Эрл Гарднер - Подставных игроков губит жадность
– Экономил на служебных расходах, – ответил я.
Берта зло уставилась на меня.
Я ухмыльнулся.
Помолчав, Берта предложила:
– Не стоит ли сообщить в полицию?
– О чем именно?
– Что вломились в кабинет к человеку и…
– Откуда нам известно, что вломились? – перебил я ее. – Дверь кабинета была открыта. Фирма общедоступная. Возможно, Холгейт сам их пригласил.
– Ну тогда, что в том кабинете разгром, украли бумаги и…
– Откуда мы знаем, что украли бумаги? – спросил я. – Кто-то рылся в шкафу с папками и делал это довольно небрежно. Не выдвигал и задвигал ящики, а выдергивал один за другим, пока не переместился центр тяжести и шкаф рухнул на пол. Бумаги рассыпались, а тот, кто рылся в шкафу, поднял шкаф, поставил на место, вот и все. Откуда мы знаем, что он что-то взял?
Берта задумалась.
– Иными словами, – продолжал я, – мы не знаем ни о каком преступлении, и нет никакого смысла сообщать о преступлении, если его не было.
– Головастый стервец, – восхищенно заметила Берта. – Я бы никогда не отважилась ступить на такой тонкий лед, но если ты считаешь, что тебе это сойдет с рук, валяй!
– Весь вопрос в том, – сказал я, – и мне надо это знать, что случилось с Холгейтом?
– Что ты имеешь в виду?
– Ждал ли он, когда уйдут незваные пришельцы, кто бы они ни были, и…
– Не называй их так, – поправила меня Берта. – Пусть это будут посетители. Мне показалась интересной твоя мысль о том, что это общедоступная фирма и что Холгейт, возможно, сам их пригласил, чтобы продать участок.
– Ладно, – согласился я. – Когда посетители удалились, отправился ли он следом или…
– Конечно же, уехал, – решила Берта. – Его машины там не было. Ты же говорил, что когда подъехал, стоянка была пустая.
Я согласно кивнул.
– Не пошел же он оттуда пешком, – продолжала убеждать меня Берта. – У него была машина. Посетители уехали на своей машине, потом Холгейт уехал на своей.
– Мне звонили до отъезда или после? – задал я вопрос.
– Вероятно, после, – ответила Берта.
– Будем надеяться, – вздохнул я.
– Ты так не думаешь?
– Не знаю, Берта. Поскольку им известно, кто я такой, дело может стать довольно щекотливым. Полагаю, нужно позвонить Ламонту Хоули. У тебя есть номер, по которому его можно застать вечером?
– А, черт, нет! – чертыхнулась Берта. – Такого телефона он не давал, только личный. Но не думаю… Черт побери, Дональд, почему с тобой вечно так получается? Всякий раз, как ты берешься за дело, оно ни с того ни с сего выливается в чрезвычайное происшествие, в конце которого потом оказывается труп.
– Будем надеяться, потом, – пробормотал я.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если труп имеется уже теперь, – пояснил я, – то дело может принять плохой оборот.
Берта недоуменно заморгала:
– О чем ты, черт побери, говоришь?
– Я говорю о том, что произойдет, если появится труп.
– Кого ты имеешь в виду?
– Холгейта.
– Не говори глупостей.
– Что здесь глупого?
Берта возмущенно захлопала ресницами.
– Убей меня бог! – выдохнула она.
После минутного молчания Берта наконец произнесла:
– Погоди, ты только что говорил, что кто-то мог видеть номер твоей машины. А как насчет отпечатков пальцев? Ты же удирал оттуда в большой спешке. Должно быть, оставил…
– Наследил по всей комнате, – подтвердил я. – Но не теряй головы. Это я улажу.
– Как? Не можешь же ты вернуться и стереть отпечатки пальцев. Ты вряд ли помнишь, к чему прикасался.
– Разумеется, не помню, – согласился я. – Я просто вернусь и оставлю там новые.
– Это еще зачем?
– Это старый-престарый трюк, – объяснил я. – Если не можешь избавиться от своих пальцевых отпечатков на месте преступления, найди предлог вернуться вместе со свидетелем. Прикасайся ко всему, что попадет под руку. Когда полиция обнаружит пальчики, она никогда не узнает, когда они были оставлены. Единственный штрих, указывающий на время, – это пудреница. Я брал ее в руки, а потом касался разных предметов. Когда буду там, надо не забыть повторить эту процедуру.
– И когда ты собираешься это сделать?
– Прямо сейчас, – сказал я. – Теперь слушай, Берта. Постарайся разыскать Ламонта Хоули. Не может быть, чтобы у этого малого не было телефона. В страховой компании есть что-то вроде следственного отдела, в котором непременно должен быть ночной телефон. Поймаешь Хоули и передашь ему, что к чему. Отчет агентства «Эйс Хай» можешь оставить у себя. Я не хочу брать его. Есть еще одна ниточка. Обрати внимание, что от второй страницы оторван кусок и к отчету прикреплен счет за междугородный телефонный разговор на сумму в один доллар девяносто центов. Кстати, дамская туфля куплена в Солт-Лейк-Сити. Так что мне кажется, ты скоро обнаружишь, что звонили в Солт-Лейк-Сити и что клиент проживает там. Как только клиентка «Эйс Хай» узнала, что я детектив, она села в первый попавшийся самолет и улетела…
– Она? – переспросила Берта.
– А туфля? – напомнил я.
– О-о, – недоверчиво откликнулась она. – Слишком многое тебе кажется очевидным, Дональд. А я все еще грешу на Ламонта Хоули.
– А я начинаю склоняться к тому, что это может быть женщина из Солт-Лейк-Сити, – возразил я. – Во всяком случае, Хоули следует знать о происходящем.
Берту понесло:
– Проклятье, я только что начала устраиваться отдохнуть! Сбросила с себя чертову сбрую, а теперь обратно в нее влезать! Почему, черт побери, ты не можешь вести дела, как все нормальные люди? Нет абсолютно никаких причин, которые помешали бы нам создать приличное респектабельное агентство с подобающей клиентурой и…
– На сей раз ты и получила приличного клиента, – съязвил я. – Кто, как не ты, поладив с ним, распространялась в этом духе?
– Пусть будет по-твоему, но сегодня я не так уверена, как пару дней назад, – пошла на попятную Берта. – Если он договаривается с одним детективным агентством, а потом с другим – убей меня бог, я этого наглеца призову к порядку!
– Хорошо, – согласился я. – Он в твоем распоряжении. Давай, приводи. – Я подошел к телефону, набрал номер справочной и попросил: – Будьте добры, мне нужен номер телефона Лоррен Роббинс в Колинде.
Справочная ответила: «Минутку» и чуть погодя сообщила номер:
– 324, 92–43. Можете набирать со своего аппарата.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Я набрал номер и моментально услышал спокойный деловитый голос Лоррен Роббинс:
– Да?
– Лоррен, – произнес я, – это Дональд Лэм.
– О, это ты, Дональд.
Я сказал:
– Мне нужно повидаться с тобой сегодня по очень важному вопросу.
– О, если серьезно, Дональд, – ответила она, – когда я днем намекала на что-то, это была шутка.
– На что ты намекала? – невинно переспросил я.
