Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой
– Тут я и говорю себе, странно, что она так в них вцепилась, чудно́, – делился своими размышлениями Сэмюэль Кидд. – А сегодня утром гляжу – кругом полиция; ну я и спросил у одного из них, что, мол, за суматоха такая. А когда услышал про те убийства, то и подумал: «А ведь ты, должно быть, убийцу видел, Сэмми». Говорю я вам, вид у той леди был жуть до чего перепуганный, ну просто жуть!
Пуаро не сводил взгляда с одного из многочисленных пятен на рубашке рассказчика.
– Жуть до чего перепуганный, – повторил он задумчиво. – Ваш рассказ чрезвычайно любопытен, мистер Кидд. Два ключа, вы говорите?
– Совершенно верно, сэр. Два золотистых ключа.
– И вы стояли достаточно близко и разглядели?
– О да, сэр, – улица возле отеля «Блоксхэм» освещается хорошо. Разглядеть было нетрудно.
– А еще что-нибудь об этих ключах, кроме их цвета, сообщить можете?
– Да. Номера на них были.
– Номера? – переспросил я.
Эту деталь Кидд опустил и в первый раз, когда рассказывал мне эту историю возле отеля, и во второй, когда мы ехали сюда. А я… черт побери, я даже не догадался спросить. Я же видел ключ от комнаты Ричарда Негуса, тот, который Пуаро нашел в камине за плиткой. На нем был номер 238.
– Да, сэр, номера. Ну, знаете, сто, двести…
– Я знаю, что такое номера, – перебил я его сердито.
– Вы именно эти номера видели на ключах, мистер Кидд? – спросил Пуаро. – Сто и двести?
– Нет, сэр. На одном было написано сто с чем-то, если не ошибаюсь. На другом… – Кидд яростно поскреб затылок. Пуаро отвел глаза. – По-моему, на втором было написано триста с чем-то, – да, так, кажется. Хотя поклясться не могу, ну вы понимаете. Но перед глазами так и стоит: сто с чем-то и триста с чем-то.
Комната 121, Харриет Сиппель. И Ида Грэнсбери, комната 317.
В животе у меня вдруг стало пусто. Точно так же я чувствовал себя, когда увидел три мертвых тела и полицейский врач сообщил мне, что во рту у каждого из них обнаружена золотая запонка с монограммой.
Представлялось вполне вероятным, что вчера вечером Сэмюэль Кидд действительно столкнулся нос к носу с убийцей. «Вид у той леди был жуть до чего перепуганный». Я вздрогнул.
– Та женщина, которую вы видели, – спросил Пуаро, – она была блондинка, в коричневой шляпе и в пальто?
Конечно, он думал о Дженни. Я по-прежнему считал, что между двумя случаями нет никакой связи, но логика Пуаро была мне понятна: прошлым вечером Дженни металась по Лондону в состоянии сильнейшего возбуждения, как и та леди. Почему бы им не оказаться одним и тем же лицом?
– Нет, сэр. Шляпка на ней была, но бледно-голубая, а волосы темные. Темные и кудрявые.
– Сколько ей было лет?
– Не берусь угадать возраст дамы, сэр. Может быть, молодая, а может, и старая, вот все, что я могу сказать.
– Кроме голубой шляпки, что еще на ней было надето?
– Не могу сказать, что помню, сэр. Я все больше в лицо ей глядел, когда была возможность.
– Хорошенькая? – спросил я.
– Да, только я не поэтому глядел, сэр. Я глядел потому, что знаю ее, вот почему. Взглянул на нее в первый раз и говорю себе: «Сэмми, ты знаешь эту леди».
Пуаро заворочался на стуле. Посмотрел сначала на меня, потом на Кидда.
– Если вы знаете, кто она такая, мистер Кидд, то скажите и нам.
