Расследует Максимилиан Хеллер - Ковен Анри

Я положил свою руку на руку судебного следователя. Его сердце бешено билось, а лицо выражало решимость и мужество.

– Он сам захлопнет свою ловушку, – сказал я молодому следователю тихим голосом, – нам даже не нужно бродить по его логову.

Прославленный доктор миновал дверь моей комнаты, не входя в нее, и пошел, все еще хромая, к двери своей сообщницы.

Мне пришлось быстро расчистить проход, который я прежде забаррикадировал, чтобы наша небольшая группа смогла тихо пробираться по коридору.

Мы разместили людей в два ряда. Я и месье Донно встали во главе отряда.

Вдруг в комнате «мертвой» сообщницы раздался пронзительный и ужасный крик. Послышались торопливые шаги, и мы увидели убегающего убийцу с широко раскрытыми от ужаса глазами и вытянутыми руками, а позади него показалась высокая женщина с порезами на груди, из которых сочилась кровь. Я без труда узнал ее.

– Остановитесь! – громко воскликнул месье Донно.

Буле-Руж ошеломленно вздрогнул и остановился как вкопанный.

Мы направили на него лучи наших фонарей, и он явился нам при полном свете. Однако вскоре злодей оправился от эмоций, которые вызвало у него воскрешение Ивонн. Он скрестил руки, и в его глазах не было ни малейшего страха.

Похоже, он раздумывал, сможет ли он прорваться сквозь живую стену и сбежать, используя свою силу. Но, очевидно, преступник понимал, что шансы не равны.

Бандит сделал несколько шагов вперед.

– Пойдемте. Сегодня день воскрешения, – сказал он, обратившись ко мне, с иронией, – я проиграл месье полицейским, и теперь должен заплатить.

С преувеличенной учтивостью он протянул одну из своих больших рук. Другой он сорвал свой серый парик и, выпрямившись во весь рост, спокойно и гордо посмотрел на нас.

Перед нами стоял мужчина примерно сорока пяти лет, спортивного телосложения, с черными вьющимися волосами и твердым красивым лицом. Он не оказал ни малейшего сопротивления, когда на него надевали наручники.

Измученная женщина неуверенно потянулась к нему и схватила своего сообщника за плечо.

– Убийца! Убийца! – воскликнула она в бреду безумия.

Это было поистине ужасное зрелище.

– Избавьте меня от нее, – пробормотал Буле-Руж, пытаясь освободиться от рук старухи.

Я попросил двух жандармов осторожно отвести Ивонну к ней в постель и последовал за ними в ее комнату.

Кровать была не заправлена, одеяла лежали на полу, рядом блестело стальное лезвие: это был скальпель. Как только больную уложили, я осмотрел ее рану. Скальпель не проник глубоко ей в грудь. Но боль была достаточно сильной, чтобы вывести Ивонну из каталептического состояния последних трех дней.

Я промыл рану и наложил холодный компресс. Ее пульс вернулся в норму. Возбуждение и бред сменились слабостью и депрессией.

Когда я вернулся к месье Донно, он проводил обыск в комнате, которую бандит использовал в течение десяти лет. Спальня была достаточно просторной. Стены были увешаны темными гобеленами. В дальней части комнаты стояла большая квадратная кровать с балдахином, под которой был обнаружен вместительный сундук с костюмами и париками, в том числе и тот, который я сразу узнал. Это был парик рыжеволосого доктора Виксона.

Пойманный убийца уселся в большое кожаное кресло и любезно пригласил окружающих жандармов присоединиться к нему. Месье Донно начал задавать бандиту вопросы, но тот лишь упорно молчал в ответ. Судебный следователь попросил меня показать местонахождение секретной двери. Я поднял гобелен и показал ему тайную дубовую дверь, ведущую в чулан. Поскольку заключенный отказался дать ему ключ, магистрат разрешил снять дверь с петель. Только благодаря крепким плечам жандармов мы смогли войти в тайное логово убийцы.

Я поднял незакрепленную плиту и вытащил большую кожаную сумку со всеми предметами, которые уже описывал ранее. В коллекции не хватало только футляра с ядом кураре и ящика с хирургическими инструментами.

