Эрл Гарднер - Дело невероятной фальшивки
— Полиция Сан-Франциско прислала нам телеграмму. Пытаемся получить информацию по их просьбе. Хотим задать несколько вопросов. Вот и все.
— Вы подозреваете эту девушку в совершении какого-то преступления? — повторил Мейсон.
— Никаких комментариев.
— Вы действуете от имени полиции Сан-Франциско?
— Да.
— Полиция Сан-Франциско подозревает ее в совершении какого-то преступления?
— Мы не ясновидящие. Мы не знаем.
— Раз вы действуете от имени полиции Сан-Франциско и раз вы не знаете, подозревает ли ее полиция Сан-Франциско в совершении какого-то преступления, вам следует сообщить ей о ее конституционных правах до того, как она ответит на какой-либо ваш вопрос.
— Будто она их не знает, — заметил один из полицейских.
— Объясните это Верховному суду, — улыбнулся Мейсон.
— Хорошо, хорошо. Мы хотели бы, чтобы вы ответили на несколько вопросов, мисс. Мы не предъявляем вам никаких конкретных обвинений. Мы пришли сюда не для того, чтобы арестовать вас, а просто для того, чтобы задать несколько вопросов. Вы имеете право молчать, если пожелаете. Вы не обязаны делать никаких заявлений. Вы имеете право на то, чтобы ваши интересы на всех стадиях представлял адвокат. Если у вас нет средств, чтобы оплатить услуги адвоката, мы предоставим вам его. Однако мы хотим, чтобы вы поняли: все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Итак, вам нужен адвокат?
Стелла Граймс уже собралась что-то ответить, но Мейсон жестом велел ей молчать.
— Он у нее уже есть, — заявил он.
— Вы ее представляете?
— Да.
— Что вы здесь делаете, мисс Дуглас, — кажется, так?
— Она здесь по делу.
— Какому?
— Личному.
— Мисс Дуглас, вы в курсе, что в сейфе компании «Эскобар» в Сан-Франциско, занимающейся импортом и экспортом, в которой вы работаете, хранилась крупная сумма денег наличными?
— Никаких комментариев, — ответил Мейсон.
— Минутку, — обратился полицейский к Мейсону. — Влезая в дело, вы осложняете положение этой дамы. Единственное, чего мы добиваемся, — это информация.
— Почему?
— Потому что она требуется полиции Сан-Франциско.
— Насколько я понимаю, речь идет о каком-то преступлении?
— Мы не уверены. Полиция Сан-Франциско не уверена.
— В таком случае, при сложившихся обстоятельствах, моя клиентка не станет отвечать ни на какие вопросы, пока ситуация не прояснится, — заявил Мейсон.
— Вы вынуждаете нас сообщить в Сан-Франциско, что, по всей вероятности, ваша клиентка виновна в присвоении крупной суммы денег.
— В самом деле? И насколько крупной?
— Аудит еще не закончен, но речь идет более чем о двадцати тысячах долларов.
— Сколько? — воскликнул Мейсон, не в состоянии скрыть удивление.
— Вы слышали: более двадцати штук.
— Слишком крупная сумма для присвоения в одной компании, — заметил Мейсон.
— Случалось, что и больше прибирали к рукам, — возразил полицейский.
— В таком случае в Сан-Франциско совершено преступление, не так ли?
— Если вы имеете в виду присвоение денег — похоже, что да.
— И в Сан-Франциско подозревают, что моя клиентка присвоила деньги?
— Я этого не говорил — пока.
— Однако хотите задать по этому поводу вопросы?
— Послушайте, Мейсон, вы осложняете ситуацию. С вами трудно найти общий язык. Мы хотим только выяснить у вашей клиентки, каким образом в компании, где она работает, хранятся наличные, кто имеет право их брать, как ведется учет. Для вашего сведения — в «Эскобаре» держат крупные суммы наличных в сейфе. Нас интересует, почему. Нам также необходимо выяснить, сколько человек знают код сейфа и как получилось, что в компании ранее не обнаружили подобную недостачу.
— А давно она у них?
— Понятия не имею. Мы как раз пытаемся разобраться с этим. Просто хотим получить информацию.
— Но вы думаете, что моя клиентка могла присвоить эти деньги? — уточнил Мейсон.
— Не совсем так. Я сформулирую это несколько по-другому. Мы не станем говорить, что нашли какие-нибудь доказательства того, что она физически не могла присвоить деньги, но, с другой стороны, мы также не нашли никаких доказательств, указывающих на нее, — пока.
— Только косвенные улики, — добавил второй полицейский.
— Ну да, — согласился первый. Мейсон улыбнулся и заявил:
— В таком случае, господа, очевидно, что моя клиентка имеет право на то, чтобы ее интересы представлял адвокат.
— Все правильно. Мы сообщили ей об этом. Здесь не о чем спорить.
— И как ее адвокат, — продолжал Мейсон, — я советую ей не произносить ни слова.
— Вы не позволите ей даже рассказать о том, как в компании ведется бухгалтерский учет, и о том, чем занимается компания?
— Ни слова. Даже не дам ей представиться.
Полицейские переглянулись с расстроенным видом.
Их планы рушились.
— Наверное, вы поступаете неправильно, — сказал первый Мейсону.
— Не исключено, — согласился адвокат. — Мы все допускаем ошибки. И со мной такое иногда случается… А откуда полиции Сан-Франциско столько известно об этом деле? Они смогли даже направить вас в эту гостиницу.
Полицейские улыбнулись.
— По совету адвоката, я отказываюсь отвечать, — заявил первый.
Мейсон посмотрел на них с серьезным видом.
— Вы имеете полное право занимать любую позицию, — сказал он. — Это привилегия, гарантированная конституцией. Вы можете не произносить ни слова.
Полицейские встали и воинственно посмотрели на Стеллу Граймс.
— Ладно, сестренка, — обратился первый к девушке, — решать тебе, но хочу заметить, что ты поступаешь не очень умно. Когда мы пришли, мы хотели только получить информацию.
Чего вы хотите теперь? поинтересовался Мейсон.
— По крайней мере, двадцать штук.
Перед тем как закрыть за собой дверь, один из полицейских обернулся и сказал Мейсону на прощанье:
— Не забывайте, что гонорар из присвоенных у компании денег может не достаться вам. Если докажут, что их присвоили, вам придется вернуть деньги истинному владельцу… Пожалуй, это все.
— До встречи, — попрощался Мейсон.
— В суде, — пообещали полицейские и закрыли дверь. Мейсон приложил палец к губам и прошептал Стелле Граймс:
— Следите за тем, что говорите. Иногда они еще остаются послушать под дверью.
Где-то с минуту и Мейсон, и оперативница Дрейка хранили молчание, потом адвокат на цыпочках направился к двери, резко распахнул ее и посмотрел в обе стороны.
В коридоре никого не оказалось. Мейсон закрыл дверь.
— Хорошенькое дельце! — воскликнул он.
— Двадцать тысяч долларов! — поразилась Стелла Граймс.
