Агата Кристи - Тайна семи будильников
— И полиция о ней не знает?
— Так ведь та дверь с хитростью, понимаете, миледи. Она похожа на дверцу шкафа.
Юла почувствовала, как ее охватывает азарт.
— Я должна туда войти, — потребовала она.
Альфред покачал головой:
— Это невозможно, миледи. Ключ у мистера Мосгоровски.
— Ну и что? — возразила Юла. — Есть же другие ключи.
Она заметила, что замок обычный, и решила, что его, наверное, легко открыть ключом от какой-нибудь другой двери. Альфред, порядком обеспокоенный, был послан за ключами. Четвертый из тех, что Юла попробовала, подошел. Она повернула его, открыла дверь и вошла внутрь.
Юла очутилась в небольшой темной комнате. В центре стоял длинный стол, вокруг несколько стульев. Другой мебели в комнате не было. По обе стороны камина виднелись два стенных шкафа. Кивком головы Альфред указал на ближайший.
— Вот эта дверь, — сказал он.
Юла попробовала дверцу шкафа, но та оказалась запертой, и она сразу поняла, что замок тут совсем другой: такой можно открыть только специальным ключом.
— Вот как хитро придумано, — стал объяснять Альфред. — Если открыть дверцу шкафа, все равно ничего не заметно. Полки, знаете, а на них большие бухгалтерские книги. В жизни никто не догадается, а нажмешь в определенном месте, и все эти полки уйдут в сторону.
Юла обернулась и внимательно осмотрела комнату. Прежде всего она заметила, что дверь, через которую они вошли, была аккуратно обита сукном. Наверное, она не пропускает звуков. Потом Юла перевела взгляд на стулья. Их было семь — по три с каждой стороны, а один, более внушительный, чем другие, во главе.
Глаза у Юлы блеснули. Вот то, что она искала! Несомненно, это и есть та самая комната, где собирается тайное общество. Как все тщательно продумано! Комната имеет вполне невинный вид — сюда можно попасть прямо из игорного зала, а можно — через потайной ход, и все предосторожности легко объяснить тем, что в соседнем помещении идет игра.
Пока все эти мысли проносились у нее в голове, она машинально провела пальцем по каминной полке. Альфред заметил это и истолковал ее жест по-своему.
— Тут никакой пыли не найдете, миледи, что вы! — сказал он. — Мистер Мосгоровски как раз сегодня утром велел мне здесь убрать. Я прямо при нем и вымел, и пыль стер.
— Ага! — сказала Юла и начала бешено соображать. — Сегодня утром, говорите?
— Ну, когда-то же надо убирать, — ответил Альфред. — Хотя в этой комнате, можно сказать, никто не бывает.
В следующую же секунду он испытал истинное потрясение.
— Альфред, — попросила Юла, — вам придется помочь мне здесь спрятаться.
Он посмотрел на нее в ужасе.
— Что вы, миледи, это никак нельзя. Вы меня подведете, я потеряю место.
— Вы все равно его потеряете, когда вас посадят в тюрьму, — безжалостно ответила Юла. — Да вы не беспокойтесь, никто ничего не узнает.
— Ну негде здесь спрятаться, миледи, — захныкал Альфред. — Посмотрите сами, ваша милость, если мне не верите.
Юла была вынуждена признать, что его слова не лишены оснований. Но в ней горел дух истинных искателей приключений.
— Глупости, — заявила она решительно. — Такое место должно найтись.
— Но его нет! — простонал Альфред.
Ни одна комната не была меньше приспособлена для того, чтобы в ней прятаться. Окна с грязными стеклами были прикрыты грязными же ставнями, занавески отсутствовали. Юла обследовала подоконники, снаружи ширина их не превышала четырех дюймов. В самой комнате были только стол, стулья и шкафы.
В дверце второго шкафа торчал ключ. Юла повернула его и открыла дверцу. Она увидела полки, заставленные разномастными стаканами, тарелками, рюмками и бокалами.
— Здесь лишняя посуда, мы ею не пользуемся, — объяснил Альфред. — Вы же сами видите, здесь и кошка не спрячется.
Но Юла осматривала полки.
— Довольно хлипкие. Слушайте, Альфред, а нет ли у вас внизу шкафа, куда можно засунуть все это стекло? Есть? Прекрасно! Тогда идите за подносом и начинайте побыстрее перетаскивать все вниз. Да поторопитесь, время не ждет.
— Нельзя, миледи. И уже поздно. С минуты на минуту явятся повара.
— Но мистер Мосгоров… как его там? Он, я полагаю, приходит позже?
— Он приходит не раньше полуночи. Но, миледи…
— Перестаньте спорить, Альфред, — отрезала Юла. — Несите поднос. А будете медлить, и впрямь наживете неприятности.
Альфред ушел, «ломая руки», как любят писать в романах. Вскоре он вернулся с подносом и, убедившись, что протестовать бесполезно, с поразительной быстротой стал выгружать стекло.
Как Юла и думала, полки легко снимались. Она вынула их, прислонила к стенке шкафа и влезла внутрь.
— Гм. Тесновато, — заметила она. — Тут не повернешься. Попробуйте-ка прикрыть дверцы, Альфред… Вот так. Да, вполне можно. Теперь мне нужен бурав.
— Бурав, миледи?
— Ну да.
— Но я не знаю…
— Ерунда, у вас должен быть бурав, а может, и сверло. А если нет, так придется пойти и купить, поэтому лучше как следует поискать.
Альфред ушел — и вернулся с солидным набором инструментов. Юла выбрала то, что ей было нужно, и принялась быстро и ловко сверлить небольшое отверстие на уровне глаз. Она сверлила снаружи, чтобы отверстие было меньше заметно, и не решилась делать его слишком большим, боясь привлечь к нему внимание.
— Ну вот, теперь хватит, — заметила она наконец.
— Ах миледи, миледи…
— Что?
— Вас найдут, стоит им открыть шкаф…
— Они не смогут открыть шкаф, — возразила Юла. — Потому что вы запрете меня и унесете ключ.
— А если мистер Мосгоровски вдруг спросит про ключ?
— Скажете ему, что потеряли, — бодро ответила Юла. — Да кому нужен этот шкаф? Он ведь здесь только для того, чтобы отвлечь внимание от второго, вот почему их два. Ну давайте, Альфред, ведь в любой момент кто-нибудь может появиться. Запирайте меня, забирайте ключ, а когда все разойдутся, вы меня выпустите.
— Вам станет плохо, миледи. Вы упадете обморок…
— Никогда не падаю в обморок, — отрезала Юла. — Но вы можете принести мне коктейль. Вот он, несомненно, мне пригодится. Потом заприте дверь в комнату, не забудьте об этом, да вставьте все ключи обратно в нужные двери. И, Альфред, не трусьте вы так. Помните, если что случится, я вам помогу.
«Ну, будь что будет!» — сказала она себе, когда Альфред, принеся ей коктейль, наконец ушел.
Юла не боялась, что Альфред струсит и выдаст ее. Она знала, что у него слишком сильно развито чувство самосохранения. Да и его профессия помогала ему скрывать свои чувства под маской вышколенного слуги.