Месье Донно приказал перенести скелет в центр комнаты. Затем он повернулся к Буле-Руж.

– Вы будете отвечать на мои вопросы? – нетерпеливо спросил он. – Сколько лет этот скелет находится в вашей тайной комнате?

Бандит поднял глаза.

– Я вам скажу, – ответил преступник, – этот скелет принадлежит хозяину поместья Бреа-Кергену. Я сам разделал его и приготовил, чтобы у Жако была превосходная пища. Тут, кстати, нет ни одной металлической проволоки, все кости держатся на естественных сухожилиях. Это настоящий образец анатомического искусства.

Он сделал паузу и обратился ко мне.

– Месье из префектуры, вас удивляет, что я признаюсь, не так ли? Вы привыкли иметь дело с людьми, каждое слово из которых нужно вытаскивать. Что ж, с этого момента я отвечу на все ваши вопросы и расскажу все, вплоть до мельчайших деталей. В любом случае мне нечего скрывать. Все, что я сделал, было к лучшему. Я устал от жизни. Отец всегда говорил мне, что я умру на эшафоте. Что ж, лучше, чем где бы то ни было! Лучше умереть в общественном месте под аплодисменты толпы, чем банальная смерть в своей постели. Итак, вы хотите знать все! Как я оказался здесь? Что я делал в Париже? Откуда в теле моего «дорогого брата» мышьяк? И как я имел честь играть с вами в карты в резиденции графа де Бреана? Спрашивайте все, что хотите, и я вам расскажу. Но вы должны признать, что я хорошо провел свою партию в этом деле. Если бы провидение в вашем лице не вмешалось, то я жил бы обеспеченной сладкой жизнью.

Последние слова преступник произносил уже стоя, и манера, с которой он говорил, напомнила мне бахвальство доктора Виксона, с которым он рассказывал свои байки на ужине в доме моей кузины.

Молодой следователь попросил меня показать комнату, в которой произошло преступление. Мы отправились туда. Буле-Руж проследовал с нами в окружении пяти жандармов, крепко удерживающих его.

Я забрал ключ от комнаты у Ивонн. Как только я открыл дверь, и как только убийца понял, что прошло уже десять лет, а комната осталась точно такой же, как и в ночь убийства, его начала бить нервная дрожь.

Взгляд преступника затуманился.

– Она сказала мне, что все привела в порядок, а ключ потеряла, – пробормотал бандит.

– Здесь вы убили месье Бреа-Кергена? – спросил судебный следователь Донно.

Буле-Руж ничего не сказал, только кивнул.

Глава XI. Буле‑Руж

Локневинен

Мы покинули замок Керген вчера утром в шесть часов. Месье Донно хотел прибыть в Локневинен до рассвета, чтобы не возбуждать ненужное любопытство добрых жителей Локара.

Когда мы пересекали сад, чтобы выйти на дорогу, то увидели Жако, который тихо стонал, привязанный к дереву. Так он просидел всю ночь и не мог пошевелиться, потому что малейшее движение могло разорвать ему ухо. Медведь выглядел очень жалобно и это, казалось, тронуло его хозяина. Он попросил сопровождающих его жандармов остановиться на мгновение, чтобы попрощаться со своим старым товарищем.

– Прощай, мой бедный Жако, – сказал Буле-Руж, отвязывая пояс. Прощай, бедняга! ... Твой хозяин попал в переплет, не так ли? Чего ты хочешь, должно же это было когда-то кончиться. Ты ничего не понимаешь, правда? У зверя нет счастья – быть разумным существом. Рано или поздно мне отрубят голову, мой старый друг, и пока я буду взбираться на эшафот, тебе придется развлекать зевак в каком-нибудь зверинце. За тобой будут хорошо ухаживать, кормить, угощать пирожными! Возможно, ты счастливчик, потому что лишен разума!

Я тоже остановился, засунув руки в карманы, чтобы посмотреть на эту трогательную сцену. Месье Донно взял на себя инициативу, и пошел проверить, готовы ли экипаж и лошади, которые должны были нас забрать.