Эрл Гарднер - Дело о туфельке магазинной воровки
По дороге Мейсон еще раз обдумал все, что ему было известно. Без сомнения, револьвер – единственная улика, на основании которой прокурор заключил миссис Брил под арест. Если бы пуля, убившая Куленса, была выпущена не из этого револьвера, пятен крови на туфле было бы недостаточно для предъявления обвинения. С другой стороны, имея туфлю, испачканную в крови, револьвер, из которого стреляли в Куленса, и неопровержимое свидетельство того, что миссис Брил была на бульваре Святого Руперта как раз во время совершения убийства, прокурор имел все, чтобы загнать миссис Брил в ловушку, из которой ей будет уже непросто выбраться.
Приехав наконец в госпиталь, Мейсон поднялся на лифте на шестой этаж и без труда нашел палату миссис Брил. В коридоре перед дверью стоял полицейский. Подойдя поближе, Мейсон услышал взволнованные голоса. Он уже было открыл дверь, но полицейский его остановил:
– Эй, туда нельзя, приятель.
– Я хочу видеть миссис Брил, – вежливо сказал Мейсон. – Она просила меня прийти.
– Меня не волнует, кого она к себе приглашает, – заявил офицер. – Вы пройдете туда только по пропуску.
– Кто там у нее? – спросил адвокат.
– Врач, представитель прокурора, судебный стенографист, сержант Голкомб и еще кое-кто.
– А я адвокат миссис Брил.
– Очень приятно.
– И я хочу войти.
– Кажется, я это уже слышал.
– Передайте сержанту Голкомбу, что я пришел, – потребовал Мейсон, сурово взглянув на полицейского.
– Нет, – ответил офицер. – Мне не платят за то, чтобы я кому-то что-то передавал. Я здесь для того, чтобы охранять вход.
Мейсон вдруг поднял руку и постучал в дверь. Офицер схватил его за рукав.
– Кто вам разрешал стучать?
– Эй, вы ведь здесь только для того, чтобы никто не прошел внутрь без пропуска, – спокойно напомнил адвокат. – Это не значит, что мне нельзя стучать.
Какой-то человек в штатском открыл дверь палаты и взглянул на Мейсона:
– В чем дело?
– Я Перри Мейсон, адвокат миссис Брил, и хочу видеть свою клиентку.
– Проходите, мистер Мейсон! – послышался из палаты голос миссис Брил.
Открывший дверь человек вместе с полицейским вытолкнули шагнувшего в палату Мейсона обратно в коридор. Мужчина в штатском набросился на офицера:
– Мы же говорили, чтобы тут не было никаких посетителей!
– Он просто постучался, – попытался оправдаться полицейский. – Я бы не впустил его внутрь.
– Ну так не разрешай ему больше стучать! – буркнул человек и направился обратно к палате.
Полицейский задержал Мейсона в коридоре.
– Миссис Брил, не отвечайте ни на какие вопросы, пока они не впустят меня внутрь, – дождавшись, пока детектив откроет дверь, прокричал Мейсон достаточно громко, чтобы его было слышно в палате.
Дверь захлопнулась.
– Ну и настырный же ты тип, – покачал головой полицейский, сурово взглянув на Мейсона.
– Да нет, я совсем не такой, – улыбнулся тот и предложил офицеру сигарету.
Полицейский сначала помешкал, но потом сигарету все-таки взял. Он закурил и мотнул головой в сторону лифта:
– Давай-ка ты отсюда.
– Я лучше подожду здесь. – Мейсон снова улыбнулся.
– Это ты так думаешь.
– А ты охраняешь палату. Какая тебе разница, что происходит в коридоре?
– Тебе здесь делать нечего.
– Я так не думаю.
Офицер молчал – видимо, обдумывал сложившуюся ситуацию. Из палаты снова послышались раздраженные крики. Через несколько секунд сержант Голкомб распахнул дверь и рявкнул:
– Ладно, Мейсон, заходите!
Адвокат подмигнул стражу у двери и прошел в палату.
Стенографист сидел за маленьким столиком, приготовившись к записям, блокнот лежал перед ним. Ларри Сэмпсон, представитель окружного прокурора, топтался у кровати, засунув руки в карманы. У окна скучал доктор Гиффорд. Рядом с ним стояла рыжеволосая кареглазая медсестра довольно пышных форм. Лицо ее выражало непоколебимую решительность. На кровати, невозмутимо взирая на окружающих, лежала миссис Брил с забинтованной головой. Ее сломанная нога была подтянута вверх специальным приспособлением с грузом.
– Джентльмены, я повторю еще раз, – заговорил доктор Гиффорд. – Эти споры нас никуда не приведут. У моей пациентки сильнейшее нервное потрясение. И я не позволю вам вредить ее здоровью, задавая глупые вопросы и попросту издеваясь.
– Бросьте, доктор! – поморщился сержант Голкомб. – Никто над ней не издевается.
– Если я только замечу что-нибудь подобное, – предостерег Гиффорд, – допрос сразу же прекратится.
Сара Брил улыбнулась Мейсону. Это можно было назвать улыбкой лишь с большой степенью условности, учитывая, что у нее была забинтована голова, а половина лица распухла и посинела от удара об асфальт.
– Доброе утро, мистер Мейсон, – сказала женщина. – Я хочу, чтобы вы были моим адвокатом.
– Я уже понял.
– Меня обвиняют в убийстве, – продолжала миссис Брил. – И я отказалась делать какие-либо заявления, пока здесь не будет моего адвоката.
– Вы отдаете себе отчет, миссис Брил, – вмешался сержант Голкомб, – что ваш отказ признавать предъявленные вам обвинения…
– Позвольте мне, сержант, – перебил его Ларри Сэмпсон. – Постараюсь объяснить еще раз вам и, уж конечно, мистеру Мейсону, что цель этой беседы никак не связана с тем, чтобы заставить миссис Брил в чем-либо признаться. Собранные доказательства уже сами по себе дают нам законное основание, чтобы обвинить ее в убийстве первой степени. Но если она сможет каким-то образом все объяснить, мы снимем обвинение. Мы просто даем ей возможность избежать огласки и публичного обвинения.
– Чепуха! – ответил Мейсон. – Они всегда так говорят, миссис Брил. Если уж они повесили на вас убийство первой степени, только чудо заставит их от вас отвязаться. А вся эта затея с тем, чтобы якобы дать вам возможность все объяснить, придумана только для того, чтобы заставить вас говорить и загнать в ловушку.
– Если ты и дальше будешь продолжать умничать, то сразу же вылетишь отсюда! – прошипел Голкомб Мейсону, заметив, что Сэмпсон потерял от удивления дар речи.
– Я имею право видеться с клиентом, – спокойно сказал адвокат. – Давать ей советы – это моя работа. И этим-то я как раз и занимаюсь.
– Советуете ей не отвечать на вопросы? – поинтересовался Сэмпсон.
– Совсем нет. Я просто объяснил суть вашего предложения. А моя клиентка может делать то, что считает нужным. Тем не менее я считаю своим долгом предупредить ее, что не следует отвечать ни на какие вопросы. И что можно прервать все это, если миссис Брил себя плохо чувствует, и продолжить после того, как она переговорит со мной.
– То есть после того, как вы проинструктируете ее, как надо отвечать, – ехидно заметил сержант Голкомб.
