Агата Кристи - Рождественское убийство
— А дальше?
— Дверь, наконец, выбили, и мы все заглянули внутрь. О, там такое было — все разбито и разрушено, дедушка лежит в луже крови, и горло его перерезано, вот здесь, — она драматическим жестом провела по шее, — чуть ниже ушей.
Она замолчала, явно наслаждаясь своим рассказом.
— Вы не испугались при виде крови?
Она удивленно уставилась на него.
— А чего пугаться? Когда людей убивают, всегда бывает кровь. Там было — о! — море крови!
— Вы не помните, мадемуазель, что говорилось и кем при виде трупа? — спросил Пуаро.
— Дэвид сказал, — ответила Пилар, — что-то очень странное… как же это? Ах, да. Жернова… божьи жернова — вот что он сказал. — Пилар повторила, с ударением на каждом слоге: — Божьи жернова… Что это означает? Жернова мелют муку, разве не так?
— Хорошо, — сказал полковник Джонсон. — Не смеем вас больше задерживать, мисс Эстравадос, эта все.
Пилар послушно встала и подарила каждому из троих ослепительную улыбку.
— Так я пойду?
Джонсон кивнул и она вышла.
— Божьи жернова мелют не скоро, но верно, — мрачно произнес полковник Джонсон, когда за Пилар закрылась дверь. — Вот какие слова произнес Дэвид Ли!
XV
Дверь приоткрылась, и полковник Джонсон поднял голову… На какое-то мгновенье ему показалось, что в дверях стоит Гарри Ли, но когда Стивен Фарр подошел ближе, он осознал свою ошибку.
— Садитесь, мистер Фарр, — предложил он.
Стивен сел. Его холодные, умные глаза спокойно смотрели на трех детективов.
— Боюсь, я мало чем могу быть вам полезен, — начал он. — Я, конечно, готов ответить на все ваши вопросы, которые вы сочтете нужным мне задать. Для начала, наверное, мне лучше рассказать о себе. Я — сын Эбенезера Фарра, который был компаньоном Симеона Ли в Южной Африке. Это было очень давно, более сорока лет назад.
Он помолчал.
— Отец много рассказывал мне о Симеоне Ли, о том, что это был за человек. Они вместе разбогатели. Симеон Ли уехал в Англию с большим состоянием. Дела отца также шли неплохо. Отец часто говорил мне, что если я когда-нибудь поеду в Англию, я непременно должен навестить мистера Ли. Я как-то возразил, что прошло много лет, и мистер Ли, вероятно, не знает, кто я, но отец меня просто высмеял. «Мы с Симеоном не один пуд соли съели вместе, — сказал отец, — вряд ли он это забыл». Пару лег назад мой отец умер, и вот недавно я впервые приехал в Англию и решил последовать его совету и навестить Симеона Ли.
— Я, признаться, немного нервничал, — продолжал он с легкой улыбкой, — когда пришел сюда, но оказалось, что для этого нет оснований. Мистер Ли очень тепло меня встретил и настоял на том, чтобы я остался здесь на Рождество. Я боялся, что помешаю, но он и слышать не хотел об отказе.
— Они были очень доброжелательны ко мне, — добавил Стивен осторожно, — я имею в виду мистера и миссис Альфред Ли. Мне очень жаль, что им пришлось все это пережить.
— Как давно вы здесь, мистер Фарр?
— Со вчерашнего вечера.
— Вы видели сегодня мистера Ли?
— Да, я заходил к нему утром. Он был в отличном настроении и охотно слушал мой рассказ о Южной Африке.
— И больше вы его не видели?
— Нет.
— Он говорил вам, что хранит в своем сейфе много необработанных алмазов?
— Нет.
Прежде чем был задан очередной вопрос, Стивен быстро добавил:
— Вы хотите сказать, что убийство было совершено с целью ограбления?
— В этом мы еще не уверены, — ответил Джонсон. — Теперь расскажите нам, пожалуйста, как вы провели сегодняшний вечер.
— Ради бога. Когда после ужина леди ушли в гостиную, я ненадолго задержался в столовой, пропустил стаканчик портвейна. Затем, когда я понял, что в комнате назревает семейный разговор и что мое присутствие может этому помешать, я извинился и вышел.
— И что вы делали потом?
Стивен Фарр откинулся на спинку кресла и погладил пальцем подбородок.
— Я… э-э… пошел в большую комнату с паркетным полом — что-то вроде танцевального зала, мне кажется. Там был граммофон, — и я завел несколько пластинок.
— Быть может, — спросил Пуаро, — вы ожидали, что к вам там кто-нибудь присоединится?
— Может быть, — Стивен Фарр чуть заметно улыбнулся, — человеку свойственно надеяться.
И он снова улыбнулся.
— Сеньорита Эстравадос очень мила, — заметил Пуаро.
— Самая очаровательная девушка из всех, что я видел в Англии, — с жаром согласился Стивен.
— Так мисс Эстравадос присоединилась к вам? — спросил полковник Джонсон.
Стивен отрицательно покачал головой.
— Я все еще сидел в зале, когда услышал этот шум. Я вскочил и во весь дух помчался наверх посмотреть, что случилось. Вместе с Гарри Ли мы выломали дверь.
— И это все, что вы можете нам рассказать?
— Да, боюсь, что это все.
— Я все же думаю, месье Фарр, — наклонился вперед Эркюль Пуаро, — что вы могли бы рассказать нам гораздо больше, если бы захотели.
— Что вы имеете в виду? — резко спросил Фарр.
— Вы могли бы рассказать нам об одном, очень важном, аспекте этого дела, — о характере старого мистера Ли. Вы говорите, ваш отец часто рассказывал вам о нем. Что это был за человек?
— Теперь я вас понимаю, — медленно произнес Стивен Фарр. — Каков был Симеон Ли в молодости? Вы хотите, чтобы я был с вами полностью откровенен?
— Если вы того желаете…
— Хорошо. Прежде всего, хочу заметить, что не думаю, будто Симеон Ли был высокоморальным членом общества. Я не утверждаю, что он был мошенником, но точно знаю, что он часто ходил по острию ножа. В личной жизни он также был далеко не ангелом. Следует признать, однако, что он обладал большим обаянием и был фантастически щедр. Кто бы ни обращался к нему за денежным вспомоществованием, он никогда не отказывал. Он пил, но не сверх меры, был любимцем женщин и имел чувство юмора, и в то же время был страшно мстителен. Говорят, цыгане никогда не забывают и не прощают обид, и это же с полным правом можно было сказать о Симеоне Ли. Отец рассказал мне, что несколько раз Ли ждал много лет, чтобы расправиться с кем-то, кто его обманул.
— Это интересно, — заметил суперинтендант Сагден. — Вам случайно не известен кто-нибудь, кому в свое время отомстил таким образом Симеон Ли? Возможно, преступление, совершенное сегодня вечером, уходит своими корнями в прошлое.
Стивен Фарр в сомнении покачал головой.
— Враги у него, конечно, были. У такого человека не могло их не быть. Конкретно, однако, мне об этом ничего не известно. Кроме того, — он сощурил глаза, — насколько мне известно (я говорил с Трессильяном), ни в доме, ни поблизости в этот вечер не было ни одного постороннего.
