Гай Бутби - Тайна доктора Николя (сборник)
Несколько дней уже я живу в одной гостинице с Джейкобом Фуллером. Познакомился с его запахом настолько, что узнаю его среди целой пехотной дивизии. Часто вижу его и слышу его голос. Рудники дают ему хороший доход, но все-таки он не богат. Смолоду он занимается рудным делом и был сначала простым рабочим. Веселый малый, выглядит моложе своих сорока трех лет. Больше тридцати шести ему дать нельзя. С тех пор он не женился и слывет вдовцом. Имеет очень много друзей, да и вообще любим всеми. Даже мне очень нравится — должно быть, кровь заговорила. Как слепы и случайны в большинстве законы природы! Из-за этого, как вы, конечно, поймете, задача моя стала труднее, так что и усердия убавилось наполовину. Но я все-таки доведу это дело до конца. Если ненависти убавилось, то о долге своем я помню по-прежнему. Я уничтожу этого человека.
На помощь чувству долга является сознание, что человек, совершивший такое ужасное преступление, ходит безнаказанным. Хотя, должно быть, это послужило ему на пользу, изменив его характер к лучшему. Он, виновник преступления, счастлив, а ты, невинная жертва, страдаешь. Но, будь уверена, он получит свою долю».
«Сильвер-Галч, 19 мая
Ночью 3 апреля я расклеил объявление № 1, а спустя час успел просунуть под дверь его комнаты письмо № 2, назначив срок выезда из Денвера на 11 час. 50 мин. вечера 14 апреля. Той же ночью какой-то ловкий репортер сорвал все мои афиши, так что утром только одна газета — самая распространенная — поместила на своих страницах это объявление, добавив к нему громадную статью о нашем враге и даже пообещав, со своей стороны, еще тысячу долларов за его поимку. Да, здешние газеты умеют делать дело!
За завтраком я занял свое обычное место — недалеко от папы Фуллера, так что мог видеть и слышать его. В столовой находилось от семидесяти пяти до ста человек, и все говорили только об этом деле, высказывая пожелания, чтобы злодей был скорее найден и страна так или иначе избавилась бы от его присутствия.
Фуллер вошел с газетой и моим письмом в руках, и мне, признаюсь, тяжело было его видеть — до такой степени он сразу постарел и осунулся. Веселости и в помине не осталось. И в этом-то настроении, подумай, мама, что он должен был выслушать! Ближайшие его друзья ему же в глаза ругали негодяя в выражениях, заимствованных из словаря самого Сатаны! Он даже вынужден был соглашаться с оценкой собственного своего поведения и одобрять самые жестокие меры расправы с подлецом, о котором шла речь. Одобрение это было, однако, очень натянуто — на мой взгляд, по крайней мере. Есть он ничего не мог, только делал вид и в конце концов сказал:
— Должно быть, родственник несчастной женщины сидит тут же, среди нас, и слышит, как мы отзываемся о подлом виновнике ее несчастий. Желал бы я, чтобы это было так.
Ах, мама! Жалко было наблюдать, как Фуллер подмигнул при этих словах и боязливо оглянулся. Больше он выдержать не мог и ушел. В тот же день он стал распространять слухи, что будто бы купил новые рудники в Мексике, хочет лично заняться их разработкой и потому продает все свое имущество. Разыграл он роль прекрасно! Объявил, что желал бы получить за это имущество сорок тысяч долларов с рассрочкой выплаты на два года, но ввиду нужды в наличных деньгах продаст его, пожалуй, и за тридцать тысяч, только без рассрочки. Эту сумму ему, конечно, сейчас же дали, причем он удивил покупателя тем, что вместо золота или переводов на Нью-Йорк потребовал уплаты ассигнациями, объясняя это тем, что человек, у которого он покупает рудники, будучи настоящим янки, падким на всевозможные спекуляции, предпочитает получить капитал в возможно компактном виде. Это всем показалось странным, поскольку переводы удобны не менее ассигнаций, однако поговорили да и перестали — в Денвере ни о чем долго не говорят.
Все это время я следил за ним. С тех пор как сделка по продаже состоялась и 11 числа деньги были уплачены, я уже не выпускал его из виду ни на минуту. Этой же ночью, то есть, собственно говоря, 12 числа, поскольку дело было после полуночи, я проследил за ним до его комнаты (за три двери от моей, в том же коридоре), потом пошел к себе, переоделся рабочим, загримировался, взял дорожную сумку с необходимыми вещами, приотворил дверь и стал ждать, сидя в темноте. Спустя полчаса по коридору прошла старушка с мешком. Я последовал за ней, потому что благодаря своему чутью узнал в ней Фуллера. Выйдя через задний ход из гостиницы, он повернул в пустынную улицу, я за ним. Пройдя несколько кварталов, он сел в парную карету, очевидно, его поджидавшую, а я без всякого приглашения поместился на запятках, и мы поехали. Удалившись миль на десять от города, карета остановилась возле небольшой железнодорожной станции, Фуллер вышел, расплатился с извозчиком и сел под навесом на скамеечку, подальше от фонаря, а я прошел в здание станции и устроился у кассы. Фуллер, однако, не взял билета, и я не стал. Когда поезд прибыл, он вошел прямо в вагон, и я также, только с другого конца. Когда кондуктор подошел к нему за оплатой проезда, я, притворившись, что ищу места, приблизился к ним, чтобы услышать, до какой станции он берет билет, и потом взял билет до той же станции, удаленной миль на сто к западу.
С этой минуты мы с ним целую неделю кружили по железной дороге, мало-помалу продвигаясь все дальше на запад. Из старушки он превратился в такого же рабочего, как и я, только с большими накладными усами. Разыгрывал он эту роль великолепно, поскольку в самом деле был когда-то простым рабочим. Ближайший друг не узнал бы его, да и я узнавал его только по запаху.
В конце концов мы остановились здесь, в маленьком горном поселке в Монтане. Он снял себе хибарку, а я остановился на постоялом дворе для рабочих. Ужасное место: блохи, грязь — гадость. Он ни с кем не знакомится и каждый день уходит на поиски участка. За четыре недели я видел его только один раз, но каждую ночь выслеживаю по запаху и обхожу по следам. Когда он снял себе жилище, я съездил в соседний город, миль за пятьдесят, и телеграфировал оттуда в Денвер, в гостиницу, попросив хранить мои вещи до востребования. Здесь мне ничего не нужно, кроме нескольких перемен белья, которое я с собой захватил».
«Сильвер-Галч, 12 июня
Слухи из Денвера сюда не доходят, должно быть. Я познакомился почти со всеми обитателями поселка, и никто из них не упоминал о том приключении. При подобном положении дел Фуллер может здесь чувствовать себя в безопасности. Он занял участок милях в двух от местечка, в самом глухом месте, и усердно работает. Но как он изменился! Весельчак и любитель хорошей компании, он теперь перестал смеяться и ни с кем не сходится. Я несколько раз встречался с ним — одинокий, потерянный, едва бредет. Здесь он называет себя Дэвидом Уилсоном.
