Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок
— Пьяная? — ответила она на его вопрос. — Нет, пьяной я, конечно, не была. Набитые дураки! Я тогда, правда, немало выпила, А когда я не пила? На вождение это ничуть не влияет, наоборот, я становлюсь осторожнее. Еще девчонкой мне приходилось возить домой отца на «бентли», огромном, словно паровоз, и с мощным мотором. Тогда я еще больше пила, бывало, еле на ногах держалась. Но водила машину ровно по прямой — это у меня в крови. Я, бывало, как сяду за руль, включу первую скорость, так и еду до самого дома. Она много съедала бензина, зато была безопаснее всего. Чертовы идиоты — и к чему им эти пробы на алкоголь! Лучше бы пробовали, какие у кого мозги!
Годфри хотел было сказать ей, что он так никогда и не удосужился получить водительские права, но потом решил, что лучше не стоит в этом признаваться. И хорошо сделал, потому что, когда они подъехали к дому, где она жила, она спросила, не хочет ли он поработать у нее временно шофером, пока ее прежний шофер не вернется из больницы. Он согласился и подумал, если я хоть что-нибудь смыслю, работа эта надолго; он видел, как этого самого шофера вынесли на носилках два санитара к машине «скорой помощи» — тот был без сознания и хрипел. Годфри только раз видел человека в таком состоянии, на ринге, и по дороге в больницу он «сыграл в ящик».
И он остался и оказался прав: прежний шофер так и не вернулся, и временная работа сделалась постоянной, а постоянная — незаменимой.
Леди Воспер имела отличную квартиру в Лондоне и, кроме того, загородное имение Меррик-Хауз в Суффолке и большую часть времени проводила в Лондоне, а не за городом, но Годфри, по-видимому, пришелся ей весьма кстати и там, и здесь. У нее почти не было никакой прислуги ни в Лондоне, ни в Суффолке, только муж с женой в обширном имении в Суффолке и приходящая служанка на Уилтон-Кресчент — да еще Годфри. Годфри был необходим ей постоянно, потому что возил ее повсюду.
Меррик-Хауз в Суффолке был, по мнению Годфри, совсем лишним. Дом был такой же большой, как тот приют, где он вырос, и почти такой же уродливый. Все Восперы, по словам леди Воспер, были людьми военными, за исключением того, кто построил этот дом, он был торговцем и нажил себе состояние во времена королевы Виктории; это он снес старый дом и на его месте построил вот этот. Но если он его и построил, следы пребывания в нем оставили одни военные. Имение было загромождено всякими трофеями, добытыми на поле боя в таком-то сражении, в такой-то войне; чей-то штандарт, добытый в битве при Мальплаке, мушкеты времен Ватерлоо, пушки из Севастополя. Здесь ты вечно на что-нибудь натыкался. Но с тех далеких времен была пережита еще одна война, тогда в доме размещалась школа десантников, и с той поры никто не тратил денег на ремонт дома, поэтому большая его часть была здорово запущена. Небольшое крыло, где обитала леди Воспер, было довольно уютным, но в основном здании гуляли сквозняки, словно на строительной площадке, и по ночам оно напоминало Годфри таинственный замок из детских сказок.
Работа шофера вполне его устраивала, поскольку срок его дисквалификации еще не кончился, и Годфри старался всячески услужить леди Воспер, потому что, по его наблюдениям, она была знакома решительно со всеми и в свое время сможет замолвить за него словечко и помочь ему выйти в люди. Прошло более двух месяцев, пока ему, наконец, не стало ясно, куда все дело клонится. Рудольфо Валентино Брауну и в голову не приходило, что Флоре Воспер нравится не только то, как он водит машину. Наивный Маленький Божок.
Но дальше намеков она не шла, и после некоторых колебаний, выжидания и наблюдений, он принял вызов. Из ее слов он догадался, что ей было что-то около сорока шести, но Годфри не вдавался в детали в таких вопросах, где дело пахло для него прямой выгодой. К тому же это что-нибудь да значит — стать любовником настоящей виконтессы. Первый и единственный раз в жизни, когда он волновался. И не только потому, что она годилась ему в матери. Нет, в этом было нечто большее.
И, если разобраться, она не так уж плохо выглядела, особенно при неярком освещении, и ему пришлось признать, что она его даже кое-чему научила. И ей он нравился. Энергии у него было хоть отбавляй, ему не надо было тренироваться. В ней ему особенно нравилась одна вещь: она не любила разводить слюни. Большинство женщин после этого разводят слюни и несут всякую чепуху о любви. Они льнут к тебе так, что от них просто тошнит. Даже после, когда тебе хочется покурить и мысли уже далеко, они обвивают тебя своими потными руками и начинают изливаться о том, как это все удивительно и чудесно. Леди Воспер этого не делала. Ни разу. То, что ей хотелось, она получала, и когда это кончалось, то кончалось и все.
Поэтому было странно и в то же время вполне понятно, что их отношения внешне почти не изменялись. В спальне она называла его Годфри, но за ее порогом он был Браун. И в течение долгого времени он ни разу не называл ее в лицо Флорой. Женщине, когда она глядит в потолок, довольно трудно сохранять командное положение, но во всех остальных случаях командовала всегда она.
Единственной ложкой дегтя в бочке меда, единственным неприятным осложнением во всем этом была Мариам, дочь леди Воспер, лет двадцати шести или что-то вроде этого, с прыщавым постным лицом. Она была замужем за каким-то театральным деятелем, и, как казалось Годфри, леди Воспер содержала их обоих. Поэтому между соперничающими претендентами на великодушие леди Воспер возникла своего рода вражда. Мариам вскоре догадалась, что происходит между матерью и ее шофером, и она изо всех сил старалась навредить Годфри, где только могла. Как-то раз Годфри подслушал у двери, как Мариам ссорилась с матерью из-за бесконечных дорогих рубашек, галстуков и курток, которые та ему покупала. Леди Воспер только рассмеялась в ответ и сказала, что она ему ничего не покупает и что он сам распоряжается своими деньгами, и Мариам сказала, значит, ты, видимо, страшно ему переплачиваешь, и леди Воспер сказала, нет, наоборот, и что у нее никогда еще не было такого прекрасного шофера.
К тому времени, когда кончился срок его дисквалификации, он уже прослужил у леди Воспер четыре месяца, но был вовсе не намерен даже на время отказываться от такого теплого местечка. Мускулы у него ослабли, и ему нужно было заняться серьезной тренировкой, и он заявил леди В., что в свободное от работы время будет тренироваться и одновременно подыщет себе нового менеджера, что было делом отнюдь не легким, ибо Реган звонил всем и каждому о своем подбитом глазе и прочем. Имя Годфри Браун одно время сделалось прямо-таки одиозным. И тогда леди В. сказала:
— Почему бы тебе не поменять свое имя? Люди все скоро забывают.
