Эрл Гарднер - Тайна падчерицы
– Как? – изумленно воскликнул прокурор. – А перекрестный допрос?
– Его не будет, – сказал Мейсон.
– Если суд позволит, – проговорил Гастингс, – пришло время подвести итоги. Нам нужно доказать факт убийства и связь подозреваемой с этим убийством. Мы изложили дело во всех подробностях.
– Да, все так. Если, конечно, подозреваемая не хочет сказать что-нибудь в свою защиту, – заявил судья Хобарт.
– Подозреваемая просит объявить перерыв до завтрашнего утра, – сказал Мейсон. – Я же хочу сделать одно заявление. Сообщаю, что если будет объявлен перерыв, мы устроим пресс-конференцию, во время которой подзащитная подробно расскажет журналистам обо всех событиях, имевших место в ночь убийства.
– Ваша честь! – закричал Гастингс, вскакивая на ноги. – Это возмутительно! Это профанация судебного следствия. Подзащитная помалкивает, но как только следствие добралось до нее, заявляет о намерении дать публичные показания.
– Я не знаю закона, который запрещал бы обвиняемому давать сведения прессе, если он этого хочет. И не знаю закона, обязывающего обвиняемого давать показания следствию, – задумчиво сказал судья Хобарт. – Учитывая обстоятельства, суд объявляет перерыв до завтра, до десяти часов утра. На это время подзащитная останется под охраной шерифа. Если подзащитная желает дать показания прессе, не вижу повода отказывать ей во встрече с журналистами прямо в здании суда.
Судья Хобарт встал с кресла и вышел. Гастингс подбежал к Мейсону.
– Слушайте, Мейсон, нельзя выкидывать такие номера, это не по правилам!
– Почему? – удивился защитник. – Вы слышали, что сказал судья: все по закону.
– Ну, хорошо! Если вы намерены проводить пресс-конференцию, я тоже буду там и задам несколько вопросов, – заявил Гастингс. – Я понимаю вашу цель: вы хотите дать обвиняемой возможность все рассказать, не подвергаясь перекрестному допросу.
– Вы будете представлять какую-нибудь газету? – осведомился Мейсон.
– Да, я буду представлять газету и через пять минут получу удостоверение репортера! И уж я задам несколько вопросиков, на которые обвиняемая вряд ли сможет дать ответы!
– Ради Бога, если вы – представитель прессы. Зал судебного заседания был охвачен волнением. Газетчики окружили стол Мейсона и фотографировали улыбающегося защитника и взбешенного прокурора. Робли Гастингс повернулся к ним.
– Это беспрецедентно! – закричал он. – Со мной не бывало ничего подобного, фантастика какая-то. Теперь обвиняемой обеспечена симпатия публики. Если она хочет все рассказать, то почему не сделала этого на следствии?
– Потому что следствие велось крайне небрежно, – ответил Мейсон.
– Что это значит?
– Следователь не изучил дно залива в том месте, где яхта стояла на якоре. Возможно, там что-то есть, находки на дне озера способны полностью оправдать подсудимую. Вы можете найти, к примеру, оружие убийцы. Любой эксперт должен был связаться с подводниками и в конце концов исследовать место, чтобы найти оружие. Мы предполагаем, что убийца, кто бы он ни был, выбросил оружие за борт. А вы что сделали? Вы и шериф расследовали дело и даже не пометили то место, где яхта стояла на якоре. Таким образом, вы навсегда упустили то, что могло быть жизненно важно для обвиняемой. Поэтому она сама будет решать, что и когда ей рассказывать.
– Подождите, – перебил Гастингс. – Я собираюсь заказать по телефону удостоверение репортера. Ну, а если вы утверждаете, что все упирается в исследование дна, то почему же вы не взяли ныряльщика и не поискали сами?
– Мы не знали точного места, – ответил Мейсон. – Яхту буксировали по приказу шерифа.
Гастингс попытался сказать что-то еще, но не мог ничего выговорить от злости. Его рот задергался как в нервном припадке, лицо побледнело, руки задрожали. Он резко повернулся и пошел к телефону. Мейсон сказал шерифу:
– Будьте так добры, шериф, скажите на пресс-конференции пару слов, буквально пятиминутную речь, а мы пока должным образом аккредитуем представителей прессы.
– Погодите-ка, – возразил шериф Джуит. – Вы обвиняете меня в некомпетентности.
– Я не обвиняю вас, я лишь заявил, что вы вели расследование небрежно.
– Это одно и то же.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – если вам так больше нравится, я обвиняю вас в некомпетентности.
– Я не знаю, стоит ли помогать вам с пресс-конференцией, – заявил шериф.
– Эй, подождите-ка, – вмешался один из репортеров, – что вы делаете? Хотите испортить нам статью года?
– Я возвращаюсь к себе в контору, – объявил шериф. Один из репортеров сказал – Конечно, шериф, пожалуйста. Но не забывайте о своих друзьях. Во время выборов мы пахали на вас, засучив рукава, но если вы испортите нам материал, я уж и не знаю… Вы понимаете, что все это значит? Богатая женщина обвиняется в убийстве на почве шантажа, радио и телевидение, столичные газеты – все слопают эту историю, а вы не даете репортерам заработать. Да и не имеете вы права мешать подзащитной делать заявления для прессы.
Шериф на миг задумался и произнес:
– Хорошо. Через десять минут она сделает открытое заявление в судебной библиотеке.
– Да, и мы приглашаем только аккредитованных представителей прессы. Иначе моя клиентка говорить не будет, – сказал Мейсон.
– Шериф и его помощники тоже придут, – заявил шериф.
– Конечно, – Мейсон улыбнулся. – Мы ждем вас.
Глава 20
– Итак, миссис Бэнкрофт, садитесь сюда, пожалуйста, за стол, лицом к представителям прессы. Рассказывайте, – попросил Мейсон.
Бэнкрофт потянул адвоката за рукав.
– Мейсон, – сказал он, – вы уверены, что так и надо? По-моему, это нас погубит.
– Я думаю, так будет лучше. Возможно, вам и кажется, что это нас погубит, но риск вполне оправданный, – адвокат повернулся к миссис Бэнкрофт. – Ну, а теперь вперед, я задам вам несколько вопросов. Джилли шантажировал вас?
– Да. Я заплатила ему тысячу долларов.
– Когда?
– Кажется, восьмого числа.
– Я попрошу вас не рассказывать, о чем говорилось в письме шантажистов, но скажите, это произошло из-за чего-то, что вы совершили?
– Нет.
– Вы заплатили за информацию, которую он грозился раскрыть и которая, как вы чувствовали, помешала бы счастью других людей?
– Да.
– Когда вы увидели Джилли во второй раз, после того, как заплатили ему?
– На борту моей яхты «Инесса» десятого числа.
– Вы были там сначала с кем-то другим?
– Да, и Ирвином Виктором Фордайсом.
– Вы пригласили его на яхту?
– Да.
– Это был тот самый молодой человек, которого видел с вами той ночью Дрю Кэрби?
– Минутку, – прервал Робли Гастингс. – Я здесь представляю прессу, но мне не нравится, что вы вынуждаете свидетельницу давать все эти показания. Вы не могли делать этого в суде и, я думаю, не можете здесь. Теперь я вижу, зачем вы затеяли все это интервью с прессой. Чтобы заставить свидетельницу говорить вашими словами.
