Агата Кристи - Час Ноль
Набежавшее облако скрыло диск луны. Улица погрузилась во мрак. Снизу из темноты к ним поднималась мужская фигура.
Это был Томас Ройд.
— Прогулялся до парома, размял ноги, — произнес он, не вынимая трубки изо рта, отчего слова прозвучали по обыкновению невнятно.
— Так вы здесь живете? — спросил он мистера Тривза. — А дверь-то, похоже, заперта.
— О, нет, — отозвался мистер Тривз, — не думаю. Он повернул массивную бронзовую ручку, и дверь поддалась.
— Мы вас проводим внутрь, — сказал Ройд. Втроем они вошли в холл. Он был тускло освещен всего одной электрической лампой. В холле не было ни души; в нос им ударили запахи недавнего ужина, пыльного бархата и добротной мебельной полировки.
Вдруг мистер Тривз издал восклицание досады.
На двери лифта, прямо перед ними висела табличка:
ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ
— Боже мой, — сказал мистер Тривз с отчаянием в голосе. — Придется мне теперь пешком подниматься наверх.
— Да, скверно, — посочувствовал ему Ройд. — А нет здесь служебного лифта, какого-нибудь грузового или в этом роде?
— Боюсь, что нет. Этот используется для всех целей. Ну что ж, буду подниматься не спеша, только и всего. Спокойной ночи вам обоим.
И мистер Тривз начал медленно одолевать первые ступени широкой лестницы.
Ройд и Латимер, попрощавшись с ним, вышли на темную улицу.
Здесь, после минутного молчания, Ройд первым коротко попрощался с Тэдом Латимером. Тэд ответил таким же лаконичным «до завтра» и легкой походкой направился вниз к парому. Томас Ройд какое-то время еще неподвижно стоял, глядя ему вслед, потом повернулся и пошел в противоположную сторону, к Галлз Пойнту.
Луна вышла из-за облака и вновь залила Солткрик серебристым светом.
VII
— Совсем как летом, — тихо произнесла Мэри Олдин.
Она и Одри загорали на пляже прямо напротив высящегося над ними отеля «Истерхед Бэй». В белом купальнике Одри казалась еще более изящной и была похожа на фигурку из слоновой кости. Мэри не купалась. Неподалеку от них лицом вниз лежала Кэй, подставив солнцу свои загорелые руки, спину и ноги.
Услышав слова Мэри, Кэй со вздохом поднялась и села.
— Вода ужасно холодная, — сказала она с упреком.
— Что поделаешь, все-таки сентябрь, — напомнила Мери.
— В Англии всегда холодно, — недовольно продолжала Кэй. — Как жаль, что мы не на юге Франции. Вот уж где жарко так жарко.
Тэд Латимер поддержал ее, добавив вполголоса из-за ее спины:
— Здешнее солнце словно и не солнце вовсе.
— Вы что же, совсем не будете купаться, мистер Латимер? — спросила Мэри.
Кэй рассмеялась.
— Тэд никогда не заходит в воду. Только загорает, словно ящерица.
Она кокетливо вытянула длинную, стройную ногу и ткнула его большим пальцем. Тэд ловко вскочил и зябко поежился.
— Пойдем прогуляемся, Кэй. Я замерз.
Они не спеша направились вдоль пляжа.
— Словно ящерица? Довольно неудачное сравнение, по-моему, — сказала Мэри Олдин, глядя им вслед.
— Ты его не таким себе представляешь? — спросила Одри.
Мэри задумалась.
— Нет, не совсем. Ящерица для меня означает нечто вполне ручное. А он, по-моему, отнюдь не ручной.
— Да, — подумав, согласилась Одри, — мне кажется, ты права.
— Как чудесно они смотрятся вместе, — заметила Мэри, наблюдая удаляющуюся пару. — Они подходят друг другу, не правда ли?
— Наверное, подходят.
— Им нравятся одни и те же вещи, — продолжала Мэри. — У них одинаковые взгляды, и даже… даже говорят они одинаково. До чего же жалко, что… — Она вдруг замолчала.
Одри, не повернув головы, спросила:
— Что-что? — Тон ее сразу стал жестким, холодным.
Мэри медлила с ответом.
— Наверное, я хотела сказать, как жаль, что Невил и она вообще встретились, — решилась она наконец.
Одри поднялась и села очень прямо. На ее лице появилось выражение, которое Мэри про себя называла «замороженный взгляд Одри». Мэри добавила, совсем смешавшись:
— Извини, Одри. Не следовало мне этого говорить.
— Я бы очень не хотела касаться этой темы, если ты не возражаешь.
— Конечно, конечно. Так глупо с моей стороны. Я… я почему-то думала, что это для тебя уже неважно.
Одри медленно обернулась к ней. Ее лицо было совершенно спокойно.
— Уверяю тебя, это и не было важно. То, что ты имеешь в виду, меня нисколько не волнует. Я надеюсь, я всем сердцем надеюсь, что Невил и Кэй будут счастливы вместе.
— Что ж, это очень мило с твоей стороны, Одри.
— Это не мило. Это… это правда, — голос Одри звучал очень искренно. — К тому же я действительно считаю, что копание в прошлом никому ничего хорошего не принесет. «Ах, как жаль, что все так случилось»… и тому подобный вздор… О господи! Ведь все уже в прошлом. Зачем же его ворошить? Жизнь продолжается, нам нужно учиться жить днем сегодняшним.
— Скорее всего, — просто сказала Мэри, — люди вроде Кэй и Тэда меня так волнуют потому, что… ну они совсем не похожи на тех, кого я знала раньше. Все в них для меня так ново, так необычно.
— Да, наверное, они такие и есть — необычные.
— Даже ты, — произнесла Мэри с внезапной горечью, — жила и чувствовала так, как мне, видно, никогда не жить и не чувствовать. Я знаю, тебе было тяжело, очень тяжело, но я не магу не думать, что даже это лучше, чем… чем ничего. Пустота!
Последнее слово Мэри даже не сказала, а яростно выдохнула.
Одри с изумлением смотрела на нее.
— Мне и в голову не приходило, что тебя тревожат такие мысли.
— Не приходило? — Мэри Олдин смущенно засмеялась. — О, это всего лишь минутное настроение, дорогая. Все это совершенно несерьезно.
— Живется тебе, конечно, не очень весело, — задумчиво продолжала Одри. — Все время с Камиллой — какой бы чудесной она ни была. Читаешь ей, управляешь слугами и ни на шаг от дома.
— Меня хорошо кормят, и у меня есть крыша над головой, — ответила Мэри. — Тысячи женщин не имеют даже этого. И, знаешь, Одри, я в самом деле довольна. У меня есть, — на ее губах появилась загадочная улыбка, — свои собственные развлечения.
— Тайные пороки? — спросила Одри, улыбаясь в ответ.
— О, я строю планы, — небрежно сказала Мэри. — Знаешь, в голове. И иногда люблю поэкспериментировать — над людьми. Просто посмотреть, могу ли я заставить их реагировать на мои слова так, как мне хочется.
— Тебя послушать, Мэри, так можно заподозрить в тебе прямо садистские наклонности. Как же мало я тебя в действительности знаю!
— Ну что ты, все это вполне безобидно. Просто маленькое развлечение, совсем детское.
Одри с любопытством посмотрела на нее и спросила:
— А со мной ты экспериментировала?
— Нет. Ты — единственный человек, который для меня всегда оставался загадкой. Видишь ли, я никогда не знаю, что происходит в твоей голове.
