Сергей Сидорский - Осознание ненависти
Эмма Блиссова понимающе улыбнулась.
— Вы намерены допросить всех? Как это верно! Нужно найти противоречия в показаниях подозреваемых и, не давая им возможности опомниться, изобличить убийцу.
Она вышла Шердаков с грустью посмотрел ей вслед.
— У вас ничего не болит? — спросил Энский, входя в гостиную и устраиваясь в кресле напротив капитана. — Выглядите вы неважно. Но, думаю, это вполне объяснимо. Любой на вашем месте чувствовал бы себя не самым лучшим образом. На меня тоже это убийство произвело тягостное впечатление.
— Вы хорошо знали полковника? — Шердаков лишь мельком взглянул на своего нового собеседника, но впечатление о нем у него тут же сложилось. То, что Энский угнетен случившимся, можно было сказать с большой натяжкой. Но он врач. К людскому горю, вероятно, успел привыкнуть. Если это вообще возможно.
— Мы все неплохо знали Можаева. Он был весьма любопытной личностью. Вел себя словно заговорщик. Часто уединялся с кем-нибудь и секретничал, разговаривал недомолвками. Очевидно, у него это было в крови. Он любил окружать себя тайной. Напускал туману и наслаждался произведенным эффектом. Да, все это было бы забавно, если бы не закончилось столь трагично.
— Кто, по-вашему, мог его убить?
— Не знаю, а предполагать не берусь. Подозрение — въедливая вещь. Пусть уж оно ни на кого не падает.
— Может быть, полковник говорил о том, что его тревожит?
— Его пугала сама атмосфера в доме.
— Привидение? — осторожно спросил Шердаков. К его удивлению, Энский пожал плечами.
— И это тоже. Иначе чем можно объяснить, что горло ему перерезали именно на третьем этаже? Подняться туда в ночное время осмелится далеко не каждый.
— Н-да, — задумчиво протянул Шердаков и какое-то время молча курил.
Энский не сводил с него настороженных глаз. Забросив ногу на ногу, он нервно покачивался в кресле, затем вдруг стремительно встал.
— У вас есть еще ко мне вопросы, капитан?
Шердаков вскинул голову.
— Да, конечно. Почему вы встали? Садитесь, пожалуйста.
Энский нехотя подчинился.
На устах капитана появилась улыбка.
— Мне кажется, доктор, вы считаете убийство Можаева делом рук кого-то из жильцов. Или я ошибаюсь?
— Вы правы. Мы с Холмовым действительно сделали такое предположение. Правда, мы не исключаем возможности, что у убийцы может быть сообщник.
— Очень любопытно. Не могли бы вы изложить мне ход ваших мыслей?
— После совершения преступления у убийцы практически не было шансов покинуть дом незамеченным. Дверь была заперта, окна тоже. К тому же неясно, как неизвестный мог проникнуть в дом, не поднимая шума.
— Второго выхода в доме нет?
— Нет. Есть, правда, дверь на террасу, но и она запирается.
— Кто-то мог случайно оставить ее открытой?
— Что ж, и такое возможно.
Мужчины обменялись взглядами.
— Я бы хотел знать, что вы думаете о происшествии в горах? — спросил Шердаков.
Энский растерянно улыбнулся.
— Вы так неожиданно меняете направление разговора… Кличев был очень неосторожен.
— Несчастный случай?
— В этом нет никаких сомнений. А вы усматриваете связь с убийством Можаева?
— Об этом пока трудно судить, — отведя взгляд, буркнул Шердаков. — Не смею вас больше задерживать. Пригласите ко мне, пожалуйста, горничную.
— Хорошо, — Энский встал и быстро вышел.
Шердаков откинулся на спинку кресла и снова взялся за сигарету. В считанные секунды он окутал себя облаком дыма. «Доктор Энский, вы птица не такого полета, чтобы залетать сюда. Странно видеть вас в такой дыре. Ваше место скорее на дорогих модных курортах…»
Горничная неслышно вошла в гостиную и остановилась перед капитаном.
На ее щеках играл болезненный румянец, и было заметно, что она только что плакала. В руках она сжимала носовой платок и то и дело прикладывала его к глазам.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — Шердаков указал ей на стул. — Как мне к вам обращаться?
— Меня зовут Светлана, — дрожащим голосом ответила женщина.
— Хорошо. Светлана. Я задам вам всего несколько вопросов. Постарайтесь на них ответить. И не надо так нервничать — вас никто не обидит.
— Да-да, я все понимаю.
— Ну вот и отлично. Скажите, вы были знакомы с полковником Можаевым?
— Немного.
— И разговаривали с ним?
— Два или три раза. Он расспрашивал меня о доме и о…
— Привидении?
— Да. Иногда я убираю на третьем этаже. Он хотел знать, не встречала ли я там чего-нибудь… Вы понимаете? Я сказала, что нет. Я действительно почти ничего не знаю.
— Я вам верю и очень внимательно слушаю.
— Существует легенда об одной несчастной молодой женщине, погибшей от рук собственного мужа. И кое-кто верит что эта женщина… ну, не совсем умерла.
Шердаков подался вперед.
— Может быть, ее кто-нибудь видел?
— Нет, — горничная покачала головой. — Тогда я бы наверняка знала.
— Кто-нибудь еще расспрашивал вас об этой истории?
— Ну конечно. Поляков всем этим живо интересовался.
— Денис Поляков?
— А что я неправильно произнесла фамилию?
Шердаков невольно улыбнулся.
— Скажите, Светлана, вы обычно одна убираете третий этаж?
— Да. И делаю это всегда в дневное время, — многозначительно ответила горничная. — Полковнику не нужно было подниматься туда ночью.
— Значит, вы не сомневаетесь что Можаева убила та женщина?
— Так все говорят.
— А что вы об этом думаете?! — Шердаков повысил голос.
Горничная испуганно посмотрела на него и неожиданно заплакала.
— Не знаю, — только и смогла она произнести.
Минуту-другую Шердаков выжидал, затем вышел из-за стола и помог женщине подняться.
— Ступайте к себе в комнату и примите успокоительное. К этому разговору мы еще вернемся. А пока пришлите ко мне кухарку. — Он проводил ее до дверей и вернулся в свое кресло…
Кухарку звали Анастасия Багрова. Это была невысокая пожилая женщина с сильными руками. Далеко не словоохотливая, Анастасия смотрела на Шердакова с явным подозрением. Капитан пыхтел, вытягивая из нее по одному слову.
— Известно ли вам, что в доме произошло убийство? — сотрясая воздух, спрашивал он.
— Да, — следовал ответ.
— Убили полковника Можаева. Вы были с ним знакомы?
— Нет.
— Но вы жили в одном доме и не могли не встретиться с ним!
— Обычно я не выхожу из кухни.
— У вас много работы?
— Да.
— И никто из постояльцев не заходит к вам заказать какое-нибудь особенное блюдо?
