленным, но вежливо ответил:
– Буду очень рад, мисс Милрей, но… э-э…
– Иначе, сэр Чарлз, – спокойно объяснила мисс Милрей, – за столом будет тринадцать человек, а многие люди суеверны. – По тону мисс Милрей можно было предположить, что она каждый вечер садилась за стол тринадцатой без малейших колебаний. – Кажется, все готово, – добавила она. – Я велела Холгейту привезти на машине леди Мэри и Бэббингтонов. Это правильно?
– Абсолютно. Как раз собирался просить вас это сделать.
Мисс Милрей удалилась с улыбкой превосходства на уродливом лице.
– Замечательная женщина! – с почтением произнес сэр Чарлз. – Я постоянно боюсь, что в один прекрасный день она начнет чистить мне зубы.
– Воплощенная компетентность, – заметил Стрейндж.
– Она со мной уже шесть лет, – пояснил сэр Чарлз. – Сначала была моей секретаршей в Лондоне, а здесь исполняет обязанности экономки. Хозяйство ведет как часы. Но теперь собирается уходить.
