Приходи на Паддингтонскую ярмарку (ЛП) - Смит Дерек

Касл иронически хмыкнул:

– Он хотел, чтобы зрители увидели убедительное убийство.

Остин замер, а затем громко выдохнул:

– О Господи!

– Что такое?– поинтересовался Касл.

Помреж медленно и неохотно произнес:

–Ваши слова... они поразили меня. Именно их произнес Майкл Трент в своей уборной перед шоу.

– О?– Касл сделал пометку в блокноте. – Повторите их, пожалуйста.

Остин неохотно пробормотал:

– Майкл сказал мне: «Обещаю, что сегодня зрители увидят убедительное убийство».

– Как и произошло. – Касл уронил карандаш на поверхность стола. Шум его падения показался очень громким.

Помреж нервно произнес:

– Совпадение.

– Но странное,– заметил старший инспектор. – Возможно, вам следует объяснить.

Остин кратко пересказал, что смог вспомнить о своем разговоре с Майклом Трентом. Касл молча слушал. Когда помреж закончил, старший инспектор сухо констатировал:

– Интересно. Но вы не ответили на мой первоначальный вопрос.

Губы Остина сжались.

– Мы с реквизитором были одни,– процедил он.

Лоуренс вежливо кашлянул:

– Двойные двери были закрыты. Но вестибюль с пультовой стороны не заслонен, не так ли?

– Нет,– нахмурился Остин. – Его видно из кулис. Любой проходящий там мог нас видеть. Но не думаю, что кто-то видел.

– Ничего не поделаешь,– пожал плечами Касл. – Придется поверить вам на слово.

Внезапно Остин с нажимом произнес:

– Почему я мог хотеть навредить Лесли? Черт побери, я любил ее!

Брови Касла взлетели вверх.

Остин отвел взгляд, сердясь на себя и чувствуя себя глупцом.

– А она любила вас?– спросил Касл.

– Нет. – Остин резко засмеялся. – Она знала, как использовать мужчин. Но не любила никого, кроме себя... и Майкла Трента.

Касл вспомнил фотографию на стене уборной мертвой женщины:

– Трент? Я...

Дверь актерского фойе с шумом распахнулась. Остин нервно вздрогнул, Касл прикусил язык, а стенографист провел на странице блокнота зубчатую линию.

Только Лоуренс остался спокойным. Он пристально и с явным восхищением глядел на изящную фигурку девушки, стоящей на пороге.

– Где,– спросила она,– старший инспектор Касл?

Стив закипел:

– Послушайте, юная леди, я...

Ему не дали закончить. Зубы девушки даже щелкнули от переполнявшего ее гнева:

– А! Значит, это вы!..

Она приблизилась к Каслу, как красивая разъяренная тигрица к добыче.

Лоуренс с интересом рассматривал ее. У нее были миндалевидные глаза, изогнутые брови, широкие скулы и крошечный, но волевой подбородок. Прическа состояла из красиво спадающих локонов. И фигура – великолепна.

Она сделала паузу, упираясь руками в красивые бедра, и выпалила в лицо Каслу:

– Вы – очень гадкий человек!

Лоуренс усмехнулся:

– Все, Стив, я от вас отрекаюсь!

Касл зарычал.

Девушка переключила внимание на Лоуренса, который встретил ее взгляд обаятельной улыбкой. Он быстро сказал:

– Простите нас, пожалуйста, за то, что мы причинили вам неприятности. И позвольте поздравить вас с прекрасным сегодняшним выступлением. Вы были восхитительны!

Улыбка у нее была очаровательной, как с некоторым облегчением отметил Касл. Он нахмурился, желая восстановить контроль над ситуацией.

– А теперь, юная леди... – начал он.

Она презрительно махнула рукой:

– Я буду говорить с вашим другом. Он – джентльмен!

Лицо Стива стал фиолетовым. Лоуренс постарался скрыть смех кашлем:

– Вы не должны относиться к старшему инспектору слишком строго. Ммм... а что он сделал?

– Он отменил спектакль!– трагически заявила она.

Касл закрыл глаза, сделал паузу и снова открыл. Он уже узнал в девушке актрису, которая играла незначительную роль в первом и втором действиях. В последний раз он видел ее с Дугласом Дензилом, когда дал им разрешение удалиться в уборные и переодеться. Он терпеливо объяснил:

– Юная леди, у меня не было альтернативы. Это дело оказалось вовсе не таким простым, как показалось вначале.

