Эрл Гарднер - Дело обеспокоенного опекуна
— Вы уверены в дате?
— Подождите, я просто повторяю то, что сказал тогда жене. В дате я уверен потому, что сестра жены прислала нам телеграмму, в которой сообщала, что прилетает в тот день, без десяти одиннадцать. Ну так вот, вышел я на крыльцо воздухом подышать и сигарету выкурить. — Хольбрук усмехнулся. — Моя жена не любит, когда я курю в доме. Она у меня такая… такая чувствительная, а табак и вовсе на дух не переносит. Так что я вышел покурить. Если бы я не вышел, она бы так раскричалась! Так что я обычно всегда на крыльце курю…
— И что же случилось тогда? — нетерпеливо спросил Мейсон.
— Я услышал выстрел. Я уверен, что это был выстрел, а не что-нибудь другое: я ведь охотник и могу отличить звук выстрела. Уж с выхлопом двигателя не спутаю. Мне послышалось, что звук донесся с площадки для гольфа «Барклай-клуба».
— Телеграмма и приезд вашей свояченицы внушают вам уверенность в том, что это происходило вечером двадцать первого?
— Да. Она приехала двадцать первого.
— Как случилось, что вы сразу не связали этот выстрел с убийством, о котором писали буквально все газеты уже на следующее утро?
— А это вот как вышло. Моя свояченица всегда любила долгие путешествия на машине, и жена уговорила меня доставить ей это удовольствие. Я так думаю, эти женщины заранее обо всем договорились. Ты попробуй одну женщину отговорить от чего-либо, коли уж ей что в голову втемяшилось. А тут сразу две. Не зря же они по телефону постоянно — шу-шу-шу… Так что мы втроем отправились в путешествие на следующее утро, в шесть часов, на три недели. Мы поехали на север Калифорнии, с тем чтобы вернуться через Йосемитский парк. Короче, я почти забыл о выстреле и вспомнил только тогда, когда прочитал в газете отчет о начале процесса.
— Вам не приходилось слышать разговоры или слухи об убийстве?
— Слышать-то слышал, но я просто не обращал на них внимания. Сперва по радио сказали, мы тогда были где-то между Модесто и Сакраменто. Потом вдруг жена меня толкает в бок и говорит: «А ведь в гольф-то возле нашего дома играют!» Вот тогда я задумался и сказал: «А ведь ты права!»
Потом мы в Сакраменто на всю ночь останавливались. Оттуда поехали в Реддинг. Там-то я газету наконец прочитал. Газету я купил, потому что в ней комиксы напечатаны. Я, знаете ли, люблю на досуге комиксы почитать. — Хольбрук смущенно улыбнулся. — Жена вот моя даже говорит, что я как был мальчишкой, так и остался. Но поделать с собой ничего не могу: люблю я комиксы.
Мейсон понимающе кивнул.
— Ну так вот, и было в газете что-то про тело, которое нашли возле седьмой лунки. Сам я в гольф не играю: на пенсию вышел, доходы не позволяют. Так что я и понятия не имел до поры, где эта чертова лунка находится. Да потом газеты напечатали карту площадки.
— На карте было указано расположение тела убитого?
— А как же? И седьмая лунка, и тело, и моя улица. — Хольбрук закинул другую ногу за ногу и, подавшись вперед, сцепил пальцы рук на колене. — Мы купили наш дом ровнехонько пятнадцать лет тому назад. Я тогда еще работал. И с тех пор там и живем.
— А вы когда-нибудь сами играли в гольф? — поинтересовался Мейсон.
— Вот уж была охота! Что за развлеченьице: ходишь за шариком со связкой клюшек да загоняешь по дыркам. А потом опять все сначала.
— А вы могли бы точно вспомнить время, когда услышали выстрел?
— Так о чем я и толкую! Я могу точно сказать, что не было еще десяти часов!
— А откуда вы знаете?
— В тот момент, когда я стоял на крыльце, я вспомнил, что могу пропустить телевизионные последние известия в десять часов, а я их всегда смотрю. Когда я вошел в комнату и включил телевизор, передача только что началась…
— Ваши показания могут оказаться для нас чрезвычайно ценными, мистер Хольбрук, — сказал Мейсон. — Вы слышали только один выстрел?
— Да, только один. Потому-то я и уверен, что это был именно выстрел. При детонации в двигателе было бы слышно несколько хлопков.
Мейсон согласно кивнул.
— Я хочу попросить вас выступить в суде в качестве свидетеля. У вас есть какие-то возражения?
— Правду говорят: меньше знаешь — лучше спишь. Ну да я не могу, чтоб не по справедливости.
Мейсон мельком взглянул на Пола Дрейка.
— Скажите, а вашу жену, случаем, не хватит удар, если она увидит вашу фотографию в газете?
Хольбрук на мгновение задумался, а затем расплылся в улыбке.
— Вот уж чего не знаю! Она у меня, конечно, умница, моя Дорис. Красивая, хозяйка хорошая, аккуратная, зря не кричит. Грех жаловаться. И все ж Эдит характером посильнее будет.
— Эдит — это ее сестра? — спросил Мейсон.
— Сестра, сестра.
— Вы ездили в аэропорт встречать ее?
— Да.
— Сколько вам нужно времени, чтобы добраться до аэропорта?
— Минут этак двадцать пять.
— А она прилетела без десяти одиннадцать?
— Правильно.
— Тогда вы вряд ли могли успеть посмотреть десятичасовые новости, — сказал Мейсон.
Хольбрук наморщил лоб.
— Погодите, погодите, — сказал он. — Ну да, конечно! Самолет ведь опоздал. Я помню, мы звонили в аэропорт, уточняли время. И там сказали, что задержка на пятнадцать минут. Так что я просто уверен, что посмотрел и девяти— и десятичасовые новости.
— И в девять часов тоже?
— Ну да, что я вам говорю!
Между тем вернулась Делла Стрит и положила перед Мейсоном какую-то бумагу. Мейсон повернулся к ней.
— Думаю, мистер Хольбрук выступит свидетелем защиты.
Делла кивнула, протягивая шефу заполненную судебную повестку.
— Маленькая формальность, мистер Хольбрук, — обратился к нему адвокат. — Я вручаю вам повестку. По правилам я должен предъявить суду все ваши данные, чтобы вы могли выступить. Я попрошу вас прийти в суд завтра к десяти часам утра. Мы вас долго не задержим. Повторяю, ваши показания чрезвычайно ценны!
— Я готов сделать все, что нужно, — спокойно ответил Хольбрук. — Ведь я и обратился к вам именно для этого… Вы были в суде, когда я зашел к вам в первый раз. Но в приемной мне сказали, чтобы я обратился к мистеру Дрейку, так как он в курсе дела, и я отправился к нему и рассказал всю историю. Я правильно сделал?
— Совершенно правильно, — поспешил уверить его Мейсон.
— Очень я люблю с новыми людьми встречаться-знакомиться. Простите, леди, не знаю вашего имени?
— Делла Стрит, — ответила девушка. — Я доверенный секретарь мистера Мейсона.
— Вы такая молодая, — произнес Хольбрук, протягивая Делле свою узловатую, крепкую ладонь. — Рад с вами познакомиться, мисс Стрит.
Затем Хольбрук пожал руки Мейсону и Дрейку.
— Ну, значит, договорились. До завтра!
Мейсон проводил посетителя до самого выхода. Закрыв дверь, он сделал танцевальное па, подскочил к Делле, схватил ее за талию и прошелся с ней в вальсе, после чего сердечно обнял Дрейка.