– Не могу, сэр. Уж я ломал-ломал себе голову, когда она убежала. Не знаю я, откуда я ее знаю или как ее зовут, ничего такого. И к котлам она не имеет отношения, это точно. Утонченная такая. Настоящая леди. С такими, как она, я вообще не знаком, но ее почему-то знаю. Ее лицо – вчера вечером я видел его не впервые. Нет, сэр. – Сэмюэль Кидд покачал головой. – Вот загадка так загадка. Я бы сам ее об этом спросил, прямо там, да только она убежала.
Тут я подумал: из множества людей, которые убегают, завидев кого-то, найдется ли хотя бы один, кто бежит не потому, что боится именно этого – расспросов.
* * *Вскоре после того, как я отправил восвояси Сэмюэла Кидда, наказав ему порыться как следует в своей памяти на предмет имени таинственной дамы и того, когда и где он мог свести с ней знакомство, констебль Стэнли Бир доставил в «Плезантс» Генри Негуса.
Мистер Негус был куда приятнее глазу, чем Сэмюэль Кидд: красивый мужчина лет пятидесяти, с серо-стальной шевелюрой и мудрым лицом. Одет он был хорошо, говорил мягко. Мне он понравился сразу. Чувствовалось, что Негус горюет, потеряв брата, хотя на всем протяжении нашего разговора выдержка не изменила ему ни разу.
– Пожалуйста, примите мои соболезнования, мистер Негус, – сказал Пуаро. – Мне очень жаль. Ужасно потерять человека столь близкого, как брат.
Тот благодарно кивнул.
– Что я могу сделать для вас – любая помощь, – я охотно окажу ее. Мистер Кэтчпул говорит, у вас есть ко мне вопросы?
– Да, месье. Имена Харриет Сиппель и Ида Грэнсбери – они вам знакомы?
– Это другие двое, которых?.. – Генри Негус умолк, когда Фи Спринг подошла с чашкой чаю, заказанной им сразу, едва он вошел.
Когда она ушла, Пуаро ответил:
– Да. Харриет Сиппель и Иду Грэнсбери тоже убили в отеле «Блоксхэм» вчера вечером.
– Имя Харриет Сиппель ничего мне не говорит. Ида Грэнсбери много лет назад была помолвлена с моим братом.
– Так вы знали мадемуазель Грэнсбери? – Голос Пуаро затеплился азартом.
– Нет, я никогда ее не встречал, – сказал Генри Негус. – Имя, конечно, знал, по письмам Ричарда. Мы с ним редко виделись в то время, когда он жил в Грейт-Холлинге. Больше переписывались.
Тут я прямо почувствовал, как у меня в голове что-то щелкнуло, приятно, мягонько так, когда еще один фрагмент этой головоломки встал на свое место.
– Ричард жил в Грейт-Холлинге? – переспросил я, изо всех сил стараясь не выдать своего изумления. Если Пуаро удивился, как и я, то он и виду не подал.
Одна деревня соединила все три жертвы убийства. Я несколько раз повторил про себя ее название: «Грейт-Холлинг, Грейт-Холинг, Грейт-Холлинг». Все, казалось, указывало в одном направлении.
– Да, Ричард жил там до тысяча девятьсот тринадцатого года, – сказал Негус. – У него была юридическая практика в Калвер-Вэлли. И он, и я, мы оба там выросли – в Силсфорде. Потом, в тринадцатом, он поселился со мной, в Девоне, где и живет с тех пор. Точнее… жил, – поправил он себя. Его лицо внезапно осунулось, словно известие о смерти брата настигло его только что и придавило всей своей тяжестью.
– Ричард никогда не упоминал при вас кого-нибудь из Калвер-Вэлли по имени Дженни? – спросил Пуаро. – Или вообще кого-нибудь с таким именем, неважно, из Грейт-Холлинга или нет?
Повисла бесконечно долгая пауза. Потом Генри Негус ответил:
– Нет.
– А человека с инициалами Пи Ай Джей?
– Нет. Он упоминал лишь одного человека из той деревни, свою невесту Иду.