Лоуренс тактично вмешался:

– Закрытие театра – просто временная мера. Его скоро откроют вновь. Конечно,– горячо добавил он,– чтобы закончить работу, полиции понадобится помощь всех в театре.

Девушка сделала паузу, и ее прекрасное личико сморщилось от усиленной работы мысли.

Затем медовым голосом она заявила:

– Я помогу.

–Хорошо. – Старший инспектор перевел дух. – Пожалуйста, сядьте.

Девушка любезно кивнула. Она уселась в кресло, которое освободил Остин, скрестила ноги и пригладила юбку на коленях, закрытых нейлоновыми чулками.

Касл откашлялся и торопливо начал:

– Кха-гмм... Ваше имя, пожалуйста.

– Труди Энн.

– Труди Энн, а дальше?

– Ничего.

Касл чуть слышно застонал:

– Юная леди, мне нужно ваше полное имя.

Девушка широко раскрыла прекрасные глаза и с выражением доброжелательного терпения пояснила:

– У вас оно есть. Меня зовут Труди Энн. Вы знаете, как Вера-Эллен. Но без дефиса.

– О!– Касл молча переварил эту информацию. Что-то в ней встревожило его. – Очень хорошо, мисс Энн...

– Нет, нет,– воскликнула она. – Не разделяйте мое имя. Я этого не выношу!

– Понимаю,– серьезно сказал Лоуренс. – Такие вещи важны для артиста.

Она одарила его восхитительной улыбкой.

Касл посмотрел на своего молодого друга с некоторой горечью. Затем вновь повернулся к девушке:

– Как к вам тогда обращаться?

– Зовите меня Труди Энн,– просто предложила она.

Касл сдался:

– Очень хорошо, мисс... кха-гммм! Полагаю, что теперь вы знаете, как была убита мисс Кристофер?

– Да, действительно. – Она вздохнула. – Бедный Майкл.

– Ха! Ладно, пусть так,– проворчал старший инспектор. – Проблема, которая теперь стоит перед нами, это выяснить все перемещения за кулисами в течение получаса до выстрела. Итак, мисс, давайте начнем с вас.

Труди Энн красиво надула губки.

Прежде, чем она успела ответить, Джек Остин спросил:

– Я могу идти?

Касл покачал головой:

– Нет, мистер Остин, еще нет. Можете подождать здесь, мы недолго. – Он повернулся к девушке: – А теперь вы, мисс! Опишите свои перемещения, пожалуйста.

Труди Энн стала жеманиться, как школьница:

– Я пришла в театр приблизительно за три четверти часа до начала. Прошла в свою уборную, чтобы нанести грим. Оставалась там, читала до объявления пятиминутной готовности. Затем пошла на сцену.

– А затем?– спросил Касл.

– Сыграла свою роль. Она не намного больше,– добавила девушка с сожалением,– чем роль статиста. Ноя старалась, как могла.

Лоуренс предположил, что такая необычная откровенность означала, что Труди Энн положила глаз на что-то получше. Он отметил это про себя.

Старший инспектор продолжал:

– А что вы делали, когда не были на сцене?

– Ждала в уборной своих выходов. Билли ходит и объявляет.

Касл нахмурился:

– Значит, вы были одни?

– Да. Мне нравится быть одной. Не люблю закулисных разговоров – все эти театральные дрязги. – Она бесхитростно захлопала ресницами. – И эти закулисные интриги – такая скука!

Она бросила на старшего инспектора озорной взгляд, словно провоцируя на вопросы.

Касл смотрел себе под ноги:

– Вы не появлялись в первой сцене последнего акта.

– Нет. Я вообще не появляюсь в третьем акте. Я была в своей уборной, когда услышала о смерти Лесли. Затем присоединилась ко всем на сцене.

–Я помню,– кивнул Касл. – Последний раз вы появлялись во втором акте. Но вы все еще оставались в гриме.

– Конечно. – Девушка устало улыбнулась. – Я ждала вызова на поклоны.

Лоуренс вновь вмешался:

– Я воспользуюсь этой возможностью выразить вам свое восхищение!– радостно выпалил он.

Его вознаградили еще одной теплой улыбкой. Касл проворчал:

– Олджи, помолчите ради Бога. Или, по крайней мере, ради меня... А теперь, юная леди, как я понял из ваших слов, вы были или на сцене, или в своей уборной.